Серебряный век: Часть первая - Джимми Хокко Страница 7

с чем, буду предельно краток. Не обращай внимание на мусор поверх полотенца. Возьми лучше перочинный ножик и никому его не отдавай. Носи везде с собой. Это очень важная вещь. Ты не поверишь, на что она способна. Это штука может отключать или же включать существующие порталы. С помощью нее ты сможешь контролировать все входы и выходы из города, из районов. Этот перочинный ножик не может создавать порталы, в отличие от двух ручек, которые я тебе прислал. При соприкосновении их друг с другом будет образовываться огромная дыра, куда сможет проехать даже автомобиль. Эти порталы рассчитаны на перемещение в пространстве, но не во времени, к сожалению. Береги себя и не позволь Бонзе добраться до перочинного ножа!»

– Вот это да… – протянул вдруг Дик после минутной паузы.

– Что это, черт возьми, такое?! – сорвался вдруг Пепел. – Я не смогу это сохранить. Я носки по городу теряю, а тут этот чертов перочинный ножик! Да он выскользнет из кармана, и поминай лихом спокойную жизнь! – произнес он и скрылся за дверями бара.

Мы с Диком переглянулись.

– Иди, – намекнул мне Дик.

– Куда? – не въехал я.

– Иди, успокой его.

– Я?

– Ага.

Я в жизни никого не успокаивал. Скорее мне самому нужен был такой человек. Да во мне столько эмоций бушует, что я только разозлю Пепла. Ладно, была, не была. Я вышел из «Лозгуда», а затем на главный проспект. На одной из разбитых машин сидел Пепел. Он грустно смотрел на звезды, небо сегодня было необычайно красивым…

– Пепел, – начал я. Мне хотелось сказать много всего, но вылетело лишь: Прости меня.

Он взглянул на меня печальным, усталым взглядом. Я бы мог с легкостью прочитать все его мысли по глазам, но не стал этого делать только потому, что то, что находится в голове, порой значит намного меньше, чем слова, произнесенные вживую. Пепел криво, но искренне улыбнулся:

– Я не злюсь на тебя, Сэм.

– Но ты все равно хотел услышать мои извинения, не так ли?

– Что правда, то правда. Твои слова многое значат для меня, – он взглянул в мои глаза, в мои темно-карие глаза. – Ты мне очень дорог, Рыжий, чего бы ты не сделал.

– Значит, прощаешь? – с надеждой спросил я.

А он засмеялся.

– Конечно.

Пару минут мы сидели в тишине, смотря то на звезды, то друг на друга. Пепел думал о чем-то, а я думал о нем. Что было бы, живи я без него? Наверное, я б скончался на второй неделе. Друг – это важная составляющая каждого человека. Никто из нас не может существовать совсем один. Пепел был частью меня, а я, по-видимому, являлся одной из многочисленных составляющих Пепла.

– Знаешь, – ни с того ни сего хриплым голосом произнес он, достав перочинный ножик из кармана. – Это твоя вещь.

– Ты что? – я был, так сказать, в шоке. – Джон прислал это тебе.

– А ты мой друг.

Я стал похож на большой и красный помидор от смущения. Мне было приятно, что Пепел дорожил мною так же, как и я им.

– Но… – мне не хотелось брать чужую вещь, тем более, такую дорогую.

– Сэм, – Пепел сделал долгую паузу. – Возьми.

– Хорошо, но тогда ты обещай мне, что никогда меня не бросишь.

– «Никогда» – понятие растяжимое, захватывает огромное количество времени, но, во всяком случае, я постараюсь.

Он улыбнулся, а когда он улыбался, мне хотелось взвыть от счастья. Мы крепко обнялись и сошлись во мнениях, что пора бы двигаться ко сну. Ведь была глубокая ночь. К счастью, под нами находилась пустая и очень даже удобная машина. Мы медленно сползли на асфальт, а затем через открытые окна залезли внутрь. Сиденья были сделаны из кожи, но от нее мало что осталось. С Пеплом мне было удобно везде, он создавал уют. Я переполз на заднее сидение и вскоре задремал. На меня еще долго кто-то смотрел и вел сам с собой информативный диалог, а потом я провалился окончательно. День ведь был, как не крути, полным неожиданностей…

Глава седьмая

– Ребятки, подъем, – раздался вдруг чей-то взволнованный голос. Я узнал в нем Дика.

– Что случилось? – сонно спросил я, разделяя на голове слипшиеся кудрявые волоски своей рыжей шевелюры.

– Кажись, мы влипли…

И как раз на этом моменте мы с Пепелом одновременно взмыли вверх и со всей силы стукнулись лбами о потолок машины. Раздался смачный треск и громкое «ай». Пепел, по-моему, впервые по-настоящему испугался. Ведь проблемы теперь касались его напрямую:

– И когда же нас найдут? – спросил он. – Или вернее спросить, когда нас убьют?

– Мы обязаны сохранять спокойствие, – ответил Дик, заглядывая в окно машины. – Я пока не знаю, что нам делать с той огромной проблемой, которую прислал нам твой дядя, Пепел, но нужно как можно скорее это решить. Около часа назад появилась новость, что в нижний район отправляют отряд во главе с Балисонгом, а он, насколько мне известно, застрелил уже очень много людей…

– Да знаю я, кто такой Балисонг! – вскрикнул Пепел. Я видел, как он искренне мечтал поскорее раствориться или же исчезнуть. Пепел не любил ввязываться во что-то, что касалось правительства, а еще больше он не любил нарушать закон без необходимости.

– Так, – я решил взять ситуацию в свои руки, ведь окончательно понял, что эти двое без меня не справятся. – Давайте поступим так. Сейчас мы все разбредемся по городу и соберем все, что может пригодится в пути. Вечером мы встретимся в баре, а потом отправимся в пригород. Там, по слухам, ситуация спокойней, чем здесь…

Друзья кивнули, и мы разошлись.

Пепел направился к себе домой, если конкретно, то на крышу одного невысокого здания. Там было всего три этажа, и, насколько, я понимал, это была заброшенная мини электростанция. С нее много веков назад поступала энергия в уличные фонари, и те освещали местность, а сейчас про нее просто все забыли.

Кроме Пепла там жило еще три человека. Эти трое были совершенно одинаковыми мужчинами. Они заведовали известной компанией по производству машин для передвижения по низшему району. Ходили слухи, что они имели доступ даже к высшему району! Дори, Дери и Дак не раз меня выручали, отдавали мне лишние запчасти, даже делились едой во времена голода. Им было лет за сорок, но выглядели они на все двадцать пять. Я любил их юмор. Он порой переходил границы приличия, но никогда не оставлял собеседника серьезным.

Дик не любил наших с Пеплом друзей. Он считал их чересчур позитивными мечтателями, которые оторваны от реальности и не