Максим Сабайтис - Битва за небо Страница 75

Без двигателей скорость «Зенона» упала до нуля, зато снижение высоты удалось сначала замедлить, а потом и вовсе остановить. В стальных ячейках дирижабля стали надуваться новые камеры, а котел перестал извергать из себя струю раскаленного пара.

– Мы могли бы продержаться в воздухе неограниченное количество времени и даже сформировать новую разгонную Ловушку, которая привела бы нас точно к флоту Комиссии, – проинформировал Ледянникова и Разумовского капитан «Зенона». – Но я отдаю приказ о постепенной эвакуации экипажа в шлюпки. Собирайте свои вещи, господа, нам придется немного поплавать.

Николай с опаской оглянулся в сторону кормы и черного столба дыма, вырывавшегося из нее.

– Уголь, – подтвердил Ледянников. – Нам не создать новую разгонную Ловушку, потому что внутри нее скоро будет невозможно дышать. Кроме того, огонь может перекинуться на газохранилище, а оно и без того повреждено.

– Дмитрий Никанорович, вы неплохо разбираетесь в авиаторстве, – похвалил мастера-«психа» капитан курьера. – Должно быть, у вас были неплохие учителя.

– Я летал вместе с Несвицким и Чесноковым на «Дежневе», – скромно ответил Ледянников. – Так сколько времени у нас есть до действительно серьезных неприятностей? А то мне бы не хотелось затеряться на шлюпке в зимнем океане, да еще в том районе, где орудует субмарина Немо.

– Больше двух часов гарантировать не смогу, – предупредил капитан. – Так что собирайтесь в темпе, нам надо будет сделать попытку отстрелить весь двигательный отсек.

«Зенон» вздрогнул всем корпусом, котел таки не выдержал избыточного давления и лопнул. Кипятком и паром обожгло четверых членов экипажа.

– Осторожно! – проорал в рупор капитан курьерского дирижабля. – Я подрываю отсечку!

По решетчатому корпусу «Зенона» пробежалась цепочка искорок, металлолом, некогда бывший двигателем для такой махины, накренился и упал в воду, поднимая тысячи мелких брызг. Вслед за двигателем должны были отвалиться отсеки с углем, но там то ли что-то заело, то ли просто деформировалось от самого первого взрыва.

– Надо было раньше догадаться, – проворчал капитан курьера. – Сейчас мы или встретим патрульные дирижабли, или эвакуируемся в шлюпки и глядим на торжество огненной стихии с почтенного расстояния и снизу. А ведь я еще помню русско-османскую, горел точно так же над Дарданеллами…

Через десять минут после неудачного отстрела угольных хранилищ океан угрожающе приблизился. Терпеливый капитан довел высоту до пятнадцати метров, а затем сбросил в воду верхнюю боевую платформу с одним из трех пулеметов. Еще через полчаса пришлось повторить операцию с нижней боевой платформой. Теперь от красавца курьера остался только зияющий многочисленными прорехами внешний корпус да осевая гондола, своей массой тянущая на дно.

– Можем ли мы чем-то помочь делу спасения дирижабля? – поинтересовался Дмитрий, видя, что у капитана не хватает людей с Мастерством на отчаянное обуздание пожара.

– Такие зеленые человечки, как вы? – удивился капитан. – Ну что вы, Дмитрий Никанорович, не извольте переживать. Лучше отдыхайте и любуйтесь воздушной катастрофой, где еще, кроме как на японо-британской, такое увидишь. А тут даже эффект присутствия имеется.

Эффект действительно имелся, поскольку дым менял направление (а скорее всего, это мы после выхода из строя рулей описывали широкую спираль), в рубку то и дело надувало целые клубы.

Капитан курьерского дирижабля знал, о чем говорит, – опасности для экипажа и пассажиров не было никакой, поскольку «Зенон» успел влететь в зону боевого патрулирования и с минуты на минуту столб черного дыма должен был привлечь внимание остальных кораблей.

– У меня продолжается странное ощущение, будто это происшествие тоже завершится удачно, – тихо признался напарнику Николай. – Это чем-то похоже на стилевидение, только не такое четкое. Что бы это могло быть?

– Голос ангела-хранителя, – пошутил Ледянников. – А если серьезно, то я тоже ощущаю какую-то странность. Ты ведь заметил, как нам с тобою неестественно везет? Я только что, даже не вспоминая сомнительные случаи, насчитал двадцать ситуаций, в которых нас могла поджидать смерть. А каковы наши реальные потери? Пара царапин плюс переутомление. Сдается мне, там, на небесах, готовят для нас какой-то большой сюрприз. Такой большой, что разом перекроет всю нашу удачливость за один раз. Может, даже с лихвой.

