Вернуть Боярство 4 - Максим Мамаев Страница 8

Так что деньги и власть не меняют людей, нет. Они лишь позволяют ему показать себя настоящего. Это не всегда проявляется как что-то плохое — есть и прослойка тех, которые добившись каких-то материальных благ стремятся поделиться с близкими, насколько это в их силах. Но такие скорее редкость… К моему счастью, а может и несчастью — я из последних, а не первых.

Знаете, в чем разница между этими двумя типами людей, дамы и господа? Да банально в том, что первые, как правило, не остаются в итоге у разбитого корыта, успев даже к самому худшему исходу подкопить жирок в виде запасов денег и влияния. Вторые же обычно пытаются помочь всем подряд, разбазаривают себя и потом, если источник их денег и власти вдруг пропадает, становятся никому не нужны. Им припоминают всё — одни жалуются, что им досталось меньше других, и поэтому ты хреновый… Другие ворчат, что могли бы и больше получить — и ты опять же нехороший человек… Третьи просто благодарны, но лишь на словах — обратись к ним за помощью, и скорее всего тебе ответят что-то в духе «Спасибо за всё, очень признателен, но помочь ничем не могу».

Но найдутся и четвёртые — те, кто запомнит добро и отплатит, чем сможет. Вот только знаете, какая беда? Внезапно возвысившийся человек, начавший помогать всем вокруг, даже менее редок чем тем, для кого услуга, уже когда-то оказанная, имеет хоть какое-то значение…

Собственно говоря, это было одной из главных причин, почему я на исходе прежней жизни удалился от всей этой аристократии и прочих. Даже мой собственный Род вызывал во мне лишь брезгливую неприязнь — «дедушка, мой сын так талантлив, вы не пожалеете, если возьмете его в ученики»… " Старейшина, как Глава Рода прошу — воспользуйтесь своим влиянием и властью и разрешите наш пограничный конфликт с Воробьевыми…".

Задолбали, одним словом. Честно говоря, мой прежний Род едва не сгинул в тот год, когда я стал Великим. Это длинная и отдельная история, но суть в том, что уцелели лишь дети, коих я едва сберег от гнева Императора — мой Род умудрился встать на сторону темных сил и причинить немало бед Империи. Настолько, что прежнего Главу мне пришлось убивать лично своими руками, и именно тогда я получил прозвище Пепел, заменившее мне имя…

И Влад был, как мне казалось, из тех людей, что помнят добро. Поэтому я был уверен — он повыпендривается, повыделывается, но принесет мне клятву верности. Хотя бы потому, что не может не понимать — я обучаю его, как какого-нибудь боярина, и со временем, через года два-три, он уже будет на две головы выше большинства дворянских Мастеров. А лет через пять-шесть — вполне сумеет потягаться с представителями боярских семей своего ранга.

А реальная сила и могучий покровитель в этом мире значили куда больше, чем наличие собственного Рода. Будь я до сих пор боярином, он вполне мог сперва основать Род, а затем принести мне присягу, но дворянин дворянину присягнуть не мог. И никакие устные договоренности не отменили бы тот факт, что он в любой момент может послать меня — так что ничего важного я бы ему не доверил, и ничему серьёзному не обучил. Надеюсь, он перебесится и выберет стать моим верным соратником — тогда, возможно, он со временем сравняется с сильнейшими магами Империи, под моим-то руководством. Иначе — как только кончится кампания, я дам ему пинка под зад в самостоятельное плавание.

— Я и мои товарищи, господин, верно служили вашему отцу, — начал тем временем Шапкин, едва Приходько покинул Шатер. — Затем мы молча последовали за Советом, после гибели вашего батюшки… А после ваш дядя, Леонид Шуйский, встал во главе Рода. И все те, кого подозревала в слишком большой лояльности вашему отцу и кто рискнул возвысить голос от того, как с вами обошлись, быстро оказались персонами нон-грата. Нас десятерых сослали на самую дальнюю заставу Рода, охранять коров от крестьян с соседских владений. Потому когда к нам ещё четыре месяца назад пришел Фёдор Шуйский с предложением стать инструкторами ваших людей, мы согласились.

Я в удивлении поднял брови. Так получается, дедок понял мои планы ещё тогда, когда я только-только начал собирать первых людей под своими знаменами? Вот уж действительно — хорош старик, не поспоришь.

— Мне нужно больше подробностей, — сухо сообщил я.

— Извольте, господин, — пожал плечами мой собеседник. — Ваш батюшка был весьма популярен в Роду Шуйских. Молодой гений, в сорок лет ставший Магом Заклятий, с которым у нас их становилось целых двое — Род Шуйских в те дни считался едва ли не самым могущественным в Империи. Но стал он тем, кем стал, не в одночасье. Между вашим отцом и его младшим братом шла изрядная борьба — ведь они рождены от разных матерей. Главы Родов и сильные маги с хорошей генетикой имеют право иметь до четырёх жен — и ваш дедушка, что был лишь Архимагом, взял от этого закона всё, что мог.

Это я знал. Дядя и отец были родичами лишь по отцу, но действительно сильные маги и Главы Родов в этом плане не были ограничены лишь одной женой. Впрочем, это действовало в две стороны, хоть и было крайней редкостью — женщина, достигшая ранга хотя бы Старшего Магистра, ни кем бы не осуждалась, будь у нее несколько консортов.

Тут все было просто — линию крови талантливого чародея нужно было максимально продолжать. Вот только женщины-чародейки могли безопасно родить два, максимум — три раза. Четвертые роды для любой магички это верная смерть… А третьи — пятьдесят на пятьдесят.

— И? — поднял я бровь.

— Мы были во фракции тех, кто громко открывал рот после гибели вашего отца, — горько признался Арсений. — И за это пострадали. Дружина Шуйских… Там нет никого ниже ранга Адептов. Устраивать гонения на Мастеров и Магистров ваш дядя не стал — слишком ценные кадры. Но вот рядовых для показательной порки он нашёл — нас. И именно так мы оказались не удел, став вместо рядовых дружинников Рода безвестными гвардейцами, стерегущими чуть ли не свинарки и хлева. А потому когда Старейшина Фёдор предложил подумать над тем, что бы послужить вам, мы сомневались недолго. На самом деле тех, кого постигла похожая