Вадим Денисов - Генетический дрейф Страница 76

Поднявшийся южный ветер взметнул над взлётной полосой бурую пыль, испуганно задрожали кустки жёлтой травы, проросшей в стыках старых бетонных плит. Запустенье…

– Ты тоже профи, Ань. Тут только один непрофессионал.

Вздохнув, сел на землю и закурил.

– Гош, может, коньяк? Даже нужно. Нам жить надо.

– Надо, – кивнул я тупо.

Тёплый ароматизированный этил чуть-чуть помог, на какое-то время отупляя ещё больше. Химия, чего там… Однако действие его длилось недолго, горячие мысли и злой адреналин пережигали спирт – словно воду пил.

– Мне прикури.

Два пластиковых стаканчика прислонились к правому колесу.

Рядом – накрытое курткой тело.

Взяв из моих рук дымящуюся сигарету, подруга выпила залпом, сплюнула тягучую слюну, посмотрела на маленькие наручные часы и сказала почти буднично, словно воспользовалась затянувшейся паузой в спокойной беседе:

– Представляешь, крови хочется! Чтобы струями во все стороны летела, это дикость, нет? Ладно… Машину искать надо, Егор. Пойдём искать лопаты. Похороним нашу девочку, и в путь. Хочешь, я в диспетчерскую схожу, там должен быть инструмент?

– Должен быть, – опять подтвердил я, думая о своём. Это я был должен! Думать и предугадывать по-звериному. И сейчас должен.

«Опять лопаты… Тележка, блестящая никелем. Господи, как давно это было! Страшный ты опыт приобретаешь, Санин».

– Куда собралась? Здесь будь… Ты права, Ани, мне тоже хочется крови.

И мы, присев рядком, мрачно замолчали, нахохлившись, словно главные двоечники планеты. Хлопнули ещё по одной. Минуты через три Аньча что-то вспомнила и совершенно не к месту, как мне показалось, спросила:

– Ты знаешь, что такое генетический дрейф? Школу помнишь?

Дрейф? Какой, в задницу, дрейф? Мне совершенно не хотелось вспоминать о чём-либо или о ком-либо. Только о Светке с голубыми глазами. Ну, долбаная ты, жизнь! В глазах опять защипало, как человеческие слёзы могут быть такими ядовитыми?

– Не медик же… А школьную биологию я забыл в тот момент, когда получил оценку в аттестат, – сказал устало и начал разминать ещё одну сигарету.

– Генетический дрейф, или дрейф генов, – это такое изменение структуры генов в популяции, вызванное не отбором, мутациями или миграцией, а случайными причинами. Статистикой. Бывает, что дрейф генов в итоге ведёт к формированию свойств, помогающих популяции приспособиться к окружающей среде. Постепенно, незаметно, вроде по капельке… А особи начинают отличаться. И это помогает популяции в целом, давая новые шансы.

– Ты это к чему?

Подруга пожала плечами.

– Мы меняемся, Гош, слепой, что ли? Конечно, биологический дрейф генов тут ни при делах, это просто ассоциация. Что-то копится, воздействует.

Я вздрогнул.

То, что сказала сейчас Ани, послужило последним толчком.

Меня не учили выживать. И воевать выживая. Меня учили работать, качественно и с полной отдачей, выдавая отличный продукт. Для всего остального были армия и полиция. По инерции я до последнего момента продолжал жить подгосударственно, на базовые способы существования не повлияло даже появившееся оружие. Ибо человек Государства и должен быть таким – послушным мастером своего места, умеющим лишь вовремя вызвать полицию. Всё остальное – не его собачье дело.

Узкоспециализированным подданным он должен быть, а не универсалом-чингачгуком, они и добрые опасны. С плохими же чингачгуками должна разбираться исключительно государственная кавалерия, за самоуправство посадят.

Теперь всё обстоит иначе.

Щёлк! В голове вместо ошеломляющей пустоты возникало нечто живое, активное, требующее немедленного действия и не терпящее никаких препятствий на пути к выбранной цели. Маркос-спаситель, говоришь? Родное МЧС, по которому ты так скучал, остатки государства, которые подсознательно ищешь?

Выкуси!

Сам давай!

В небе над ними высоко кружила стая местных ворон, кормились, поди, в пригородах… Эти дикари выживут. А домашние голубки да гусочки – вымрут, просто потому, что они домашние, сожрут их вскоре голодные коты. Поздно быть домашним, пора быть диким по-честному, не в эрзаце.

Если уж грека решил сунуть в реку руку, то в сильной волосатой лапе должен быть зажат старинный окопный нож с развитой шипастой дужкой, надёжно защищающей пальцы, а движения греки быстры и уверенны, дабы сразу подколоть речную гадину. Вот тогда он настоящий грек! Тот ещё, былинный, с квадратиками на прессе и гордым носом. А не дрозд позорный.

– Пошли, – спокойно сказал я, подхватывая прислонённый к борту карабин. – Бери своё, а мне скинь рюкзак, будь ласка.

– Зачем тебе рюкзак, диспетчерская рядом?

– К избе пойдём, откуда стреляли. Там и лопаты возьмём.

– Го-ош… Ты меня пугаешь! – крикнула она из салона. – Может, ещё коньячку?

– Неохота больше. У этого чёрта есть автомат, надо забрать, – сказал я просто, краем сознания отметив, что не слышу в своих мыслях и миллиграмма пафоса. – Дальше по земле пока поедем, а это дело такое, сложное.

– Да постой ты, куда разогнался!

Я что, уже иду? Точно, в движении.

И это нормально.

Табличка была достаточно информативна, на четырёх языках.

– Тут есть пещера, – тихо сказала Ани. – Местная достопримечательность.

Я кивнул и огляделся вокруг. ВПП отсюда не видно, хотя расстояние плёвое, меньше двух километров, если по кратчайшему пути. Мы двигались полем, напрямик. Правда, я немного ошибся, так что вышли чуть правее.

– Так… Пещера Орлова Чука, найдена местным чабаном, пасшим неподалеку овец, в 1941 году. Переводится как «Орлиная вершина». Одна из интереснейших природных достопримечательностей, вторая по протяжённости в Болгарии. До города Русе сорок километров к северу, до посёлка Две Могилы – десять. Безумное имечко, как там только люди живут!

– И мы бы жили.

– Что сказал? – не поняла подруга.

– Говорю, в этой Могиле тоже ВПП есть, правда, грунтовая, а не бетонка. А я не стал.

– Что не стал? Гош, не говори загадками!

– Светлане не стал говорить, названия испугался. Сели бы в Могилах, и девочка была бы жива.

Анька еле слышно всхлипнула, а я мысленно обругал себя матом.

Что ты делаешь, Санин, зачем нагнетать?

Поблизости вроде бы никого, ваше счастье.

Замеченной сверху усадьбы, в сторону которой мы и направлялись, тоже не видно. Рядом с ней – дом этой сволочи.

Пещера, ёлки! Вот же Европа-страна, куда ни приткнись – достопримечательность, заповедник или исторически значимый объект. Инфраструктура везде нормальная, практически в каждой деревушке края найдется пансионат или отель, таверны и интернет-кафе. На лесных или горных дорогах и тропах никогда не заблудишься, достаточно хорошо развита торговля местной сувениркой. И в то же время – природа. Почти нетронутая.