Орден Святого Георгия - Валерий Пылаев Страница 7

— Но откуда?.. — пробормотал он. — Ты заметил?

— Нет. — Я осторожно высунулся из-за крыла. — Но, предполагаю, что во-о-от оттуда. Видите церковь?

До возвышающегося над крышами золоченого креста было метров сто пятьдесят-двести. Серьезная дистанция. Но для опытного снайпера, да еще и с пристреляной винтовкой и хоть какой-то оптикой все-таки не запредельная.

— Храм, — зачем-то поправил Дельвиг. — Святой великомученицы Екатерины. С чего ты взял, что?..

— Я бы засел на колокольне. — Я пожал плечами. — Обзор оттуда лучше, и дома почти не мешают. А тот парень явно знает свое дело — начал стрелять, когда мимо ехал трамвай.

— Поэтому мы ничего не не услышали… И что теперь делать?

Его преподобие не выглядел испуганным или растерявшимся — скорее до невозможности сердитым. За годы службы Ордену он успел повидать расклады и похуже, но с таким наверняка сталкивался нечасто — а может, и вообще впервые. Георгиевских капелланов учат обращаться с оружием и управлять Талантом, учат выслеживать и убивать самых страшных из порождений Прорывов. Стая Упырей, зубастый и проворный Леший, огромная Жаба и уж тем более тот самый полулегендарный Рогатый наверняка куда опаснее человека с винтовкой.

Но стрелять все-таки не умеют.

— Сейчас, ваше преподобие, — ответил я, прикрывая глаза. — Подождите немного…

Я уже успел заметить, что способности из того мира возвращались ко мне не постепенно, а скачками, обычно после работы на пределе или сложных схваток. И кровавый поединок с Грозиным пополнил мой арсенал еще одной.

Конечно, до полноценной телепатии это не дотягивало и в том мире. Полноценно залезать в голову человеку я так и не научился — да и, пожалуй, не очень-то и хотел. А вот проделать что-то подобное с разумом попроще и поменьше когда-то было мне вполне по силам.

Получилось и теперь, хоть и со скрипом. Я пыхтел почти полминуты, но все-таки смог нащупать крохотное птичье сознание, парящее где-то со стороны Невы. Осторожно подтянул поближе, успокоил — и уже потом надавил изо всех сил, перехватывая управление.

Тело сразу стало другим: легким и одновременно могучим. Пожалуй, даже сильнее, чем волчье, несмотря на размер. Чайка явно охотилась, высматривая рыбу под мутной рябью воды, но у меня были другие планы. Я не пытался орудовать крыльями самостоятельно — просто чуть изменил направление, закладывая вираж, и помчался над жестяными крышами. Хорошее, правильное направление, и все-таки слишком высоко — даже для острого птичьего зрения.

— Ниже, — прошептал я. — Спустись немножко, хотя бы чуть-чуть…

До моих ушей донесся сердитый протяжный крик, но чайка послушалась и свалилась еще на полсотни метров — чуть ли не к самому кресту. Теперь я видел колокольню буквально как на ладони: вытянутую башню, белые с серым стены, колонны, открытые арки ярусов с лестничными пролетами и и позеленевшей от времени бронзой колоколов, кровлю с крохотным слуховым окном и прямо за ним — винтовочный ствол и темный силуэт.

Есть!

Я отпустил чайку и тут же рухнул вниз, в собственное тело, сидящее на асфальте. Голова немного кружилась от таких кульбитов, но в целом все прошло не так уж и плохо. Во всяком случае, у меня осталось достаточно сил на небольшую пробежку.

— Эй, не спи! — Надо мной нависло хмурое и перепуганное лицо Дельвига. — Ты не ранен?

— Никак нет, ваше преподобие. — Я вытянул из-под куртки «браунинг» и перевернулся, упершись коленом в асфальт. — Интересно, я успею добежать до переулка?

— Что?.. Куда ты собрался⁈

— На охоту. Если сможете, идите следом — обоих ему точно не подстрелить. — Я с лязгом рванул затвор, отправляя патрон в ствол. — Только не вздумайте геройствовать, ладно?

Глава 5

Реакция у снайпера оказалась почти запредельная. А умение и того круче — два выстрела раздались один за другим, чуть ли очередью. Первый разнес еще одно стекло в машине Дельвига, а второй едва не пробил мне голову: пуля злобно вжикнула над левым ухом. Парня на колокольне явно учили целиться на упреждение, и будь на моем месте обычный человек — наверняка остался бы лежать на тротуаре, пораскинув мозгами.

Никогда так раньше не бегал — в этом мире уж точно. Рывок на полсотни метров сожрал больше сил, чем километровая дистанция, зато одолел я его секунды за три, если не быстрее — и нырнул за угол в тесный переулок, не дожидаясь, пока снайпер в очередной раз поймает меня на мушку. Опасность как будто миновала, но расслабляться определенно было еще рановато: надо отыскать дорогу через дворы, каким-то чудесным образом не промахнуться и выйти прямиком к церкви, махнуть через дорогу, не словив пулю.

И проделать все это раньше, чем снайпер успеет удрать.

Решено — сделано. Я помчался по переулку вдоль стены дома, свернул налево и уперся в металлическую ограду с воротами. Впрочем, надолго она меня не задержала: разбег, удар плечом, жалобный стон металла — и дужка замка отлетела, освобождая мне дорогу.

— Ты чего делаешь, паршивец⁈ — Бородатый мужик с метлой выскочил мне навстречу, как черт из табакерки. — А ну стой… Стой, кому говорят!

Дворник — это вам не шутки. Пройдет сто лет, и таких вот громогласных крепышей сменят незаметные смуглые парни в оранжевых или синих спецовках. Работы у них станет чуть поменьше, сама работа — попроще, арсенал пополнится мудреными пылесосами, автоматическими подметалками и прочими коммунальными машинами. А престиж профессии и вовсе свалится куда-то существенно ниже плинтуса.

Но сейчас, в начале двадцатого века, дворник — полноправный владыка своих угодий. Не просто уборщик мусора, а тот, кому положено без всякой пощады гонять и даже сдавать в полицию нищих, шарманщиков и прочих незваных гостей. Можно сказать, почти городовой, хоть из атрибутов власти у него только свисток, фуражка и номерная бляха на груди.

Никакого оружия дворнику по чину не полагалось, зато желания нести правосудие и выдать невесть откуда взявшемуся хулигану заслуженных лещей определенно имелось с избытком. Так что я не стал дожидаться, пока меня наградят подзатыльником или огреют метлой — дернулся в сторону, скользнул плечом по стене и помчался дальше.

К счастью, играть в догонялки местный служитель чистоты настроен не был, и преследовала меня исключительно ругань. Я промчался