Сергей Плотников - Пропавшая. Страница 7

— Гор. Лисса. — Не знаю почему, но именно эти сокращения от имен наших детей больше всего нравились моей супруге… и именно их она особо твердым голосом чеканила, если хотела показать недовольство нашими замечательными отпрысками. Сработало: соответствующие части тел вздрогнули, и детки соизволили вылезти и вернуться в положение, более подходящее прямоходящему виду разумных существ. Внутри тарелки-капсулы сразу стало тесно. — Что там такое?

— Камень, то есть кристалл! Огромный! — Егор немедленно забыл, что его собираются отругать, и едва не подпрыгивал на месте. — Он… такой теплый и… и…

— Это — двигатель. — Авторитетно заявила Вася и тут же нехотя добавила. — Очень сложная штука. Ничего не поняла, но, кажется, знаю, как запустить…

— И не сказала?! Покаж скорее! — Брат вознамерился немедленно залезть в моторный, как выяснилось, отсек — теперь, судя по энтузиазму, целиком.

— Стоять! — Словами я не ограничился, сгребая мелких в охапку. — Это билет в один конец, помните? Капсула настроена на переход… к маме на родину. Сложим вещи, сядем сами — и только потом будем «пробовать».

Улыбки моих детей разом потускнели. Проклятье… но что еще мне было делать? Все серьезно, как никогда: то, что инопланетяне живут где-то в другом слое реальности и генетически такие же люди как и мы — вовсе не отменяет того, что мы сейчас на их базе, пусть и законсервированной. Даже на самой банальной автобазе какого-нибудь сонного провинциального городка можно найти кучу опасных вещей, от топлива до сварочного аппарата, что говорить о, фактически, космодроме? Или, как там — вселеннодроме?

— Первая задача: прежде чем лететь, надо найти мамину запись. Ту, которую она оставила, попав к нам на Землю. Она где-то здесь, и кроме вас ее никто не найдет. — Выдержав небольшую паузу, напомнил я. Потом, не удержавшись, заглянул в двигательный отсек, полюбовался на слегка мерцающие грани огромного кристалла — штука была больше метра диаметром! — и, подпустив в голос просительной интонации, добавил: — И давайте закроем капот, а? А то я помню, как вы «помогли» мне с машиной пять лет назад…

Дети дружно фыркнули, переглянулись, и засмеялись. Кто считает, что детские ручки — слабые и не способны на деструктивные действия особой мощности, вы так больше не думайте. Минута. Ровно минута (пока я забирал из багажника провода для «прикуривания» от принесенного из дома аккумулятора) потребовалась детям, чтобы вывести из строя систему зажигания, шлейф от контрольных датчиков и — не поверите! — повредить проводку к правой фаре. Последнее было для меня особенной загадкой — как?! Можно, конечно, сослаться на пси-обучение… если бы не мои собственные «подвиги» в пять лет, когда вооружившись пластиковой игрушечной отверткой я взял и разобрал монументальный отцовский ламповый радиоприемник! Потом, уже в более вменяемом возрасте, я разглядывал блокирующие тяжелую металлическую крышку винты… и у меня тоже был только один вопрос — как?! Не иначе — меня настигло кармическое воздаяние…

— Ладно, хватит, хватит. — Я проследил, как крышка плавно становится на место и слегка выдохнул. Что можно сломать в кристалле-двигателе? Я совершенно не хочу этого узнавать! — Сначала — ищем запись. Есть идеи — где?

Найти дневник оказалось не сложно. Логика была такой: Ната сначала остановилась где-то… гм, пожить, а потом стала вскрывать инструкции. Нужно найти дом с признаками того, что в нем жили, и… ну, дальше уже дело Василисы. Пока мы осматривали постройки, я уточнил у Егора, насколько точно он может чувствовать и определять кристаллы. В ответ сын сначала замялся, но потом нехотя признал, что тут Васька его обошла. Зато…

— Зато она не может так! — Извлеченная из кармана куртки увесистая шишка (и когда он успел ее подобрать?) со свистом стартовала из ладони старшенького — он даже не попытался ее кинуть, просто разжал пальцы. — Круто?

— Впечатляет… — Я проследил, как пусть и опознанный, но все равно противоестественно-летающий объект влетает в заросли на краю поляны и переспросил. — Ты же раньше так не мог?

— Да ему камни в земле помогают, пап! — Немедленно «разоблачила» брата младшая. — Они… как бы зону другого этого… коэффициента затухания пси-воздействия создают. Вот. Немножко совсем вроде от других мест отличается, но… не знаю, как объяснить…

— Ага, и бросить ничего не можешь, как я! — Егор прямо надулся от гордости.

— Ой-ой-ой! А кто тебе предложил попробовать? Не я, скажешь? Так бы и ходил, как лох! — Ответ последовал незамедлительно.

— Дети… — Я потер лоб. — Вы — оба молодцы. Может, объясните, что с этими камнями-кристаллами такое?

