Сергей Тармашев - Катастрофа Страница 71

Автоматические створы входных дверей плавно разошлись в стороны, повинуясь команде датчика движения, и собеседники оказались на широком крыльце здания Сената, выходящим на главную площадь Ромба. В самом центре площади Мира был разбит парк из настоящих деревьев, которые старательно выращивали из канадских саженцев. Силовые купола, оберегавшие Ромб от смертоносной внешней среды, не пропускали во внутреннее пространство ничего, в том числе и ультрафиолет, поэтому деревья круглосуточно освещались искусственно, сложной автоматизированной системой канадского производства, учитывающей смену времени суток, года, ритмов солнечной активности и множества других факторов. Деревья приживались с трудом, но самоотверженность работников паркового комплекса приносила свои плоды: центр главной площади Ромба украшало уже полтора десятка трёхметровых деревьев и с десяток саженцев.

— Вообще-то, Уильям, исторически самым маленьким бункером была Аргентина, — Президент направил свою коляску через площадь, прямо к растущим деревьям, и главный инженер прибавил шаг. — Судя по результатам исторических изысканий, она даже не создавалась Древними как целевое убежище. Когда-то на том месте они вели глубинную добычу подземных ископаемых. Позже жилы практически иссякли, как и на всей планете, и добычу решили перенести на ещё большие глубины, что потребовало огромных расходов энергии. В результате туда установили урановый реактор. А в день Великой Катастрофы шахта превратилась в убежище, и благодаря реактору и мужеству Древних выжила в этом кошмаре. За прошедшие с эпохи Древних многочисленные столетия обитатели Аргентины увеличили своё убежище почти вдвое. Так что сообщество Суисс не так уж и рискует. Опыт расширения есть, да и специализированное оборудование тоже. И потом, в случае возникновения какой-либо опасности заражения, в Росе не подведут, все необходимые договорённости уже достигнуты. — Дафф въехал в тень деревьев и, подняв вверх голову, принялся разглядывать кроны деревьев.

— Какие всё же удивительные это творения природы — деревья! — задумчиво произнёс Президент. — Ты помнишь знаменитый канадский лес, Уильям? Какие там огромные, почти шестиметровые гиганты? Канадские специалисты утверждают, что до Великой Катастрофы деревья были в несколько раз выше и достигали совершенно фантастических величин. Как хотел бы я увидеть древний лес и вот так же посидеть под исполинскими кронами хотя бы пять минут. — Дафф бережно провёл рукой по коре ближайшего дерева. — И как хорошо, что нам удалось сохранить хоть малую толику живой природы, — он обернулся к Ноффу:

— Кстати, Уильям, а тебе известно, что Суисс, считающийся убежищем наименьшего размера, по сути представляет собой очень малую пригодную для жизни часть колоссального убежища? Под теми горными цепями Древние создали целую сеть тоннелей, способную вместить в себя население небольшой страны. Но слишком большая площадь Убежищ и наличие многочисленных выходов на поверхность не позволили Древним после Великой Катастрофы сохранить абсолютную герметичность пространства и полную замкнутость цикла регенерации воздуха, что привело к возникновению очагов заражения и последующим вспышкам пандемий смертельно опасных болезней. В конце концов группа Древних навсегда отрезала от заражённых подземелий небольшую часть, непосредственно примыкающую к реактору, и загерметизировала её. Среди укрывшихся там людей были врачи и различные технические специалисты, которым в результате тяжёлой борьбы за выживание удалось справиться с заражением и наладить полностью замкнутый цикл регенерации воздуха, а также добычу и очистку воды. Вот так и возникло Убежище Суисс. Полагаю, теперь они хотят произвести раскопки древних туннелей и отвоевать у них какую-то часть жизненного пространства.

Дафф замолчал и вновь провёл ладонью по древесной коре. Из-под складок коры выскочил крохотный муравей и деловито вскарабкался на президентский палец. Муравьи были частью лесной технологии и поставлялись Канадой в комплекте с каждым деревом. Каждое существо обходилось приблизительно в килограмм обогащённого урана. Президент осторожно прислонил руку к стволу дерева и терпеливо дожидался, когда муравей решит вернуться домой.

