Антон Медведев - Звездные взломщики Страница 77

Для начала Фредерик пригласил три десятка головорезов- наемников, объяснив это Младшим Братьям необходимостью усиления безопасности — у всех еще была на слуху печальная судьба былых собратьев по ордену, Белых Монахов. Потом началась активная пропаганда, требовалось полностью транс­формировать психологию монахов. Прежде всего Фредерик под страхом смерти запретил всякое членовредительство — ему нужны были воины, а не калеки. В качестве временной по­блажки оставили жесткие кровати и возможность носить по праздникам деревянную обувь. Впрочем, отступничество не наказывалось и даже поощрялось. Ежедневные проповеди на темы необходимости вмешательства в общественную жизнь мало-помалу начали давать свои плоды, и к моему приходу Фредерик почти убедил монахов в том, что такое вмешатель­ство есть исключительно богоугодное дело. Теперь предстоял новый этап: приучить монахов к мысли о возможности причи­нить насильственную смерть другому человеку, это должно проходить вкупе с обучением монахов методам ведения бое­вых действий, благо в инструкторах недостатка не было. По словам Фредерика, наемники уже подучили нескольких Стар­ших Братьев, результат получился отличным. Особенно пре­успел некий брат Дональд, Фредерик обещал меня сегодня же с ним познакомить. С некоторыми из Старших Братьев я уже познакомился — там, в пыточной комнате. При упоминании об этом Фредерик развел руками и предложил не серчать на братьев, ведь они всего лишь выполняли его приказ.

Одним словом, в перспективе орден Духотворцев должен был стать мощной структурой, способной оказывать влияние на правительства других планет. Но в отличие от тех же Белых Монахов влияние должно быть анонимным — никто не дол­жен был знать, кто именно стоит за теми или иными требова­ниями. Невыполнение требований будет вести к терактам. Именно скрытность представлялась Фредерику главным ору­жием в борьбе со спецслужбами, именно отсутствие этой скрыт­ности было главной ошибкой Белых Монахов.

Я спросил Фредерика, почему он решил перевоспитать этих монахов, а не набрать новых. Фредерик объяснил, что эти люди являются представителями своих приходов, после обучения в Храме они займут там важные посты. Таким образом, разветв­ленная сеть ордена будет сохранена. В противном случае приш­лось бы начинать все заново. Со временем этих людей сменят другие, еще более лояльные, их подготовку Фредерик намере­вался начать в ближайшем будущем.

Говоря откровенно, к концу этого повествования даже я был впечатлен величием обрисованных Фредериком перспек­тив. У меня появлялась прекрасная возможность сделать голо­вокружительную карьеру, превратившись из скромного взлом­щика в одного из руководителей мощнейшей террористической организации — назвать все это как-то по-другому у меня не поворачивался язык. Увы, я с детства не люблю убивать лю­дей, меня не раз упрекали за этот недопустимый для цивили­зованного человека недостаток.

Я спросил о том, что здесь делают, монахини и не вводят ли они своим присутствием монахов в искушение. Засмеяв­шись, брат Фредерик ответил, что они живут в своей части

Храма и братья встречаются с ними только во время воскрес­ных молитв или в лазарете, он тоже находился под их опекой. Впрочем, с ухмылкой подчеркнул брат Фредерик, в последнее время с монахинями проведена большая работа, с некоторы­ми из них я вскоре познакомлюсь. Подробности он уточнять не стал.

Вскоре зашла речь о моей новой работе, я насторожился — говоря откровенно, я мало что мог, помимо взлома. А учить мо­нахов вскрывать двери мне показалось несколько бестактным.

Но все закончилось великолепно. Стоило мне упомянуть о том, что я являюсь специалистом по части безопасности и от­вечал в свое время за охрану ракетных баз — к слову сказать, это была чистейшей воды ложь, — как всегда молчаливый и мрачный Пьер едва не взвился, ему как раз не хватало толко­вого напарника. Выяснилось, что именно Пьер отвечал за воп­росы безопасности, в том числе и за охрану Храма. Фредерик не возражал, сказав, что для меня это хорошая возможность познакомиться с Храмом и привыкнуть к местной жизни, а через какое-то время для меня найдут более ответственную должность. Я, подумав для приличия, согласился.

Ближе к полудню брат Фредерик извинился и сказал, что ему надо побеседовать с группой наиболее перспективных Младших Братьев. Мы встали, Пьер схватил меня за руку и потащил показывать свое хозяйство, чему я был несказанно рад. В самом деле, еще вчера я понятия не имел о том, как ко всему этому подобраться, а теперь удача сама плыла мне в руки. Было похоже, что я и в самом деле ухватил за хвост пресловутую синюю птицу.

