Валентин Егоров - Переворот Страница 8

Полковник понял, этот шанс только что выскользнул из его рук, а завтрашняя встреча с генералом из клана Ястребов уже не состоится по той причине, что он больше не командует полком и не распоряжается жизнями членов императорского семейства. Глаза гвардейского полковника злобно засверкали, а руки начали бессильно сжиматься в кулаки, у него не было личного оружия, чтобы покончить с собой. Я молча встал из-за стола и подошел к полковнику, чтобы протянуть ему однозарядный дамский фазер[6], это было все то, чем я в данную минуту я мог помочь этому гвардейскому полковнику, который стал никому не нужен. Гвардейский полковник взял предложенное оружие, привычно бросил правую руку к черному берету на голове и, тяжело ступая, навсегда покинул императорский кабинет, чтобы сделать последний выстрел в своей жизни.

В этот момент у меня не было жалости к этому гвардейскому полковнику, который прожил долгую жизнь, но так до конца и не определился со своей жизненной позицией. Когда я прочитал его мысли, то некоторое время не знал, как с ним поступить. Мне совершенно не хотелось марать руки его убийством, поэтому я подсказал ему достойный для гвардейского офицера выход из этого положения.

Мы все четверо вышли во двор, чтобы наблюдать за прибытием гномьего десанта, прямо с крыльца резиденции было хорошо видно, как десантные глайдеры один за другим приземлились на площадке подскока, которая находилась прямо у центральных ворот и КПП резиденции, а один из глайдером грузно опустился во внутреннем дворике. Распахнулись десантный отсек этого глайдера и из него двумя ручейками побежали гномы десантники и спецназовцы, которые расходились веером, чтобы флангами охватить и окружи ть здание резиденции. Десантники были низкорослыми солдатами, из-под тактических шлемов которых спереди торчали большие бороды, а с затылка свисали длинные конские хвосты, умилительно перетянутые детскими бантиками. Но действовали они профессионально, буквально через минуту здание было окружено гномами. Все десантники были одеты в серые спецкомбинезоны, туго перепоясанные широким армейским ремнем, на котором висели десантные ножи, гранаты и всякая другая военная мелочь. Гномы были вооружены штурмовыми фазерными винтовками[7], автоматами и пулеметами, которые жестко крепились в специальных наспинных зажимах.

Десантники из других глайдеров окружили казарму гвардейцев, запрещая им свободно передвигаться по территории резиденции. На наших глазах они поменяли караул у ворот и сменили гвардейцев на пулеметных вышках, расставленных в различных секторах периметра высокой ограды. Демонстрируя отличную строевую подготовку, к нашей группе, чеканя шаг, приблизился гном, на комбинезоне которого не было погон и знаков различия. Офицер доложил о том, что в распоряжение полковника Барка прибыла рота специального назначения. Этот офицер был небольшого росточка, но выглядел весьма жилистым и накаченным гномом. Он стоял перед нашей группой собранным, готовым на любое действие. Тело офицера гнома было напряжено, колени полусогнуты, сейчас собой он очень напоминал тигра, готового броситься на очередную жертву. Таким образом, состоялась моя первая встреча с полковником Герцегом, с которым судьба связала меня на много лет вперед, так как вскоре этот гном полковник стал командиром моей личной охраны.

Наблюдая за действиями гномов десантников, в глубине души я прекрасно понимал, что это только первый и, вероятно, совсем маленький шаг на долгом пути борьбы с заговорщиками. Но пока на этот путь встали только я и Филипп, сейчас к нам присоединились гномы. А теперь нам с Филиппом предстояло заполучить нового союзника, но для этого нужно было поработать с 27-м гвардейским полком. Под предлогом дальнейшего роста и продвижения по служебной лестнице, а в иных случаях, досрочно повышая их в воинских званиях, мы должны были избавиться от наиболее подозрительных офицеров этого полка. А на освободившиеся офицерские вакансии продвигать старших унтер-офицеров и штаб-сержантов полка, которые служили с незапамятных времен, честно и, по-солдатски, добросовестно выполняя свой воинский долг. Причем, основная работа с полком ложилась на плечи моего друга Филиппа, так как на следующее утро я вместе с Ирреком истребителем вылетел в столицу. Я уже не так боялся за принцессу Лиану и детей, так как сейчас их жизнь охранял мой друг полковник Филипп и мои гномы, которым я доверял.