— Мы, когда возвращались домой из школы — словно в другое место попадали, так хорошо! Будто уже отдыхали два часа и полны сил! — Тут же стал рассказывать Гор. — Оказалось — это мамин камень так работает — я уже тоже разобрался. А тут — их много, и получается такая… аномалия. Как в том ужастике — ну, там коровы терялись, а потом прямо из земли полезло…

— З-заткнись! — Вася сделала движение, как будто хочет зажать уши. — Ты же знаешь, как я терпеть не могу… всякое такое!

— Но мы же как раз в центре…

— Вот именно! Нашел, где рассказывать!

— Извини. — Егор не поленился подойти к сестре и взять ее за руку. — Просто тут… все как будто насквозь чувствовать можно, вот я и не подумал… ну, ты чего?

— Ладно… проехали… — Насупившаяся Василиса шмыгнула носом и махнула рукой. — Пошли уже.

И пошла к дальнему дому, который мы должны были осмотреть одним из последних.

— Вася? — Я догнал дочь. — А почему — туда?

— Так мамин дневник… ой. — До девочки дошло.

— Кр-руто. — Егор попытался сделать одухотворенное лицо — видимо, так концентрировался на ощущениях и покачал головой. — Ничего не чувствую. Знаешь, даже завидно…

— Прогиб засчитан. — Снисходительно оповестила маленькая манипуляторша, знавшая, что более всего ее брат терпеть не может того, что у нее вызывает страх. Именно так она, кстати, и отучила Егора смотреть фильмы ужасов. — И ты, кстати, был прав: тут, в центре, все ощущается гораздо лучше… а мы кругами по деревне ходили.

Н-да. Косяк. Причем мой — лично мне самому сначала тут было очень не по себе, а уж выйти на середину открытого места и вовсе показалось очень плохой идеей… почему-то. Видно я тоже отчасти чувствую пси… только совсем не так, как те, кто могут ей управлять. А что будет во Вселенной-один с ее низким затуханием? Впрочем, пока туда еще предстоит попасть…

Кристалл гордо лежал посреди стола небольшой и какой-то уютной комнаты — такой же пустой, как и в доме над ангаром, но чем-то неуловимо отличавшийся. По крайней мере, здесь было «жилое» ощущение… или я просто стал привыкать к воздействию? Кристалл был маленький, по сравнению с «булыжником» из нашего дома, и кроваво-красный. Размером эта ограненная «стекляшка» была чуть больше крайней фаланги мизинца, но от нее будто исходило некое ощущение… нет, не угрозы. Будто вопрос — «ты точно хочешь взять меня в руки»? И почувствовал это не только я: дети остановились, не дойдя до стола одного шага. Переглянулись… и камень решительно взял Егор. Повертел в руках и удивленно вскинул брови: ощущение «давления» пропало как отрезанное!

— Дай мне. — Тут же потребовала дочь и, заполучив просимое, застыла, зажмурившись. Несколько секунд ничего не происходило, а вот старшенький начал как-то подозрительно переминаться… вовремя я отвлек его от двигателя тарелки!

— Ага! Явились-таки. — Звонкий голос Наты заставил дернуться и меня, и сына, только Вася осталась неподвижной. Я крутанулся на звук, и… да, в юной девушке я мгновенно узнал свою любимую… и одновременно не узнал. Короткая стрижка — ладно, но волосы красного цвета?! Впрочем, волосы — это еще что: выражение лица «я тут королева, а вы все смерды», которого я у супруги даже представить не мог, «украшало» личико… гм, инопланетянки. По крайне мере, одежда представляла из себя комбинезон без стыков между обувью, штанами и верхней частью (к слову сказать — все это тоже было преимущественно красным), а отдельные утолщения наводили мысли о встроенном компактном оборудовании и защитных элементах — как в «черепахах» байкеров. Девушка стояла и молчала — как живая, демонстрируя предполагаемым собеседникам степень своего недовольства. Немного портило картину «гордый профиль и четкий шаг»[2] отчетливо слышимое раздраженное сопение — по моему мнению сводящее на нет весь эффект и вызывающее только умиление: до Дарта Вейдера Нате было далеко. Видно, она и сама это сообразила: фигура-«не-голограмма» поменяла позу и обратилась к нам с обличительной речью:

— Дядя! И папа! Вы не охренели совсем уже? — От обвинительной, откровенно детско-обиженной интонации я аж раскашлялся — от неожиданности. Судя по широко раскрытым глазам, Егор тоже словил нехилый когнитивный диссонанс от такой мамы. — Я понимаю, тренировка. Я понимаю — дождаться, когда вы решите проблемы… но «как минимум пятнадцать лет»?! Я же… я же старой стану!!! Ну, не старой, но я ж здесь со скуки помру! Вы вообще видели, что тут вокруг? Джунгли! Дикие! С кусачими летучими тварями! Я на двадцать метров от периметра отошла — и меня чуть не сожрали! Какой… какой тут нахрен, Университет?! Тут вообще репульсорный подвес изобрели или, как древние варвары, на лошадях ездят верхом? Ну… удружили. Р-родственнички. Вот от вас я такого не ожидала!