Пульт управления системой обороны Храма находился в одной из самых высоких его точек. Туда мы поднялись на том же самом лифте — оказалось, что он мог подниматься гораздо выше этажа Старших Братьев. Выбор места для пульта управле­ния мне понравился, все говорило о том, что брат Пьер ничего не смыслит в этом деле. В самом деле, какой идиот догадался расположить пульт управления на самом верху, в непосред­ственной близости от зенитной установки? Любой противник в первую очередь взорвет эту чертову установку, а с нею и весь центр управления. Поразмыслив, я объяснил Пьеру его ошиб­ку, благо мне это ничем не грозило. Пьер был удивлен и раз­досадован, но я в его глазах только выиграл — после этого он уже без всякой утайки объяснил мне схему расположения элект­ронных снайперов, показал карту минных полей. Стоит ли говорить о том, что я внимал Пьеру с огромным интересом? Прошло не более получаса, а в моей голове уже сложился ва­риант безопасного прохода до интересующего меня плато. Как я и ожидал, в схеме расстановки снайперов Пьер допустил несколько ошибок, но как раз об этом я ему говорить не стал. Зачем расстраивать бедного монаха?

Одним словом, в компании Пьера я весьма приятно провел время, и к двум часам дня мы отправились на молитву. На этот раз я занял место в первом ряду, вместе с другими Старшими Братьями, и был приятно удивлен, заметив растерянный взгляд брата Юлиана. Увы, брат, все в этом мире меняется...

Очередную проповедь брат Фредерик начал традиционно, обведя притихший зал тяжелым взглядом.

— Триста лет назад на одной из планет нынешней Федера­ции жил диктатор Канн. Это был свирепый тиран, державший население планеты в постоянном страхе. Никто не мог проти­виться его воле, миллионы людей лишились жизни в резуль­тате его сумасбродств. Он объявлял войны другим планетам, он затевал гигантские, никому не нужные стройки. Он обло­жил людей непомерным налогом и лишь смеялся, когда ему говорили о непосильности бремени. Всех непокорных ждала смерть, любые попытки сопротивления немедленно пресека­лись. Диктатор Канн правил три десятка лет, он довел свою планету до нищеты и умер от разрыва сердца во время любов­ных утех с молодой невольницей...

Фредерик замолчал, его взгляд скользил по лицам монахов.

— Я жду вопросов, — тихо сказал он. — Или вас ничего не удивило в этой истории?

Старшие монахи молчали, я уже знал, что это было тради­цией. Подразумевалось, что они знают ответы на все вопросы, но молчат, передавая право ответа своим младшим коллегам.

— Итак? — Голос Фредерика стал тверже. — Я жду.

— Почему не вмешалась церковь?! — спросил один из мо­лодых монахов. После утренней беседіьі с Фредериком я был почти уверен, что этот вопрос был заранее подготовлен.

— Хороший вопрос. Церковь предпочла не ссориться с диктатором, надеясь добиться результата с помощью молитв и уговоров. Кончилось это тем, что диктатор изъял для нужд государства все церковные ценности, а самых строптивых мо­нахов уничтожил.

— Почему его допустили к власти? Как это произошло?

Вопрос задал лысоватый монах, сидевший как раз позади

меня.

— Как это произошло? — Фредерик улыбнулся. — А как у нас выбирают правителей? Как получается, что к власти при­ходят подонки и негодяи? Демократия, братья мои, что я еще могу сказать. Никто не задумывается о том, что людям никог­да не дают сделать правильный выбор. Их обманывают, им не дают достоверной информации, в результате люди послушно голосуют за того, кого им предложат. Вот и выходит, что про­дажные политики — это обратная сторона демократии.

Фредерик замолчал, тут же за моей спиной раздался голос того же монаха. Я уже не сомневался, что и эти вопросы зара­нее отрепетированы.

— Но почему не нашлось никого, кто мог бы его остано­вить? Тогда, когда он еще не стал диктатором?

— А что значит «остановить»? — спросил Фредерик. — Как остановить того, кто не желает останавливаться?

Я уже знал ответ и теперь с интересом ждал, как Фредерик подведет к нему аудиторию.

— Арестовать его! — сказал монах. — Посадить в тюрьму!

— А за что? И даже если вам удастся его арестовать, он все равно окажется на свободе. Такие люди не сидят, неужели вам это не ясно?