Бертрам Чандлер - Встречи в затерянном мире Страница 7

— Хорошо, Алан. Прими доклад. Главный инженер — капитану… — он выдержал паузу. Конечно, если ты не против подождать, я подам тебе рапорт в письменном виде. В пяти экземплярах.

— Сейчас не до шуток, Джим.

— Не до шуток? А кто первый начал? — осведомился инженер, поглядев на Дадли.

— Да доложите же наконец, черт подери! — взревел Алан.

— Есть, сэр. Аккумуляторы — куча бесполезного свинца. Запасные аккумуляторы — куча дерьма. Ваш корабль выглядит чуть лучше. Кроме того…

— Продолжай.

— Все, что мы можем сделать — это запустить дизель. Разумеется, это крайняя мера. От него мы запитаем один из генераторов Эренхафта — с небольшим выбросом электромагнитного излучения, плюс возникнут проблемы с обогревом и освещением.

— А навигационное оборудование?

— Тоже, так что выключай иллюминацию.

— И куда мы отправимся?

— Это вопрос к тебе, Алан. Ты — навигатор. Как только энергии будет достаточно, чтобы запитать твою прекрасную карту, можешь выбирать линию на свое усмотрение и катиться по ней с ветерком.

— Но куда?

— Опять-таки вопрос к тебе, Алан. Теперь что касается дизелей. Кто со мной?

— Пошли, Старина, — ответил я. В рубке от меня все равно толку не было.

Я последовал за Джимом Ларсеном по специальному пандусу в двигательный отсек — у «Гауссовых глушилок», разумеется, нет ничего похожего на осевую шахту. Я покосился на темный силуэт огромного генератора, мрачный и зловещий. В неверном свете масляной лампы он выглядел непривычно и подозрительно. Следуя указаниям Джимми Ларсена, я обеими руками ухватился за рукоятку рубильника и попытался сдвинуть ее с места. Но преодолеть сопротивление машины, да еще в условиях невесомости, оказалось нелегко. Наконец я умудрился обвить обеими ногами стойку и получил точку опоры. Внутри генератора что-то присвистнуло, потом он кашлянул, видимо, не выражая энтузиазма, потом кашлянул снова, на этот раз обнадеживающе — и вдруг, с пугающей неожиданностью, затрепетал и ожил.

Вспыхнул свет. Джим Ларсен подошел к основному коммутатору, щелкнул выключателями.

— Ничего лишнего, — проворчал он.

Затем, на другом конце двигательного отсека, что-то зашептал один генераторов Эренхафта — обманчиво непрочное сооружение, словно сотканное из сверкающей паутины — и пришел в движение. Шепот стал громче, превратился в жужжание, затем в пронзительный визг, перемежаемый судорожными всхлипами.

— Вот так, — буркнул Джим. — Топлива хватит на несколько часов, но кое-кому стоит позаботиться, чтобы сделать из углевода еще немного. А пока давай вернемся в рубку и посмотрим, как они там поживают.

И мы вернулись в рубку.

Там мы обнаружили, что навигационные приборы снова работают, большая сфера-карта радует взгляд россыпью цветных огоньков, соединенных дугообразными волокнами.

Это была отрадная картина — чего нельзя сказать о той, что красовалась за стеклами иллюминаторов.

Нас выбросило около одной из звезд, сияющих на нашей трехмерной карте. Мы двигались по силовой линии, которая соединяла две точки — но не А и В, а Х и Y . И у этой звезды — белого карлика — не было планетной системы. И у следующей. И у третьей. Только четвертая была окружена каким-то мрачным хороводом — должно быть, это были ее мертвые сестрички.

Мы летели дальше. День ото дня паек сокращался, а воздух на борту становился все более затхлым: и углевод, и кислород жадно поглощали прожорливые дизели. Мы летели — вперед и вперед, едва надеясь, что эта гонка когда-нибудь закончится. И единственным, что удерживало нас на грани глубокого беспробудного сна, была тупая головная боль, которая непрерывно мучила нас.

Мы летели дальше. И вот, разогнав тупую полудремоту, мы увидели в оптику планету, которая плыла перед нами в темноте.

Это был прекрасный мир. Слишком прекрасный — я бы сказал, пугающе прекрасный. Это был мир, где в океане атмосферы клубились облака, а под ними мы видели моря и континенты, горы и прерии, синие озера и зеленые леса. Этот мир, очевидно, был пригоден для жизни. Но для какой жизни? Нам доводилось видеть обитаемые планеты с хлорной атмосферой и цветущие фторные миры.

