Корона пепла - Мара Вульф Страница 8

– Королева хотела, чтобы ты выпила крови, но ты уснула, – поясняет тот, обращаясь ко мне.

Кимми смело берет кубок, стоящий в мисочке со льдом.

– Хочешь… – Теперь ее голос все-таки слегка дрожит. – …пить?

– Тебе стоит послушать Намика и уйти, – с трудом выговариваю я. – Наверняка ты нужна Гору.

Она упрямо мотает головой:

– Я и так все время провожу с ним. Сейчас он спит, а когда проснется, пусть немного потерпит. Я три дня и три ночи капала ему в глаза молоко газели – или что там за животное, – а я вообще-то ненавижу молоко. Мне дурно от одного запаха. Когда Хатхор в следующий раз придет с той штукой, придется кому-нибудь другому заняться этим.

– Гор начинает ныть, стоит только кому-то другому предложить свою помощь, – сообщает Намик. – Даже если она просто отлучилась в туалет, он сразу становится абсолютно невыносимым.

– Но он ведь не просто болен, – непроизвольно начинает возмущаться Кимми. Очевидно, критиковать неверного бога разрешается только ей. – Демоны вырвали Гору глаза, и ему ужасно больно.

– Его глаза вот-вот вырастут заново. Скоро он будет как новенький, – раздраженно парирует джинн. – Но едва ты отворачиваешься, Гор все равно принимается скулить. А как только восстановится, побежит к принцессам. – Звучит как предупреждение, и, вероятно, это оно и есть.

– Ну и пусть бежит, – гордо заявляет Кимми. – Я ничего не жду взамен. Я вообще ничего не жду от Гора. Это довольно глупо. Он бог, а я смертная. Однако мы друзья, и он во мне нуждается.

К счастью, Намик воздерживается от ответной реплики. Во время этого разговора я почти забываю о жжении в горле. До тех пор, пока Кимберли не садится на край кровати, чтобы поддерживать мне голову и поднести кубок к губам. Уловив запах крови, мое тело каждой своей клеточкой жаждет первого глотка. Я судорожно выпиваю все до последней капли, не обращая внимания на то, как кузина незаметно подавляет рвотный позыв. Потом она храбро вытирает мне уголки рта. Жжение не исчезает, но становится слабее.

– Откуда эта кровь? – в панике интересуюсь у Намика. Если они убили человека, чтобы я…

– Исрафил принес ее из банка крови в Каире. Первое время тебе необходима человеческая. Потом, возможно, будет хватать крови животных, – поколебавшись, объясняет он.

– Исрафил принес кровь? Зачем ему это делать?

– Его попросил Данте. – Голос джинна звучит странно. Очевидно, ему не нравится, что Данте теперь в долгу перед ангелом. – Прости, Тарис. Им нельзя было брать тебя с собой.

Если кто-нибудь еще раз за это извинится, я закричу. Единственные, кто виноват в случившемся, – это Сет и я сама, поскольку сильно себя переоценила и доверилась богу хаоса.

Кимми стискивает мою ладонь.

– Мы справимся. Я попрошу Саиду снять с тебя цепи. Это бесчеловечно.

Хоть чуть раньше я тоже об этом просила, теперь отрицательно качаю головой.

– Я больше не человек, Кимми, – напоминаю, ненадолго задумавшись, не продемонстрировать ли ей свои зубы. Испугавшись, кузина не рискнет ко мне приближаться. Нужно дождаться подходящего момента, а потом сбежать отсюда. Она явно слишком беспечно относится к моему превращению.

– Как хочешь. – Кимми неодобрительно косится на мои оковы. – Я позвонила Гарольду и рассказала о произошедшем. Он рад, что ты жива, и неважно, в каком качестве. Мне с огромным трудом удалось отговорить его приезжать сюда, чтобы побыть рядом с тобой. Но готова поспорить, он уже упаковал свой арсенал и сложил в машину.

Я отворачиваюсь, чтобы кузина не увидела слезу, которая стекает из уголка моего глаза и замерзает на коже. Вампиры умеют плакать, кто бы мог подумать! Почему меня до сих пор волнуют мои близкие? Почему все желания направлены не на следующую порцию крови? Я уже не человек, но и не настоящий вампир. Не чувствую себя чудовищем, лишенным души и эмоций.

Несмотря на мои старания, Кимберли замечает, что я плачу, и ласково гладит мою ладонь. Я отдергиваю руку.

– Ты слишком теплая, – шепчу я. – Больно. – Я никогда больше не увижусь с Гарольдом, Селкет и со всеми остальными родственниками. Мне вообще не стоило связываться с бессмертными. – Уезжай домой.

– Не поеду. Я найду Платона и выпытаю, как ему удалось выжить. Если он смог, то и ты сможешь. Полагаю, в его времена не существовало банков крови.

Я издаю невеселый смешок:

– Он древний. Кто знает, сколько людей он убил, едва обратившись. И вообще держись от него подальше.

– Я не брошу тебя в беде, Тари. К тому же ты меня не пугаешь. Мы пройдем через это вместе. – Никогда еще не слышала такой решительности в ее тоне. Нет, она не уйдет. Мне охватывают одновременно шок и облегчение. – Наверное, и вправду не надо снимать цепи, – криво ухмыляется она. – Так ты не сможешь вынудить меня уйти и оставить тебя.

Из-за двери доносится звук приближающихся шагов.

– Если она там, то я ей устрою! – ругается Гор.

– Не может же она постоянно торчать у твоей постели. Скорее всего, она спит. Кимми совершенно вымоталась. – Данте говорит так, словно успокаивает дикого зверя. – Ты ее совсем замучил.

– Поспать она могла и в моей кровати, – внезапно выдает бог. – В конце концов, это не в первый раз, мы ведь друзья.

– Мы тоже друзья, но я не сплю у тебя в кровати. Ради Атлантиды, этой девочке нужно хоть немного личного пространства.

На это Гор уже ничего не отвечает, но я слышу неодобрительное фырканье. Такое тихое, что его воспринимает лишь мой сверхчуткий слух.

– Не работать мне тут больше, – стонет Намик.

– Ты еще можешь вылететь в окно, – предлагает Кимберли. – Я тебя не выдам.

– Я сам отвечаю за свои ошибки и не оставлю моего принца одного с разъяренным богом, – качает он головой.

Управляющий дворцом не воин, отчего в этих словах чувствуется еще больше мужества. Впрочем, против Гора у него не будет ни единого шанса.

Дверь распахивается, и перед нами предстает Данте в обличье джинна. За его руку держится Гор с повязкой на глазах. Он бледен и дрожит.

– Кимми? – зовет Гор. – Ты тут, так ведь?

– Ты знал это еще до того, как вошел. Почему не спишь? Тебе нужен отдых. Хватит уже вести себя легкомысленно. – Кузина напоминает сейчас учительницу младших классов, которая отчитывет непослушного мальчишку за глупость. Вот только в ее голосе при этом столько нежности, что вышеупомянутый мальчишка сразу повторил бы свой проступок, чтобы еще раз насладиться подобными упреками.

– Я не могу спать, у меня болят глаза. Отойди от Тарис. – Он отпускает руку Данте и, несмотря на