По возвращению в столицу, каждый день по разговорнику я общался с Филиппом по часу и более и он меня в подробностях информировал, как у него продвигается работа по реформированию 27-го гвардейского полка. На третий день по этой его информации офицерский состав 27-го гвардейского полка коренным образом изменился. В полку не осталось офицеров выходцев из кланов Ястребов и Медведей, а батальонами, ротами и взводами командовали те офицеры, которых раньше обходили по службе, и которые только что были возведены в офицерские чины. Уже на второй день этих перемен, как рапортовал мне Филипп, в полку резко повысилась воинская дисциплина, настроение солдатского и офицерского состава полка стало промонархическим. Таким образом, охрана летней императорской резиденции, благодаря одним только небольшим перемещениям офицеров полка, стала благонадежной. Вместе с гномами гвардейцы полка несли караульную службу по охране отдыха императорского семейства. В рамках реорганизации 27-м гвардейского полкВ, в нем был сформирован дополнительный батальон быстрого реагирования, из пятисот гномов. Батальон был оснащен современными транспортными средствами, которыми в случае необходимости и в кратчайший срок могли бы осуществить мгновенную переброску роты или взвода этого батальона в любую точку или населенный пункт Кирианской Империи.

Таким образом, уже к концу первой недели после разговора с Императором Иоанном мы предприняли определенные шаги по реорганизации воинских подразделений, несших охрану императорских резиденций. В нашем резерве появился первый полк гвардейцев, который был полностью на нашей стороне. Но все это была каплей в море, впереди еще предстояла большая работа.

Полковник Филипп еще раз продемонстрировал свою полную готовность работать со мной, но я был несколько недоволен тем, что наши контакты носили ограниченный характер из-за технического состояния средств связи. Поэтому в глубине души решил, помочь полковник принять решение, перешагнуть через себя и стать таким же паранормальным существом, как я сам.

Мне представилась возможность, и на истребителе я слетал в летнюю резиденцию, чтобы проведать жену и детей, а также пообщаться с Филиппом, который, по моему мнению, слишком уж долго там засиделся. Ему было пора найти нового командира 27-го гвардейского полка и возвращаться в столицу, где его ожидало много других дел. Император Иоанн очень многое мне рассказал о заговорщиках, заговоре, о его подготовке, но ни словом не упомянул о тех кирианцах, на которые можно было бы положиться в борьбе с этими заговорщиками. К тому его информация о заговорщиках носила личностный характер, что ее было невозможно рассматривать в качестве объективной или имеющей место быть. Мне хотелось бы, чтобы полковник Филипп занял должность руководителя имперской службы безопасности. В этой должности он должен был бы собирать информацию не только о противнике и его планах, но и о тех общественных и военных деятелях, имперских сенаторах, министрах правительства и просто кирианцах, которые встали бы на нашу сторону, когда наступит решающая минута.

Тем же вечером, когда моя благоверная удовлетворилась моей ненасытностью и заснула, я поднялся с постели и отправился в кабинет тестя, где провел остаток ночи за работой над планированием своих действий против заговорщиков. Сначала я подумал над тем, кого сейчас можно было бы привлечь на нашу сторону, не привлекая при этом внимания вражеских глаз и ушей. Когда время уже приблизилось к рассвету, мысленным щупом я разбудил полковника Филиппа, спавшего в гостевой комнате резиденции, и также мысленно вежливым голосом слуги попросил его пройти в императорский кабинет.

Через минуту заспанный Филипп тихо стучал в дверь кабинета императора. Когда я открыл дверь, то мой дружище Филипп стоял за порогом кабинета и смотрел на меня явно ошеломленными глазами, он не ожидал увидеть меня. К тому же он был одет в ночную аристократическую пижаму в фиолетовую полоску, на голове во все стороне торчали непричесанные клочья волос. Одним словом, такого Филиппа я никогда еще не видел и не встречал.

Позже Филипп рассказал, что его разбудил слуга и попросил его пройти в рабочий кабинет, где с ним хотел бы переговорить император. Филипп совершенно не помнил того, как он вставал с постели или шел по ночным коридорам резиденции. В тоже время в его памяти сохранились такие детали, как большое количество караульных гномов, которые были повсюду. Он проходил так близко от них, чуть ли их не касаясь их плечами, но они его не замечали и не останавливали. Только, когда перед ним сама собой распахнулась дверь кабинета, в которую он даже не стучал, и за ней увидел меня, то только тогда Филипп сообразил, где он находится. Только тогда он понял, что все еще одет в спальную пижаму, совершенно не по дворцому протоколу, Филипп хотел вернуться в свою комнату и переодеться, но я не позволил сделать этого.