Старина Джим открыл резервный кислородный баллон. Мы сразу почувствовали облегчение, почти оптимизм. И тут Дадли Хилл запустил свой спектрометр и произвел экспресс-анализ, а потом объявил, что состав атмосферы этой планеты почти идентичен земному. Оставался еще один момент — но мы рассчитывали на такие моменты, снаряжая «Леди Удачу» в путешествие.

Зарядив носовую пусковую установку, мы выстрелили сигнальными ракетами и проследили их траекторию. В объективы оптики мы увидели полосы оранжевого дыма, а потом вспышку — когда ракеты взорвались, войдя в верхние слои атмосферы. Но это было ни эффектной вспышкой обычного метеорита, ни ослепительным взрывом, который сопровождает полное разрушение вещества. В этой системе не было антиматерии — и это почти гарантировало безопасную посадку.

Но даже теперь не следовало терять бдительности. По приказу Алана мы зависли на геоцентрической орбите и настроили нашу оптику, чтобы сквозь разрывы в облаках, пытаясь высмотреть какие-нибудь знаки цивилизации. Но — ничего определенного. Попадались пустынные участки, а на них — какие-то темные пятна слишком правильной геометрической формы, вряд ли естественного происхождения. Мы видели столбы дыма, которые могли исходить из фабричных труб. Мы видели вспышки, которые могли быть результатом вулканической деятельности — но также и деятельности разумных существ.

Оставалось надеяться на радиосвязь.

Мы слушали, меняя частоты. Мы посылали сигналы, потом снова слушали. Мы твердили в микрофон: «Леди Удача» вызывает неизвестную планету. «Леди Удача» вызывает неизвестную планету. Вы слышите нас? Вы видите нас?» И слушали снова и снова — но не слышали ни звука, только шорох и треск атмосферных помех.

— Там могут быть люди… — сказал Алан, который надеялся неизвестно на что, — Там могут быть люди. Может быть, какая-нибудь другая раса. А может быть, еще какие-нибудь потерянные колонисты. У них просто может не быть радио.

— Если есть индустриальная цивилизация, то должны быть какие-то следы, — возразил старина Джим, но не слишком уверенно.

— Это ничего не значит, — возразил Дадли. — На Земле индустриальная цивилизация существовала задолго до того, как Маркони впервые послал свои хилые сигналы через Западный океан.

— В таком случае, — заметил я не слишком бодро, — такая цивилизация не будет интересоваться атомной энергией. Такая цивилизация не способна создать расщепляющие элементы, которые нужны для нашего реактора.

— Плевать, — сказал Алан твердо, — Мы спускаемся. У нас и без реактора хлопот хватает. Например, можно пополнить запасы топлива для наших дизелей — думаю, местная флора для этого подойдет. Воздух и вода воняют так, словно их нарочно через грязный носок фильтровали. И еще этом мире наверняка найдется что-то съедобное.

— Насколько я понимаю, — проговорил Дадли, — на полюсах вполне приемлемые температуры.

— О чем ты говоришь? — спросил я. — У нас есть реактивные двигатели — и основной, и вспомогательный. Так что можем приземляться где угодно.

Остальные смотрели на меня почти с жалостью. Наконец Алан сказал:

— Ты что, Джордж? Забыл, что реактор сдох? А без реактора наше топливо — просто балласт.

— Жаль, — вздохнул я, — Все эти гипотетические признаки гипотетической цивилизации, которые мы успели разглядеть, располагаются аккурат в экваториальной зоне.

— Если здесь есть разумные существа, — сказал Алан, — Возможно, мы получим приглашение на посадку.

Итак, мы спускались, скользя по силовым линиям магнитного поля, к Южному магнитному полюсу. Мы спускались осторожно, сквозь уплотняющуюся атмосферу, сквозь густые облака, которые укрывали Антарктические — если так можно сказать — районы. Но сквозь пласты облаков мы видели, что поверхность суши внизу покрыта ковром — миля за милей! — почти сплошной зелени. Ни дорог, ни построек — никаких следов цивилизации. А потом, настроив оптику на максимальную дальность, я увидел что-то на горизонте.

— Вышка! — закричал я… и добавил тихо: — кажется.

Алан оторвался от панели управления и пристально посмотрел в том направлении, куда указывал мой палец. Потом усмехнулся, покрутил какую-то ручку — и снизу протестующее захныкал единственный работающий Эренхафт. Теперь мы скорее падали, чем спускались — траектория стала почти вертикальной. Мы спускались — и одновременно двигались туда, где на горизонте виднелся этот манящий палец, чернеющий на фоне светлого неба. Я потерял его из виду, потом нашел снова. Его уже можно было разглядеть невооруженным глазом. Но теперь, при помощи оптики, я смог изучить его получше. Это было решетчатое строение, увешанное всевозможными антеннами. Мы принялись сигналить прожекторами, оповещая о своем приближении, но никакой ответной реакции не последовало.