Александр Задорожный - Золото под ногами Страница 8

— А тебе не все ль равно, что слушать? У тебя ведь слух — как у глухаря на току, — отозвался Марк.

— Самому медведь на ухо наступил, сверчок недодавленный, — сквозь зубы процедил Эндрю Барнс.

Марк Хукер стал играть тише, чтобы не раздражать товарища. Но Барнсу это все равно не понравилось, и он швырнул в Хукера пустой банкой из-под пива. Жестянка пролетела совсем рядом с головой Марка и упала в сухую траву.

— В чем дело, Эндрю? — удивленно спросил Роджер Пэйн. — Ты что сегодня такой нервный?

— Да… — махнув рукой, ответил Эндрю Барнс, — зря мы отпустили Шона Рея. Мне все не дает покоя мысль, что эта гадина ползает где-то рядом по этой планете. Надо было разбить ей голову, чтобы не укусила.

— Ты все переживаешь, что я приказал отпустить Рея? — раздался голос Чарльза Гласса, бесшумно подошедшего сзади и слышавшего весь разговор с самого начала. — Знаешь, Эндрю, почему начальник экспедиции я, а не ты? Потому что у меня на плечах не дырявое корыто, набитое дерьмом, а голова, и я умею пользоваться тем, что в ней находится. Если бы мы пришили Шона Рея, то для того, чтобы зарегистрировать земельный участок в мэрии Стармора и получить официальную бумагу на разработки золота, нам необходимо было бы убрать с дороги Нельсона Пойнтера и еще пару—тройку видных горожан. — Чарльз Гласс присел на корточки возле костра. Поправил свои белые волосы и, прищурясь, посмотрел Эндрю Барнса. — На все это ушло бы время. А золото не любит ждать.

— А что тогда оно любит? — недовольно, но уже более спокойно спросил Эндрю Барнс.

— Что оно любит? — переспросил Чарльз Гласс задумавшись. — Оно любит силу, смелость, находчивость…

— Жадность, — добавил я, перебивая Чарльза.

— И жадность, — согласился он, посмотрев на меня.

— А чем оно пахнет? — включился в наш разговор подвыпивший Мэт Блонди и громко икнул.

По-видимому, затеянный разговор заинтересовал всех членов нашей экспедиции. Даже Марк Хукер закончил играть на гармошке и стал с интересом прислушиваться, что же ответит Чарльз Гласс. А босс, почувствовав, что все внимание приковано сейчас к нему, выдержал паузу и только после этого ответил:

— Оно пахнет дорогой выпивкой, ресторанами, казино, морским бризом райских островов, красивыми женщинами…

— И кровью, — опять вставил я.

— Может быть, и кровью, — недовольно посмотрев на меня, вновь согласился Чарльз Гласс.

— А какое оно — золото? — спросил с горящими от возбуждения глазами Эндрю Барнс.

— Разве ты сам не знаешь? — удивился Роджер Пэйн. — Ты же геолог. Неужели ты никогда не видел золота?

— Это металл, который хорошо проводит электричество и не растворяется в кислоте, — показал свою образованность Ричард Пэйдж.

Все заспорили, каждый старался рассказать все то, что сам знает об этом желанном металле, но когда заговорил Хауард Сочурек, остальные замолчали.

— Золото желтое, как глаз дьявола, — сказал он. — Ад — его колыбель, а смерть — родная сестра. Демоны тьмы охраняют его покой. И тот, кому оно отдастся в руки, должен отдать взамен свою душу.

— Нет уж, Сочурек, — после некоторого молчания, во время которого все осмысливали услышанное, произнес Эндрю Барнс, — лучше я буду думать, что золото хорошо проводит электричество, чем считать, что это соблазн сатаны.

С юга показался начинающий свое небесное восхождение бледный диск спутника планеты Хора. Заканчивался второй день моего участия в экспедиции Чарльза Гласса, который принес мне неожиданную встречу с моим другом Делом Бакстером и новые, непонятные сомнения по поводу целесообразности участия в самой этой экспедиции за золотом. Что меня ждет завтра? Ответ на этот вопрос знают лишь далекие звезды в ночном небе над головой. Маги и колдуны утверждают, что в их таинственном узоре зашифрована судьба каждого человека. Но на каждой планете свои созвездия, свои знаки Зодиака. Неужели на другой планете человека ждет другая судьба? Из неисправимого неудачника и бедолаги под другим небом, как по волшебству, можно превратиться в баловня судьбы? По своему опыту скажу, что это именно так. Зависит ли это от расположения звезд над головой, я не знаю, но если тебя не устраивает твое постное и неинтересное существование, если каждый последующий день похож на прожитый вчера, надо что-то менять. И полет на другую планету — это смелый шаг в новую, неизведанную жизнь.

