Владислав Выставной - Кремль 2222. Запад Страница 8

— Какой есть. А ну пропусти, хромой, не то ногу вырву!

Вонь между тем нарастала, становилось все жарче, и вскоре темноту рассеял свет открытого огня. Здесь палили костер, в котором явно сгорало что-то химическое. Зловоние становилось просто невыносимым.

Пленный кубарем полетел в дальний угол обширного подземелья. С трудом встал на четвереньки, огляделся. Новый приступ страха сжал сердце, лишая способности нормально соображать: здесь было полно этих чертовых мутов — и все они разом уставились на него. Довольно пялились, предвкушающе. Как на еду. Несмотря на этот отупляющий страх, мозг быстро отметил: здесь не только крупные самцы — воины. Здесь были и самки, и даже детеныши. Что характерно, маленькие муты, при всем своем уродстве, не выглядели столь устрашающе. Напротив, в других обстоятельствах можно было бы даже умилиться этим забавным мохнатым крохам, которые сейчас с любопытством пялились на пленника.

— Еда! — рассматривая бледного пленника, радостно воскликнула маленькая тощая девочка, поросшая бледной шерсткой. И вдруг подбежала поближе, дернула за волосы, вырвав небольшой клок. Отскочила назад. Среди юных мутов тут же началась драка за «трофей», которую парой крепких ударов прервала хмурая, жирная «мамаша».

Книжник, сжав зубы, молча стерпел боль. Похоже, ему «повезло» оказаться в самом натуральном вражьем логове. Краем сознания Книжник ощутил даже особый интерес исследователя — ведь никому из кремлевских еще не удавалось описать настоящее логово нео. Наверное, просто потому, что никому не довелось вернуться из него живым.

Тем временем знакомый нео, почесываясь, важно стоял у костра, посередине логова: добытчик, несомненно, автоматически становился героем дня. Хотя, черт его разберет, может, это был другой мут — все-таки все они были на одно лицо — жуткое подобие человеческого.

— Рыг его добыл! — заявил нео, постучав себя в плоскую серую грудь. — Это мое!

Теперь он потрясал отобранной у семинариста сумой. Правда, недолго — пока к нему не приблизился здоровенный верзила — раза в полтора массивнее первого. Не говоря ни слова, забрал суму и отодвинул обиженного сородича в сторону. Книжник успел отметить очевидную иерархию в логове мутов. Этот здоровяк, похоже, здесь главный. Ближе к костру сидели другие самцы-воины. Во втором круге, за их спинами — самки с детьми, чуть дальше — немногочисленные седые нео. Судя по кислым минам стариков, их доля была ненамного лучшей, чем у пленного врага: говорят, у мутов принято пожирать старшее поколение. Но, конечно же, сейчас они предпочтут молодое мясо.

Главарь тем временем вытряхивал содержимое сумы. Недоуменно повертел в руках и отложил в сторону толстый берестяной блокнот. Тугой сверток с целебными травами обнюхал — и брезгливо отбросил. Куда больше его заинтересовала краюха хлеба и припасенный на первое время кусок сала. Недолго думая, главарь принялся жрать под завистливыми взглядами соплеменников, продолжая копаться в нехитрых трофеях. А вот остро отточенные стилосы его заинтересовали.

Книжник завороженно следил за тем, как нео вертит в непослушных пальцах сверкающие острые предметы, и вздрогнул, когда мут вдруг зашипел, уколовшись. Главарь поглядел на скрюченный, узловатый палец, на котором вспухала капля темной крови, перестал вдруг жевать — и с застывшим недоумением на морде повалился на спину. Некоторое время муты с тупым любопытством наблюдали, как трясется в судорогах и обильно пускает ртом пену их непрошибаемый с виду вожак. И когда тело застыло окончательно — наступила зловещая тишина.

Яд тайницкой цикуты — травы-мутанта из Тайницкого сада — вещь убийственная и страшная. Выделить его было непросто — пришлось из подручных материалов по старинным чертежам соорудить дистиллятор и перегонный куб — предмет насмешек со стороны сверстников и недоумения наставников. И вот надо же — сработало. Правда, с совершенно непредсказуемыми последствиями.

Трудно было даже предположить — насколько. Никому из мутов и в голову не пришло связать неожиданную смерть главаря с пленником. Про него, похоже, вообще забыли — в связи с более актуальной проблемой.

— Рваг помер! — с радостным удивлением воскликнул коренастый мут с уродливым шрамом через всю морду. Обвел сородичей хитрым, с прищуром, взглядом и заявил: — Теперь я главный! И его баба — моя!

В одну секунду в подвале стало тесно. Муты бросились друг на друга, словно по отмашке невидимого судьи, воздух наполнился свирепым рычанием. Одновременно с воинами в драку пустились самки: похоже, им тоже было что делить.