– Но ведь все наши удачные исходы спасали наши жизни и вели к осуществлению данного нам задания, – не понял его подмастерье. – Что может за один раз компенсировать двадцатикратное спасение наших жизней? Двадцатью смертями разом мы вряд ли умрем.

– Не обязательно умирать два десятка раз, – скривился Ледянников, вглядываясь в черную точку, возникшую на горизонте. – Достаточно умереть только один, но зато максимально паршиво. Как бы наш случай не оказался из таких.

Когда подлетевший к месту происшествия «Дежнев» приступил к подъему экипажа «Зенона» со спущенных на воду шлюпок, легкий курьер уже превратился в летающий костер. Одна за другой лопались наполненные гелиевой смесью подъемные камеры, рвались оставшиеся боеприпасы. Ветер, вызванный военными «психами», отогнал горящий дирижабль в сторону. Агония «Зенона» продолжалась чуть дольше часа. «Дежнев» успел собрать всех эвакуированных и поднять на борт все шлюпки с ценными грузами, пока огонь отчаянно цеплялся за возможность удержаться в небе. Но его время истекло, и то, что когда-то было легким курьером российских военно-воздушных сил, нырнуло в волны Тихого океана.

Капитан «Зенона», конечно же, плакал, но окружающие тактично старались этого не замечать.

– Электрическая? – недоверчиво переспросил британский дипломат, после того как Дмитрий сделал доклад на выездном заседании Комиссии. – Как может существовать полностью электрическая подводная лодка? Откуда она будет брать электричество? Из воздуха? Или, может, из морской воды? В привезенных вами бумагах нет решительно никаких указаний на электрический секрет субмарины.

Выездное заседание комиссии проходило на нижней боевой платформе тяжелого дирижабля «Бирон», который единодушно был признан флагманом объединенного воздушного флота. Британцы, японцы и русские размещались на походных стульях вокруг трибуны, наспех изготовленной из контейнера с глубинными бомбами. Сразу перед трибуной размещался один из шестнадцати бомболюков. Отчего-то пахло свежесрубленной сосной, хотя никакой сосны тут не водилось.

– Сделать вывод об электрической природе пиратского корабля можно по странному отбору кандидатов на роль будущих механиков, – пояснил Ледянников. – В экипаж приглашались люди небольшого роста, да еще и разбирающиеся в технике, особенно в электрических машинах. Это ли не очевидный след?

– Вовсе не обязательно, – возразил британец. – Не секрет ни для кого из нас, что изготовление электрических машинок является запрещенным в японском протекторате занятием. Именно потому вербовщики и пытались определить умение будущего механика управляться с довольно сложными механизмами. Да капитану Немо новые «психи» и не нужны – главное, чтобы на борту всегда нашлись готовые на смерть во имя поверхности и королевы. У капитана Немо есть хорошо подобранная команда высокопрофессиональных «психов». Перераспределив нагрузку на дюжину человек, он вытворяет чудеса, недоступные нам. А весь секрет – в правильной организации процесса.

Убедить англичан и часть японцев, что подводная лодка действительно связана с электрическими приборами, не удалось. Вера в Мастерство у японцев и трезвое отношение к возможностям сложных механизмов не допускали существования подводного пиратского ужаса.

Хуже того, гроссмейстер Жуков, признанный председателем Комиссии на ближайшие шесть заседаний, тоже не верил нашей интуиции. Его способности к стилевидению являлись государственной тайной, но я позволил бы предположить, что я ощущал Стиль намного четче его. Иногда лучше иметь один ярко выраженный талант, чем разрываться в разные стороны, пытаясь тренировать сразу три или четыре. Алексей обязательно упомянул бы о множестве психотехников, если бы попал на подлодку, управляемую при помощи Мастерства. Но уцелело только краткое описание радиостанции, вылавливающей из эфира едва ли не каждое слово.

Упрямцы в Комиссии приводили в пример никому не нужный проект «Электромедиум», заключавшийся в том, что раз в сутки, в строго определенное время, спускали шлюпку на воду, отводили при помощи канатов и только после этого запускали размещенное на шлюпке устройство для связи посредством радиоволн. В мирное время да в спокойных водах «Электромедиум» показал себя довольно эффективным, но в реальной боевой обстановке намного больше пользы приносили семафоры, гелиографы и почтовые голуби.