Дьявольские камни - Ви Ку Страница 8

Спустя минуту разговора рыцарь в тарелки на ломаном русском спросил у меня — кто убил игрушку сына графа? — тыкая пальцем на мертвого.

— Не знаю, — ответил я, опустив голову и сжимаясь подбирал под себя ноги, чтоб нож на всякий случай был поближе.

— Тебе не повезло остаться живим милый мой мальчик, я не пойму, как ты выжил, но сына графа это порадует, когда мы вернули этого, — рыцарь в тарелке указал на труп, — я был уверен, что ты мёртв.

— Сын графа обещал хороших лошадей нам за вас двоих, и мы намерены их получить, — сказал говорящий на ломаном, но понятном русском языке тарелкоголовый.

— Ладно сыну графа скажем, что этот, — указывая на мертвеца, — сам себя убил, хотя это сделал явно кто-то из охраны, ночью кто-то приходил? — спросил он у меня.

— Не знаю, я никого не видел, мне было плохо, я бредил, — ответил я ему максимально жалостливым голосом. За что сразу получил пинок в рёбра от тарелки.

Я больно ойкнул и ещё больше сжался, — ты забыл добавить господин, мясо, — сказал рыцарь.

— Извините господин, я не видел ничего господин, я очнулся, а он мёртвый господин, — быстро протараторит я.

Довольный эффектом, тарелкоголовый стукнул своего напарника по плечу увлекая за собой к выходу и на ходу начал ему что-то рассказывать на французском. Подойдя к выходу, они начали вытаскивать одного за другим солдат на улицу. Первыми вытаскивали солдат, которые меньше всего подавали признаков жизни. Вытащив человек десять из сарая захлопнули дверь. Мне стало интересно, для чего нужны безрукие пленные солдаты. И я аккуратно прокрался к дверям, чтоб в любой момент, при приближении звуков снаружи можно было рвануть обратно. Приблизившись к дверям пару минут искал удобную щель для наблюдения. Щелей было много, но из части ничего не видно, други сильно маленькие, часть вообще смотрит не туда. Найдя маленькую подходящую щель, я аккуратно расковырял ее ножом сделав больше, достав его из ножен сапога. Закончив расширение начал наблюдать. А посмотреть было на что. В центре импровизированного плаца или площади стоял грубо сколоченный стол. Обычный стол, к которому приделали кожаные ремни, чтоб фиксировать человек, которого на него сейчас положили. У стола в ряд лежали измученные солдаты, большенство из них были без сознания, только пару из них тихо стонали в бреду. Фиксированием солдата к столу занимался типичный палач, прям как из кино, в колпаке и с голой, волосатой грудью. Помогали ему два подручных рыцаря, которые подтаскивали солдат и бросали их на стол. И вот когда очередного солдата закрепили, хоть он и не подавал признаков сопротивления, палач стал у стола и жертвы, рыцари ушли в сторону, мне их стало не видно. Палач поклонился и указал кому-то в сторону, куда он указал мне было не видно, не хватала обзора. И вот спустя пару минут со стороны, в которую указывал палач выпорхнуло милое создание — юная, милая девушка. На вид ей было лет восемнадцать, в красивом красном, по талии платье из бархата. С длинными рукавами и, в меру, открытой грудью. Окантовка платья по вырезу декольте и манжеты были из чёрной материи. На спине был чёрный красивый бант из черного шелка.

Ее красивое лицо выражало безмятежность, спокойствие в перемешку с достоинством и гордостью. Первый раз в жизни, я понял значение слово — аристократ. Много раз я читал и слышал слова, что лицо человека может быть аристократичным, но в своём понимании таких не встречал. И вот свершилась мечта идиота — увидел аристократическое лицо.

Тем временем юная барышня подошла к распятому солдату, и подняла правую руку, согнув ее в локте. В руке у неё оказался красивый кинжал, украшенный большим количеством драгоценных камней. Лёвой рукой она взяла свой кулон, который висел на серебряной цепи. Я почти сразу догадался, что её кулон это такой же, как и у меня камень. Что-то сказав, она безразлично, не испытывая не одной эмоции всадила кинжал в грудь солдата. Солдат был без сознания и умер тихо, не издавая никаких звуков. На лице юной аристократки не дрогнул не единый мускул. Железное, ледяное самообладание или она это проделывала не один десяток раз, а то и сотен.

— А вот, по ходу, и зарядка нашей батарейки, — подумал я, не осознано сжимая камень в кулаке.

И тут заработал страшный конвейер — аристократка делал два шага назад, ей меняли жертву, и она снова вгоняла свой кинжал в очередного смертника. Когда у стола осталось два полуживых солдата, я понял, что скоро пойдут за добавкой и тихо пошёл в свой угол. Спустя минут двадцать за новой партией солдат пришли, и кровавая карусель продолжилась. Я еще один раз подползал посмотреть на кровавый ритуал, но ничего не менялось. У стола все так же невозмутимо лишала жизни солдат молодая аристо. К вечеру сарай опустел, всех солдат отправили под ритуальный нож. В последний заход вместе с солдатами утащили и труп мертвеца, который подарил мне нож, сапоги и надежду.

Сидя в сарае в полном одиночестве, я чувствовал себя нормально с одной единственной мыслью-целью выжить. Я прокручивал в голове сотни вариантов, сценариев развития ситуации. Что со мной будет и как из этого выбраться. Из очевидного — меня для чего-то или кого-то оставили. Одной из причин почему я ещё жив мог быть выкуп, но я почему-то мало в это верил. Я точно не знал, кто я. Хотя форма у меня явно лучше солдатской по качеству, да и внешне отличается. Логически предположить, что я скорей всего офицер или командир. Вон даже что-то похожее на погоны есть.

В процессе мозгового штурма в уже родном углу моего сарая ко мне прорвалось временно забытое, но сильное чувство — жажда. Я вдруг понял, что я точно уже сутки не пил и не ел. Но если голод был ещё где-то далеко и не так сильно заявлял о себе, то жажда, неожиданно ворвавшись в мои мысли настойчиво кричала и требовала.

Решив действовать от простого к сложному начал обшаривать сарай на предмет попить и