Не туда попали… - Альберт Верховен Страница 7

— Дай его мне, пожалуйста.

Взял у неё безделушку, пошёл в комнату, где в столе у меня был небольшой сейф, вынул из него пистолет Макарова. Этот ствол я по случаю купил у своего приятеля, с которым пару раз вместе были в командировках на Ближнем востоке. Он привёз его из своей недавней командировки. Противник, отступая бросил целый оружейный склад. Оружие там было всякое, и НАТОвское, включая распиаренные Джавелины, и советское с глубокой консервации. Вот они с ребятами и прихватили несколько штук.

Ствол был новый, я только недавно его пристрелял в соседнем лесу. Конечно, хранить такой огнестрел это подсудное дело, но вся моя жизнь связана с оружием, я к нему привык и умею им пользоваться. К тому же, не собирался никого убивать, но сейчас убить хотели меня и близких мне людей.

Наказал девушкам сидеть дома, никому не открывать, шумных вечеринок не устраивать. Прыгнул в машину и поехал за город. Зашёл в лес, выбрал подходящее место, спрятал браслет в корнях большого дерева, а сам устроил лёжку в кустах неподалёку. Обзор был прекрасный, а меня не видно никому. Ждал я долго, уже начинало темнеть, стали появляться нехорошие мысли: «что, если я ошибся, и эти двое уже ломятся в квартиру?».

Меня аж передёрнуло, появилось желание срочно поехать обратно. Звонить я не решался, звук в лесной тишине разносится далеко, не хотелось рисковать. Тело уже начало затекать, как вдруг недалеко хрустнула ветка. Я сжал пистолет. Из-за деревьев появились двое, двигались они очень тихо. Длинный, покрутившись, указал рукой направление, и они подошли к дереву. Пошарив в корнях, здоровяк вытащил браслет и удивлённо крутил его в руках.

— Девочки, одним по лесу ходить опасно, Красная Шапочка не даст соврать! — выходя из кустов сказал я.

Бугай выхватил свою здоровенную притыку и с рёвом попёр на меня.

— Не, дружок, с шашкой на пистолет, это дурная идея, — и влепил ему пулю точно в лоб. Он рухнул навзничь, прямо мне под ноги. Второй остолбенел от увиденного. Явно с огнестрелом он раньше не встречался, но быстро опомнился, что-то забормотал, делая пассы руками. Не дожидаясь эффекта, прострелил ему колено. Он с криком рухнул на траву и стал кататься, держась за рану. Сквозь пальцы сочилась кровь, такая же красная, кстати. Капюшон упал с головы, и я увидел его рожу. Мама дорогая, что за урод! Вытянутая морда, острые клиновидные зубы, вокруг пасти какие-то мерзкие отростки, которые шевелятся как черви. Большие, длинные уши, длиннющий острый нос, короче ужас! Навёл на него ствол и спросил: — кто вас послал?

Он оскалился, злобно глядя на меня. Я повторил вопрос, а чтобы помочь ему вспомнить, наступил на раненую ногу. Образина взвыл, и прохрипел, брызгая слюной, — Риордан! Риордан!

— Вот молодец, спасибо! Ну, давай, догоняй своего дружка, он небось заждался, — и выстрелил ему в голову.

Притащил лопату из машины, обыскал трупы, и пару часов их закапывал. Закончил уже в темноте, прикрыл могилу ветками, но тут вспомнил, что надо бы собрать гильзы. Матерясь себе под нос, поминая королей, принцесс, колдунов и все миры во вселенной, минут тридцать лазил на карачках подсвечивая себе телефоном, наконец собрав все, усталый и злой как чёрт, побрёл к машине. Пули, кстати, нашёл только две — одну достал из колена длинного, вторая, пройдя сквозь его башку, вошла в землю. Ту, что прошла навылет сквозь тупую голову амбала, найти было просто не реально. Может кто-то скажет это лишние заморочки, но я не хотел оставлять ни малейшей возможности выйти на меня. По дороге домой остановился на середине моста через реку и выбросил перчатки, пули, гильзы и предательский браслет-маячок в воду.

* * *

Поднявшись на свой этаж, тихонько вставил ключ в замок, опасаясь разбудить девушек, а когда осторожно открыл дверь, в тёмной прихожей вспыхнул свет, и я едва не получил по голове сковородкой от Милы и скалкой от Виктории. Они испугано таращились на меня и уже замахнулись для удара. Поняв, что это я, с радостным визгом побросали своё оружие и повисли на мне, целуя в обе щеки. Немного позже, приняв душ и налив себе добрую порцию хорошего коньяка, сидел на кухне и с улыбкой смотрел на двух очень красивых девушек напротив меня, которые наперебой рассказывали о своих переживаниях. Они снимали дневной стресс допивая вторую бутылку вина, щёчки слегка порозовели, а в глазах появились озорные искорки.

— А Милка-то, Милка! Кричит стой, я никуда не поеду без Стаса!!

Вика, обычно сдержанная и аккуратная в выражениях, разошлась не на шутку.

— А я ей, не бойся принцесска, русские своих не бросают! Врубила заднюю и как дала газу… ох, в жизни так быстро не ездила… — Вика вздохнула и покачала головой, вспоминая пережитые страхи.

— Да ну тебя Вика, знаете, как я испугалась! — принцесса подняла на меня глаза, — Стас! Ты сделал для меня столько хорошего и доброго, я много раз обязана тебе жизнью! Я этого не забуду и как только смогу, отблагодарю тебя так, как ты этого заслуживаешь!

— Девочки, — я приобнял из обеих за плечи, — то, что вы сегодня сделали, когда вернулись за мной, это было очень глупо и опасно!

Две пары глаз возмущённо уставились на меня.

— Но как же я вам благодарен за это. Вы у меня такие молодцы!

Девчонки заулыбались и потупили глазки, а я, сделав ещё глоток янтарного напитка, продолжил: — Я не позволю никому вас обидеть, ни в этом мире, ни в каком другом.

В голове уже слегка туманилось, по телу разлилось приятное тепло, но в моих словах не было ни капли лжи. Вика вдруг как-то очень серьёзно глянула на меня.

— Почему? Ведь я же… тогда, тебе наговорила… я была не права.

Я улыбнулся, — почему? А чёрт его знает, может… мне просто хорошо с вами, мы не плохо ладим друг с другом. Я имею ввиду нас троих.

Фраза вышла несколько двусмысленной, девчонки переглянулись, в комнате повисла тишина. Первой включилась Виктория, она хмыкнула и заявила с ехидной улыбкой, — вот как? А ты в курсе, что многожёнство у нас запрещено? — и повернулась к Милодоре, в надежде на женскую солидарность. Но та удивлённо взглянула на нас обоих, и на полном серьёзе заявила: — почему? у нас это вполне допустимо, хотя и не слишком распространено. Например, для укрепления рода, где из-за войны или дуэлей осталось мало мужчин. Есть древние