Книжник лихорадочно шарил глазами в поисках выхода. Темный провал двери мелькал за спинами дерущихся, прорваться туда не было никакой возможности. Зато удалось осторожно подползти и дотянуться до рассыпавшейся охапки ядовитых стилов — как раз под застывшей рукой сдохшего главаря. Книжник успел схватить несколько опасных металлических предметов, когда почувствовал, что его настойчиво тянут за ноги. Обернувшись, увидел, что это «детишки», решившие, очевидно, взяться за него «под шумок». Книжник принялся отчаянно отбрыкиваться, но без толку: муты-подростки были куда сильнее его.

В руках тощего, но жилистого «мальчугана» мелькнуло длинное кривое лезвие:

— Череп — мой!

— Дашь поиграться? — шмыгнув носом, заклянчил какой-то карапуз.

— Хотите посмотреть, как сердце в руке прыгает? — с любопытством разглядывая человека, поинтересовался еще один юный хирург. Не очень умело примерился своим кошмарным тесаком в районе грудной клетки.

— А я печенку люблю! — с обезоруживающей непосредственностью улыбнулась Книжнику тощенькая девочка с шерстью на голове, заплетенной в подобие множества афрокосичек.

Наверное, именно иллюзия того, что перед ним — обыкновенные человеческие дети, остановила семинариста от того, чтобы швырнуть в маленьких монстров по ядовитому дротику. И эти потерянные секунды наверняка стоили бы ему жизни. Но произошло что-то необъяснимое: с воплями ужаса маленькие нео бросились врассыпную.

Книжника накрыла широкая тень.

— Жив? — коротко бросил знакомый голос.

— Я… — начал было парень, но тень уже исчезла.

И подземелье наполнилось звуками схватки. Откуда только взялись силы: Книжник перекувырнулся, мельком осматриваясь, до боли сжав пальцами стилосы. Знакомая фигура была теперь в самом центре свалки, и всю свою ярость муты переключили на природного врага — человека. Хотя количественно нео просто подавляли, хладнокровный вест, видимо, решил, что внезапность на его стороне. Пожалуй, первые секунды схватки так оно и было, о чем свидетельствовало несколько порубленных, корчащихся в агонии тел. Но муты были неплохими воинами и даже без вожака быстро организовались и взяли веста в кольцо, не давая тому пользоваться своим главным преимуществом — мощным, всерубящим клинком. Теперь у нео были неплохие шансы улучить момент и достать врага ударами длинных корявых пик в спину.

Что-то новое включилось в душе Книжника, захватило его, прогоняя страх, придавая сил, подталкивая к действию.

— Эй, твари!!! — заорал парень, вскакивая на ноги.

Десяток искаженных злобой морд разом повернулись в его сторону.

— Кто на меня, слабаки?!

Книжник сам обалдел от собственной наглости. Особенно когда от толпы, наседавшей на веста, отделились четверо и подались в его сторону. Это был критический момент, тот самый, когда надо побороть ватное, непослушное тело — и совершить действие.

— А-а!!! — заорал Книжник, вкладывая всю свою невеликую силу в единственный мощный бросок.

Три стила из ладони ушли веером. Один воткнулся ближайшему муту в плечо, два — эффектно вошли в глаз и в лоб тому, что был по центру. Останавливающее действие этого оружия невелико — нео с торчащим из плеча металлическим стержнем продолжал надвигаться, не заметив попадания, успел даже замахнуться массивной заточкой из куска арматуры, когда почувствовал действие яда. Призадумавшись, опустился на цементный пол, вытаращился в пустоту перед собой — и тихо издох. Одновременно с ним, хрипя, повалился средний — все еще пытаясь выдернуть железный стержень из глазницы. На двоих оставшихся происшедшее не произвело должного впечатления: они продолжали надвигаться на пленного, один — вращая палицей, сооруженной из куска водопроводной трубы, другой — поигрывая железным шаром на ржавой цепи.

В потной ладони семинариста оставался лишь один отравленный стилос, который он и швырнул в ближайшего мута. Тот умудрится сбить его на лету коротким движением палицы, и Книжник в ужасе вжался спиной в холодную бетонную стену. И когда оскалившийся от злобного удовольствия нео уже бешено крутил свою цепь, чтобы метко выпустить железный шар в лоб беззащитной жертвы, голова его вдруг съехала на бок, не теряя застывшего на ней выражения. Пальцы выпустили цепь, и шар с треском врезался в потолок, куда мигом позже из артерий ударили брызги горячей крови. Обладатель палицы не успел удивиться участи соплеменника, так как был занят сбором своих рассыпавшихся по полу потрохов.