Волчий пастырь. Том 5 - Сергей Извольский Страница 73

Когда благословение Юпитера Императрицей было получено, вся присутствующая толпа организованно потянулась в сторону Этрейских садов, где на открытом воздухе было запланировано торжественное пиршество с самыми разными протокольными активностями. И только одна фигура, словно пересекающий ледоход корабль, сейчас шла наперерез общего потока. В мою сторону.

— Хорошо тебе было? — с осуждением спросил меня подошедший Кавендиш.

— Просто прекрасно, — покивал я.

— Сказал бы я тебе…

— Что сказал бы?

— Много чего.

— Ну так скажи.

— Ты считаешь, что это нормально?

— Нормально что?

— То, что мы все, кого ты рассадил по тронам на всей карте, будем работать как проклятые, пока ты будешь пинать розы, нюхать груши и наслаждаться жизнью?

— Ой ладно, ты-то не перетрудишься. Когда ты в последний раз с официальными документами работал?

— Вчера!

— Ты их подписывал. А читал?

— Да.

— Ты же знаешь, что я рожден в варгрийских лесах и у меня хороший нюх.

— Не все, но читал, самые важные. Остальные Алина просматривала.

— Надо же, что-то да прочитал, — с наигранным сочувствием поцокал я языком. — Тебе кстати уже пора, если ты не сядешь за стол вовремя это будет грубейшим нарушением протокола.

Помахав Кавендишу, показав ему в сторону высоких дверей, я направился подальше отсюда. Во-первых, не стоит своим безмятежным видом других нервировать, во-вторых нужно плотно поработать со своим будущим статусом. Все же реакция Алисии ясно показала, что в Доме Альба мне не сильно рады будут. Так что настало время решать, как именно мне теперь формально вернуть себе право на нахождение в первом сословии. Путей много, нужно только выбрать. И, наверное, лучше сделать это быстро: я не видел Филиппу уже почти полгода, и судя по сегодняшним многообещающим взглядам, она определенно соскучилась.

В своих апартаментах — в восточной башне дворца, где раньше Фридрих тайно жил и работал, я первым делом расслабил ворот и сбросил китель. Налил холодной минеральной воды и с наслаждением напился, чувствуя, как щекочущие струйки текут по подбородку. И только сейчас почувствовал чужое присутствие.

Резко обернувшись, увидел, что в кресле в углу комнаты сидит Алисия и внимательно смотрит на меня.

— Ты разве не должна сейчас быть на мероприятии?

— Лорд Далер вполне успешно меня заменит. Мы с ним договорились и разделили время присутствия на коронации.

В облике Алисии сейчас совершенно не было той холодности, которую она демонстрировала совсем недавно на людях. Не став ничего спрашивать, в ожидании объяснений я только руками развел.

— Помнишь, полгода назад в Таррагоне ты попросил меня объяснить мои мотивы и истинный интерес во всем происходящем… в моей судьбе рядом с тобой.

— Конечно помню.

— Тогда я не смогла этого сделать, не нашла нужных слов. И… наверное, не была уверена, что если найду, тебе в тот момент нужно это слышать.

— А сейчас?

— А сейчас все закончилось. Мы победили, и я могу все сказать.

— Говори.

— Помнишь, как ночью ты приехал в Аугсбург?

— Помню.

— Когда ты зашел в гостиную и я впервые увидела твои белоснежные волосы. Еле-еле смогла сохранить невозмутимость, — улыбнулась Алисия.

— Справедливости ради, не смогла.

— Да-да, ты сделал вид что не заметил моей обескураженности, встал и проводил меня ко столу. А как накормила тебя омлетом, помнишь?

— Да, это был чудесный омлет. Особенно я удивился, когда узнал, что ты его сама приготовила.

— Знаешь о чем я думала в тот момент?

— Даже близко не догадываюсь.

Я на самом деле даже близко не догадывался. Да, я по-прежнему эксперт в войне и политике, даже более того — приобретаю все новые знания, и этот процесс только начинается, но вот в понимании женщин у меня все стабильно.

— Я годами жила в виде чужой игрушки и куклы, мной управляли, беззастенчиво дергая за ниточки. Ты единственный протянул мне руку и рискуя жизнью и репутацией вытащил меня из этого болота. И когда мы с тобой ночью сидели в пустой усадьбе, а ты, такой усталый, ел омлет, я думала о том, что счастье — это всего лишь когда смотришь на своего любимого мужчину, который с удовольствием ест приготовленный тобой ужин. Так много, и так мало. Когда ты сделал мне комплимент… что?

— Нет-нет, ничего.

— Что вызвало твое удивление сейчас?

— Эм. Я разве тогда делал тебе комплименты?

— Ты во время нашего разговора сказал, что я очень красивая, когда злюсь. Это был первый искренний комплимент, который я услышала за всю свою жизнь. И именно тогда я поняла, что ты именно тот человек, которого я хочу по утрам кормить омлетом. И вся та власть, о которой ты говорил и которую советовал мне попробовать — такая чушь по сравнению с этим.

Алисия, я только сейчас заметил, сильно волновалась. Да, чувства и эмоции с момента первой нашей встречи наедине, в Аугсбурге, она научилась контролировать гораздо лучше.

— Назначенный тобой срок пришел, Кайден Доминик Альба из рода Рейнаров, Белый волк Запада, прозванный Царетворцем. И, как мы и договаривались, я пришла к тебе за ответом.

— Вообще-то мы договаривались, что я приду к тебе за ответом, — не мог не обратить я ее внимание.

— Ой, да плевать! — все же не выдержала Алисия. Закрыв глаза (я видел, что у нее задрожали ресницы), она звучно вздохнула. И открыла глаза: — Так что, ты можешь скажешь хоть что-нибудь?

Глава 25

— Не косись пожалуйста на дверь. Неудобной ситуации не будет, она не придет.

Заметно утомленная Алисия сидела, прикрыв глаза и облокотившись на изголовье кровати, закрывшись натянутой почти до подбородка простыней.

— Кто не придет?

— Ну кто к тебе может сегодня ночью прийти? Королева Филиппа.

— Почему не придет? — задал я глупый вопрос.

— Потому что я ей намекнула, что если она в темноте ночной рискнет приблизится к тебе, то у Южной Кантабрии сразу после этого возникнет нужда в новой королеве, — ровным негромким голосом произнесла Алисия, и открыв глаза, поймала мой взгляд.

— Ты меня пугаешь.

— Все вежливо было, не волнуйся так.

— Крови было много?

— Да за кого ты меня принимаешь? — даже взмахнула руками Алисия, уронив прикрывающую ее простынь. — Она пусть и маскирующаяся демонесса, но королевская особа, я ей на самом деле все это вежливо сказала.

— А она?

— А она