Далеко не многих ждет успех в чужих мирах, но факт что ты решился на отважный поступок, говорит о том, что ты сам меняешься в лучшую сторону и становишься настоящим мужчиной, способным вершить судьбу собственными руками.

Что я «навершу» в своей судьбе «своими собственными руками» завтра? Давать советы другим легко а следовать им самому труднее всего. Если бы я им следовал, меня бы здесь не было и я бы сейчас не смотрел в незнакомое небо над головой.

Глаза слипались. Мысли путались. И последнее, о чем я подумал, — это то, что если ты действительно' хочешь изменить свою жизнь, то в первую очередь нужно измениться самому. После этого я попал в объятия глубокого, крепкого сна.

На следующее утро, когда я открыл глаза, солнце стояло уже высоко над горизонтом, припекая мне голову. Чарльз Гласс дал возможность всем поспать подольше, после того как вчера мы повернули Шона Рея обратно в Стармор.

Дел Бакстер все еще храпел рядом, и я ткнул его кулаком в бок, чтобы он просыпался. Когда Дел, недовольно ворча, открыл глаза, я встал, свернул свой спальник и, размяв плечи, направился к красному лендспидеру. В его тени лежал Элан Дойл. Заслышав мои шаги, он приподнялся на локтях и, посмотрев на меня заспанными глазами, широко зевнул:

— Что, пора вставать?

— Давно пора, — ответил я, закидывая спальник в багажное отделение.

Постепенно стали подниматься и остальные. Мысль о том, что никуда не надо спешить, действовала расхолаживающе. Движения у всех были вялыми и медленными. Только Чарльз Гласс, встав на ноги, энергично принялся за утреннюю гимнастику маша руками и приседая, чтобы прогнать остатки сна. Дэвид Мор выдавал желающим утренний паек состоявший из рыбных консервов и куска хлеба в пластмассовой упаковке. Не спеша участники нашей экспедиции покидали по машинам свои вещи, и через полтора часа экспедиция была готова продолжить свой путь.

Элан Дойл уступил место в красном вездеходе Делу Бакстеру, а сам перебрался в зеленую машину к Дэвиду Мору, в которой ехали также Ричард Пэйдж и Мэт Блонди. В нашей машине остались Хауард Сочурек, я и Чарльз Гласс. Теперь с нами ехал и Дел Бакстер, что меня очень радовало.

Первым за руль сел Хауард Сочурек. Зарокотали двигатели машин. Нас качнуло, приподнимая на воздушной подушке. Набирая скорость, мимо понеслись кустарники и поросли желтой травы. В ушах зашумел ветер. Наша экспедиция взяла курс на возвышающиеся на горизонте горные вершины, чьи острые зубцы дрожали в мареве теплого воздуха, подымавшегося от нагретой солнцем земли.

Скорость была меньше той, с которой мы двигались раньше, чтобы настигнуть Шона Рея. И поэтому машину не так трясло, как в прошлый раз. Теперь можно было более тщательно выбирать дорогу и объезжать большие камни и коряги.

Зубчатая громада гор приближалась очень медленно, словно это не мы двигались ей навстречу, а она сама раздувалась и вспучивалась в своем объеме, оставаясь при этом на прежнем расстоянии от нас. Но все же постепенно горы стали виднее. Можно бы уже понять, что это горная цепь, которая тянется с юга на север, загораживая собой путь, будто бы перед им поперек дороги лег исполинский дракон, а его зубчатый хребет похож на гигантский частокол.

— Через час мы подъедем к ущелью, — компетентно, громким голосом объявил Чарльз Гласс.

Действительно, вскоре ландшафт начал меняться. Чаше стали встречаться большие камни, которые приходилось объезжать, корявые деревья. Изредка на глаза попадались зеленые колючки с большими ярко-красными цветами, что во время засухи само по себе привлекало внимание. Наверное, их длинные корни, уходившие глубоко в землю, доставали до водонесущего слоя.

Горный хребет приближался. И вот прямо по курсу в каменной стене стало возможным различить глубокий, темный разлом, похоже, что в этом месте был нанесен удар гигантским топором, проломившим эту преграду. Я представил, как выглядит этот хребет с ущельем из кабины флайера, летящего на высоте нескольких тысяч метров. Но сейчас с заднего сиденья лендспидера большая часть впечатлений терялась.

Итак, наша экспедиция неуклонно приближалась к тектоническому разлому, носящему образное название Удар Топора, через который лежал путь на Другую сторону гор — в Долину Мертвых Душ. Еще немного, и мы въедем в ущелье с почти отвесными каменными стенами. Во время сезона дождей через этот естественный проход избыток влаги из саванны уходит в находящуюся ниже уровнем Долину Мертвых Душ. в этот период здесь бурлит пенящийся водный лоток, который столетия точит камни ущелья.