Уильям Дитц - Только кровью Страница 8

— Леши! Рад тебя видеть. Ты выдержал знатную трепку! Сочувствую, но она пойдет тебе на пользу. Я всегда говорил: не давай пощады и сам не проси. Зато небось сейчас на душе легче. Легче ведь, а? Вот и отлично. Теперь объясни-ка мне, почему я не должен зажарить твою задницу и вырезать все твое семейство?

Говорилось это с обманчивой фамильярностью и дружелюбием, и Кван ответил заготовленной заранее фразой:

— Я понимаю, почему вы сердитесь, и не обижаюсь. Сэр, я даю слово все исправить и в течение года удвоить доходы компании.

Обещание было абсурдным, но прозвучало столь искренне, что заинтриговало Ноама. Старик уселся на край громадного круглого стола и произнес с откровенным сарказмом:

— В самом деле? Как мило! А ну-ка, поподробнее.

Кван подчинился. Начал с описания макроэкономической ситуации, увязал воедино отдельные части своего замысла...

Ноам не принадлежал к числу легковнушаемых людей, однако сейчас поймал себя на растущем азарте. Удачная реализация плана не только укрепила бы главные позиции компании, но и пошатнула бы основы «Предприятий Чен-Чу», о чем так давно мечтал Ноам.

Промышленник отпустил Квана с разрешением действовать, затем вызвал секретарш и приказал раздеться. Двойники подчинились, чем угодили и старику, и людям, приглашенным в «яму». Выступления клонов прошли без сучка, без задоринки.

Посол Харлан Ишимото Седьмой вышел из гостиницы, окинул взором стремительно движущуюся толпу, обнаружил в ней брешь и скользнул туда. Висевшая на его плече легкая сумка задевала людей, пока он не взял ее под мышку. Ньюйоркцы шагали быстро, как будто спешили по делам, и посол старался им подражать.

К нему протянул руку с кепи отставной легионер, произнес что-то невнятное и потерялся в толпе.

Черты внешности Ишимото когда-то называли японскими, однако он был выше и весил больше среднего японца. Странное это чувство, когда глядишь вокруг, видишь так много непохожих лиц и ничего не знаешь об их обладателях. И не то чтобы на свете жило слишком много Ишимото, всего лишь сотни три, если ему не изменяла память. Зато все они выглядели в точности как он сейчас, или в прошлом, или будет выглядеть в будущем, в зависимости от того, когда брались для клонирования клетки у одного и того же человека.

Оригиналом всех этих копий послужил дипломат, которого любила и привлекла к своему эксперименту доктор Кэролин Энн Хосокава. А целью эксперимента было создание общества, каждый член которого рождается с генетическими квалификационными признаками, необходимыми для выполнения специфической функции. Администратор, плотник, повар... Все, кто произошел от одного организма, обладали таким же, как у оригинала, внешними данными и такими же генетическими тенденциями.

Хосокава полагала, что если найти способ получать нужное количество людей с нужными талантами, то человечество избавится от большинства извечных проблем. Никакой безработицы, никаких дефектов психики, никаких гражданских волнений, никаких лишних расходов.

Именно поэтому с солдата по имени Джонатан Алан Сибосу сделали тысячи копий, а с великого Ишимото — только триста. А если бы наоборот? Тогда, возможно, меньше было бы войн и страданий.

Ишимото Седьмому эта мысль понравилась, он даже прибавил шагу, гордясь своей временной уникальностью. Подумать только, один Ишимото на целую планету, вольный делать все, что ему заблагорассудится! Даже то, к чему не имеет никакого врожденного таланта!

Вообще-то сейчас клонам живется свободнее, особенно после того, как альфаклон Маркус Шестой стал сожителем генерала Марианны Мосби и сделал ей ребенка, и не просто ребенка, а члена Триады Один, которая сейчас контролирует почти всемогущую исполнительную ветвь власти в Гегемонии. Нелегко достичь такого положения, но ведь сто лет назад это было просто немыслимо!

Все же до сих пор большинство граждан Гегемонии упрямо держатся за традиции. Они боятся, что наблюдаемый на таких планетах, как Земля, хаос неконтролируемого воспроизводства населения погубит их тщательно планируемое общество.

Ишимото Седьмой поднял голову — ревели автомобильные сирены, таксисты выразительно жестикулировали через открытые окна машин. Уже век с лишним миновал с тех пор, как оказался под запретом наземный транспорт. И хорошо, иначе кругом были бы одни заторы. А все благодаря свободному размножению.

Мой народ прав, подумал Ишимото. Вот почему так важно сохранить статус-кво, обуздать сторонников свободного размножения и защитить Гегемонию.