— Спасибо за увлекательный и познавательный рассказ, господин Президент, — Нофф виновато развёл руками, — к моему глубокому сожалению, я ничего подобного не знал. Совсем погряз в научной работе, ни на что нет времени. Когда вы успели докопаться до всего этого?

— Должен же я иметь представление, как расходуется бюджет на историческую науку! — улыбнулся Дафф. — Вот и читаю иногда отчёты о потраченных средствах! — пока он отшучивался, муравей решил покинуть президентскую руку и гордо исчез в причудливых узорах коры.

— Но, насколько я понимаю, вы пригласили меня поговорить не об этом. — Главный инженер опустился на траву подле президентской коляски. — Речь ведь пойдёт о гифтонии, не так ли?

— Я завидую вашей проницательности, Уильям, — Президент отвернулся от дерева и внимательно посмотрел на собеседника.

— Тут нет ничего удивительного, — спокойно произнёс Нофф, — о чём ещё Президенту может понадобиться поговорить с человеком, посвятившим всю свою жизнь гифтонию, как не о гифтонии?

— Что ж, и в логике тебе тоже не откажешь. — Дафф нахмурился и мгновение помолчал, собираясь с мыслями. — Дело очень серьёзное, и суть его в следующем. Пять дней назад Сенат рассматривал самую последнюю сводку о положении дел с добычей урана. Ситуация непростая. Месторождение истощается. Мы уже заказали в Аргентине новейшее добывающее оборудование последнего поколения, но это продлит разработку максимум на тридцать лет. Анализ состояния залежей показывает, что существующих у нас как обогащённых, так и ещё не добытых запасов урана при нынешних темпах потребления убежищами хватит ещё на шестьдесят лет. Учитывая запасы, накопленные бункерами в результате торговли, был получен точный прогноз, что через семьдесят-семьдесят пять лет реакторы Подземного Мира остановятся, — Президент замолчал и посмотрел в глаза Ноффу.

— Вы хотите перевести Убежища на гифтоний? — задал вопрос главный инженер.

— Да, Уильям. И дело не в том, что нам очень дорого и крайне опасно искать новые месторождения. И не в том, что мы не сможем переселить людей из Убежищ под купола Ромба. Общее население Подземного Мира составит чуть менее трёхсот двадцати тысяч человек. У нас достаточно средств и ресурсов, чтобы принять такое количество граждан. Но мы не можем себе позволить потерять уникальные технологии, сросшиеся со своим местонахождением со времён эпохи Древних. То, что попроще, например, технологии Аргентины и Бразилии, мы наверняка сможем скопировать и перенести на материк. С большой долей вероятности, по мнению экспертов, удастся перенести специализацию Америки, а месторождение Африки можно разрабатывать вахтовым методом. Но перенести, а тем более скопировать технологии Роса, Канады и Суисс мы не в силах, несмотря на весь наш высочайший технологический прогресс. Эти технологии, по сути, являются уникальными артефактами Древних, которые жители вышеназванных Убежищ за семьсот лет отшлифовали до недосягаемого уровня. А что такое Рос, объяснять не стоит, ты сам всё видел. Кстати, про него практически вообще ничего не известно. И наконец, ещё одна проблема. Наши психологи утверждают, что среди людей, столетиями живущих под землёй и никогда не видевших неба, окажется немало тех, кто психологически будет не способен покинуть бункер. Они называют это боязнью открытого пространства. Таким людям грозит гибель в результате тяжёлого нервного потрясения. В подобном случае жить на поверхности смогут только их дети. А таких людей в убежищах может оказаться значительное количество. Мы не можем бросить их умирать без энергии, но и обречь на смерть от психического шока не можем тем более. Наш долг — позаботиться об этих людях. Поэтому, Уильям, твоему ведомству предстоит важная задача: пока ещё у нас в запасе достаточно времени, мы должны заняться разработкой планов и технологий по переводу реакторов Подземного Мира на гифтоний.