Владислав Жеребьев - Марланский квест [СИ] Страница 73

По поводу ношения оружия, или принадлежности к тому или иному культу, я ничего плохого не слышал, как от Серого, так и от советника. Эта земля была по истине зоной свободной от налогов, предрассудков и условностей. Сюда стекались дельцы всех мастей, финансовые потоки всех государств и сорвиголовы, желавшие наняться на корабль и отплыть по торговым или разбойничьим нуждам, в зависимости от величины гонорара. Поскольку особенно порядок тут не регулировался, то и криминальная среда имела место, однако к великому моему удивлению, бандитским приморье не выглядело. Более того, несколько раз нам попадались богато, если не сказать крикливо, одетые мужчины и женщины. Драгоценностей на них было столько, что вполне хватило бы на финансирование маленькой банановой республики. Однако не особого оружия, не охраны, не мало-мальски сопровождения с ними я не увидел. Передвигались они на лошадях либо крытых повозках, были веселы и явно не опасались за свое добро. Удивление мое было столь искренне, что в дело вновь вступил всезнающий Серый.

— Действительно, в приморье спокойно. — Пояснил он. — Однако не так все гладко, как может показаться на первый взгляд. Данная территория лишь на карте является единым целом, а наделе это целая колония из всевозможных приступных группировок. Есть тут и конокрады, и фальшивомонетчики дело чих рук ты никогда не отличишь от изделий монетного двора его величества Матеуша. Есть работорговцы и наемные убийцы. У них тут что-то вроде территории гильдий и потому тут мир, да гладь, да божья благодать. — Поймав мой непонимающий взгляд, Серый вновь пустился в объяснения. — Понимаешь Дмитрий, преступник он где живет, там не гадит, и фактически любое преступление, заведомо не оговоренное теми кланами, на чьей территории оно будет происходить, считается поступком бесчестным и если в пригорье все держится на жесткой дисциплине и мече карающем, то тут на воровских понятиях. Они, я тебе доложу, это совсем не пустые слова, а очень даже конкретные правила. Потому пришлых хулиганов тут не любят, да и своим выходить за рамки не позволяют. Зато есть одно неоспоримое преимущество. Все, кто попадают в приморье, выдаче властям других государств не подлежат. Если ты парень с руками, то тебя неизменно приспособят к делу. Если с деньгами, то еще лучше.

Чем дальше мы продвигались вглубь приморья и приближались к берегу, тем оживленнее становилось движение. Дороги тут конечно были не такие идеальные как у горцев, однако вполне приличные, чем охотно пользовались крытые почтовые экипажи и частные лица, с свистом и гигканьем проносившиеся мимо. Кого я только не увидел тут, пока мы добирались до городских стен. Высокие мулаты в перьях и мехах, брезгливо оттопырив губу, лениво понукали пятками печальных верблюдов. Невысокие коренастые азиаты с морщинистыми лицами и бритыми головами спешили вперед на своих крохотных, но выносливых лошадях. К каждой из таких лошадок была пристегнута телега, доверху заваленная ящиками с выжженным на них клеймом хозяина. Были тут и остролицые белокожие незнакомцы, прячущие глаза под широкополыми шляпами и передвигающихся на худых поджары скакунах с крупными баками и длинной белесой гривой. Шли гуськом и потрясали в воздухе кадилами с благовониями люди в прозрачных одеждах и с разрисованными охрой лицами, бежали поджарые скороходы с большими носами и кудрявыми волосами, завитыми в косицы. Телеги и волокуши, шарабаны и рикши, тянущие свои смешные тележки. Конечно я видел много экзотики и в Белогорье, однако то что предстало перед моим взором сейчас, не поддавалось ни какому описанию. Передаю я вам лишь крохи своих впечатлений и восприятия, иначе как описать северное сияние или радугу? Неужели у кого-то хватит слов, таланта или вдохновения, чтобы сотворить такое. Вот и у меня не выходило и поэтому я просто глазел по сторонам, с наслаждением любуясь буйством природы, густотой красок и экзотичностью тех, кто попадался на глаза. После степей и гор, такое разнообразие служило для меня чисто эстетическим наслаждением. Так же меня посетили позитивные мысли и по поводу нашего похода. Если отбросить те сложности, что нас сопровождали, то нам так или иначе откровенно везло. Выдвигаясь мы имели примерные места падения модулей, но вся наша техника погибла под копытами орды Урук-Хана, однако удача не отвернулась от нас. Первый модуль появился, будто рояль в кустах, в виде черного столба и колодца забвения и найти его оставалось делом техники. Второй модуль похоже служил перевалочной базой торговцев и круг поисков можно было сузить до нечистоплотных сделок с участием моих земляков и работорговцев.

Однако тут же всплывала некоторая несуразица. В первую очередь врата имели вход и выход, и эти две точки были сопряжены как во времени, так и в пространстве, так что парни организовавшие черный ход на Марлан, задействовали немало ресурсов. Ответная часть на Марлане подпитывалась от источников, питания, которые генерировали энергию толи из воздуха, толи из воды, и по-честному, о данной технологии на самой земле только догадывались. Простое устройство способное выуживать электричество из воздуха нашим ученым было пока-что недоступно. Однако для работы энергетических блоков требовалось ювелирное программное управление, которое осуществлял командный модуль челнока при помощи своих спутников. Можно было обойтись и без этого, и как в случае с Подольским, задействовать для переброса целую электрическую подстанцию, а такую не спрячешь на заднем дворе. То есть на моей родной планете влияние и возможности местного ОПГ были по меньшей мере обширны. Задуматься над этим стоило, однако пейзаж отвлекал, да и город, со стенами из белого песчаника уже был в поле зрения, и мы, как лошади, почувствовавшие воду, наддали вперед.