Он повернул налево и позволил людскому потоку нести его на восток. Впереди стоял вокзал Грэнд-сентрал, колонны и стрельчатые окна выглядели в точности как века назад. Из дверей здания изливались пестрые реки, сверкала реклама, ждал отправления магнитолевитационный лифт.

Ишимото Седьмой переступил через женщину в рваных форменных брюках, заметил ее до блеска начищенные ботинки и недоуменно покачал головой — это еще зачем?

Толпа влекла, и он не задержался возле нищенки.

Двухэтажный дом венчал собой небольшое возвышение, с которого открывался вид на искусственное озеро и Скалистые горы. Дом был бревенчатый и служил охотничьей гостиницей, пока его не купил Эли Ноам. Другие строения — сараи, навесы и загон — маячили на втором плане.

Войска охраны все еще носили с таким трудом заслуженную ими эмблему «крылатая рука с кинжалом». Они прочесали местность в поисках вражеских лазутчиков, шпионских устройств и мин и ничего подозрительного не обнаружили...

Под кронами деревьев, надежно защищавших от наблюдения со спутников, затаились люди — рослые, вооруженные до зубов. Этим людям не полагалось находиться там, где они находились.

Десантники передвигались на двух ногах, руки им заменяли скорострельные лазерные пушки и пулеметы пятидесятого калибра, на плечах — заряженные ракетные установки. И это было невозможно. По крайней мере этого не должно было быть.

Их командир, лишь два месяца назад ушедший в отставку лейтенантом, произнес в микрофон переговорного устройства:

— Браво-Один, вызываю Дельту-Один. Все чисто. До связи.

Через две минуты прибыл первый из четырех аэрокаров, описал круг над озером и совершил посадку перед бывшей гостиницей. На борту машины сверкал логотип корпорации «Ноам». Пилот дождался высадки пассажиров и улетел. На деревянных ступеньках захрустел гравий под ногами прибывших.

Остальные летательные аппараты прибывали с интервалом в пять минут.

Потом отставные легионеры, потягивая пиво, гадали, кто же это прилетал и почему гостей встречали с такой помпой. Но по большому счету это не так уж важно — пока сюда шастают всякие крысы, охране аккуратно платят жалованье в конце месяца.

Кван убедился, что гостиница готова к приему гостей. Для собрания была отведена столовая — в полном соответствии с архитектурным стилем здания она имела высокий свод, поддерживаемый треугольными стропилами. Над громадным столом в центре зала нависал осветительный прибор в форме колеса старинного фургона, в каменном очаге потрескивали угли, деревянная мебель и отделка блестели лаком.

Проверка показала, что рамантианское сиденье-рама пригнано в зал, первоклассная голотехника исправна и заряжена, а всевозможных закусок имеется в избытке, вплоть до личинкоподобных тварей, которые извивались на дне миски.

Обслуге, состоявшей из андроидов, предстояло сразу! после собрания подвергнуться очистке памяти, демонтажу и отправке в дуговую печь — весьма дорогая, но необходимая предосторожность.

Понадобилось пятнадцать минут на необходимые представления и вступительную речь.

Гости заняли отведенные для них места, только Боевой Орно остался на ногах — навис над креслом подзащитного, дипломата, готовый его защитить от любой опасности. Таковы уж были взаимоотношения рамантиан, и никто не смел нарушить субординацию, даже Яйцо Орно, находившееся в своей далекой пещере.

Собравшиеся не возражали, чтобы обязанности посредника взяла на себя губернатор Пардо. Она не упрямилась, напротив, смаковала эту роль. Губернатор улыбнулась, запоздало спохватившись — а вдруг для рамантиан ее выражение лица что-нибудь означает, — и обвела взором гостей.

— Благодарю вас за то, что вы прибыли сюда, господа. Открывшаяся перед нами возможность чревата риском и для нас, и для тех, кого мы здесь представляем. Но бывают случаи, когда необходимо отложить в сторону личные заботы и подумать о том, как принести пользу обществу.

Пожалуй, это была одна из самых лицемерных речей на памяти Квана, но она была составлена психологами компании и прозвучал безупречно.

Пардо снова прошлась взглядом по лицам слушателей.

— Я предлагаю создать атмосферу открытости и доверия. Пусть каждый вкратце выскажет, что он надеется получить в результате этой встречи. Начнем с меня. За последние двадцать пять лет Конфедерация значительно ослабла, и ей требуются новые лидеры. Я намерена избираться на пост Президента, и могу победить, если не помешают враги, взявшиеся за моего сына.