По ту сторону Стикса - Юлия Сергеевна Васильева Страница 76

Это сообщение было подобно гигантскому ржавому гвоздю, который кто-то со всей силы вогнал тебе в середину грудины. По тому, как дернулся Фрэй, я понял, что новость вызвала в нем те же ощущения.

Взорвать дамбу!

Когда-то это было страшным сном для всех материковых. Теперь же Стикс обмелел настолько, что не представлял из себя реальной угрозы. Даже если дамбу убрать вовсе — шутка могла показаться пустяковой… Но не для обывателей, в головах которых уже прочно укрепилось, что резервация несет в себе опасность. Для них подобный взрыв мог служить только прямым доказательством нестабильности зоны, попыткой мутантов вырваться из-под контроля. Заткнутся даже самые отчаянные активисты из ДзСР. Что будет дальше, одному богу известно.

— Когда? — спросил Фрэй.

— Завтра, — Дэвон сам потянулся к бутылке и налил себе очередную стопку. — Когда вы будете разбираться с западной группировкой.

Конечно, когда же еще?

— Означает ли это, что ты на нашей стороне?

Дэвон ощерил нереально белые зубы в хищном оскале, который нельзя было назвать даже усмешкой.

— Я сам по себе. Но если вы попытаетесь помешать им на дамбе — в стороне не останусь.

Попытаемся… Если бы Дэвон не знал точно, что Фрэй положит свою жизнь на то, чтобы остановить эту провокацию, он бы никогда не появился в «Плутонике». У меня оставался только один последний вопрос:

— Зачем вы с самого начала пытались убрать меня?

На этот раз гость ответил с видимым удовольствием и нескрываемым презрением:

— Аарон опасался, что ты сможешь прочитать чьи-то мысли и раньше времени разоблачить подставу. — Без сомнений, теперь это была усмешка.

Действительно, какая глупость. Похоже, что наши враги лучшего мнения обо мне, чем я сам. Но Дэвон не сказал всей правды: была у него причина, еще одна причина. Как застарелая рана, которая ноет в холодные дни, жажда мести может напоминать о себе и много лет спустя.

«Пса за пса, Фрэй. Пса за пса…»

Уже через час в общем доме стали собираться боевики восточной группировки. Картина была настолько знакомой, что меня начинало подташнивать от нехороших предчувствий. На этот раз мы шли вперед с открытыми глазами, и от этого, что странно, становилось только страшнее.

Когда я спросил Фрэя, как он собирается оказаться одновременно в двух местах, друг посмотрел на меня искоса (этот взгляд всегда означал, что мне не понравится принятое им решение).

— Никогда не пытался сделать невозможного. Мое место на дамбе.

— Но как же Монах? Ты бросишь своих боевиков на Рома?

— Нет, я оставлю их тебе.

Мне показалось, что в желудке шевельнулось что-то склизкое и холодное. Паника? Страх? Проклятая трусость? Я был не в том состоянии, чтобы выяснять и анализировать собственные эмоции. Пришлось сглотнуть, подавляя назревавший спазм.

— Я не могу.

— Тебе придется.

— Фрэй, не в этот раз. Раньше я никогда и ни в чем тебе не отказывал, но это не тот случай. — Слова давались тяжело, падали глыбами льда, и дробили своими острыми краями нечто — не то дружбу, не то доверие. — Я не могу вести за собой людей, и тем более не могу вести за собой твоих людей.

— Ошибаешься. — В голосе друга не было злости, только усталость. — Будет гораздо хуже, если их вообще никто не поведет. Ром и Вито для этой роли не годятся, они все время следовали за мной и никогда не шли впереди.

— Фрэй, очнись! Это я тот, кто всегда следовал за тобой! Я ни разу не сказал слова поперек! Я безропотный и безмолвный, словно осел на мельнице, лил воду на твое колесо! Так что не предлагай мне ничего подобного…

— Ты себя не знаешь…

— А ты меня знаешь?!

— Есть вещи, которые видны только со стороны.

У меня не осталось больше сил на пререкания. Разговор был бессмысленным, и я не видел для него благополучного исхода.

— Ты хочешь угробить дело всей своей жизни? Валяй! Только не забудь потом зажечь для нас всех костер побольше!

В назначенный день небо не просто плакало, оно рыдало в тщетной попытке смыть всех людей с лица земли потоками слез. Дождь, больше похожий на тропический ливень, с самого утра обрушился на резервацию и на город, собирая струями грязь с обеих сторон, уносил ее в многострадальный Стикс. Река вспучилась и бурлила, сметая хлипкие прибрежные постройки и, казалось, готова была вернуться к своему прежнему уровню. К вечеру дождь стал понемногу стихать, но все равно даже от остаточной мороси хотелось, словно в кокон, завернуться в холодную липкую ткань дождевика.

Фрэй чуть сильнее, чем надо, хлопнул меня по плечу.

— Не размокай! Еще максимум полчаса — и выдвигайтесь. Присоединимся к вам, если останемся целы.

За его спиной стоял Гудвин, Вито и Медяк. Да еще Амир отрядил парочку своих лучших стрелков. В десяти шагах, словно черная тень, застыл Дэвон. Я бы не доверял зверинцу, но его эмоциональный фон по-прежнему не давал мне повода сказать это Фрэю. Хорошая компания. Хватит ли ее? Кто их знает…

Наши лучшие силовики либо погибли, либо были прикованы к койке. Невелика рать. Группировка уже страдала одышкой, как старый раскормленный пес со сточенными клыками. Сможет ли такой снова вцепиться в горло противнику? Смешно.

Час назад приходил Джэджун, предложил, чтобы мы забрали своих боевиков из корейского переулка. Они справятся сами, а нам даже такая слабая поддержка пригодится. Все равно, если развалится восточная группировка, им придется либо уйти, либо договариваться с новыми хозяевами. И еще напоследок кореец шепнул мне:

— Станет совсем плохо — приходи. Если не защитим, так спрячем.

Еще смешнее.

А ведь изначально они находились под нашей защитой. Но сейчас эти ребята, одетые в агрессивное хаки, дадут фору всем выходцам из резервации.

Фрэй повернулся ко мне спиной и махнул рукой.

— Инк, смотри, не слей без меня эту стрелку. Голову сниму, будешь на свою цепочку пристегивать!

Он явно улыбался.

По какой-то причине Фрэй тащил с собой еще