Город, где мы предполагали устроить временный лагерь, на карте именовался как Жандольер, что в переводе с местного суджика означало «Теплое местечко», и надо отдать должное на первый взгляд, населенный пункт отвечал своему имени на все сто.

Мягкий климат, чистота, газовые фонари и мягкая, ненавязчивая архитектура города могли ввести в заблуждение незнающего человека, и предположить, что это рай для пенсионеров. Впрочем, если особо не вдаваться в подробности, то именно так и было. Весь криминальный мир элемента, пользуясь особым статусом территории, решив отойти от дел покупал в приморье домик с палисадником, закапывал в огороде свой кистень и сидя на скамейки играл с соседями в «тридцать три» или домино, гулял по пляжу и выращивал цветы. С виду приличный гражданин, вида боголепного, с сединой на висках и сермяжной мудростью в глазах, мог в прошлом резать кошельки или лазать по форточкам, а степенная матрона в очках, неспешно прогуливающая свою маленькую собачку, убийцей-душегубом отправлявшей на тот свет без сожалений и колебаний. Однако, этот маленький криминальный рай не был чем-то нерукотворным. Долгие годы эти территории были спорными и не претендовал на них только ленивый, однако пиратский флот, контрабандисты и вольные стрелки настояли на своем, пустив в ход весь арсенал своих знаний, умений и возможностей. Нейтралитет блюли свято и если кто покушался на него, то отправлялся на тот свет без проволочек. Работа у бандитов была опасная, порой во вредных условиях и без соцпакета, однако каждый баюкал в своем исковерканном больном сознании шанс дожить до того возраста, когда награбленного хватит чтобы уйти на покой. Пускали сюда не каждого. Если ты хотел осесть в приморье, ты обязан был сдавать в общак банды больше чем остальные, и эти деньги шли напрямую в бандитскую казну. Там они учитывались, на тебя заводился формуляр и открывался счет в местном банке, и по накоплению определенной суммы претендент оповещался о том, внимание, может пройти собеседование с официальными лицами того городка, в котором претендент на спокойную старость планировал поселиться. И вы знаете, душегуб и убийца мог не пройти собеседование и старшины могли указать ему на дверь. Тут было два варианта развития событий. Либо давался категорический запрет и шансов на покупку недвижимости не было. Либо страждущего отправляли обратно на заработки, и тот был вынужден снова выходить на большую дорогу. В случае прямого отказа или смерти претендента взносы не возвращались и по наследству не переходили.

Надо ли говорить, что приморье процветало, ибо каждый уголовник вносил в местную финансовую структуру свой вклад на регулярной основе?!

Итак, мы появились в городе и наш внешний вид не вызвал не у кого никаких вопросов. Не косых взглядов, не придирчивого досмотра городской стражи, состоящей из тех же уголовников, ни других неудобств, которые экспедиция могла претерпеть в законопослушном мире за горным хребтом. С нас просто взяли подписку о том, что мы в курсе всего, переписали наши имена и цель прибытия, и порекомендовали постоялый двор. Ночевать на свежем воздухе, как в пределах города, так и за его стенами тут кстати строго запрещалось, дабы отвадить криминальную нищету. За порядком внутри стен следила городская стража, которая особенно не церемонилась с бродягами. Вне пределов города осуществлялось патрулирование конными отрядами. В приморье брали деньги, за все, просто за любую мелочь. Хочешь, чтобы твоя лошадь была у коновязи, плати. Хочешь добавить зерна в кормушку, приплати, иначе скудный паек, который входит в общую стоимость, не позволит животному насытиться. Таких примеров множество, и их я приводить не буду. Скажу только, что тратиться мы начали, едва проехали в ворота. Плата за нахождение в городе не взымалась, однако тебе предлагался проводник, который со всем рвением готов был провести тебя по закоулкам каменных джунглей до ближайшего трактира общественными улицами! Этот термин я тоже узнал только в приморье. Улицы в городе делились на общественные, по которым мог ходить кто угодно, в любое время суток, и клановые. Вот по таким улицам могли перемещаться только члены гильдии, либо рабочие, у которых было разрешение на перемещение в этом квартале. Торговцы, молочники, трубочисты, каменщики, лекари и учителя курсировали в клановых районах абсолютно бесплатно, но стоило там появиться пришлому как с него тут же требовали мзду. Вступил на платную улицу, отсчитывай монету. Незнание местности и благие намерения в расчет не брались, да и фиксированной таксы не было. Местные отряды милиции курсировали по улицам кланового района и на взгляд определяли ту сумму, на которую ты попал. Тебя могли конечно и не проверить, и ты мог выйти с чужой территории без особых потерь, однако случаи таки были крайне редки, а у милиции наметанный глаз.