Тактический уровень - Макс Алексеевич Глебов Страница 8

Гауптман жить хотел. Я перекинулся с ним парой фраз, из которых стало ясно, что мы поймали очень вкусную рыбу. Немец оказался командиром радиороты в батальоне связи той самой сто двадцать пятой пехотной дивизии, с которой мы столкнулись под Уманью сразу после разгрома нашего поезда. Сейчас их перебрасывали на Кременчугский плацдарм, и гауптман направлялся на восточный берег к своему первому взводу, еще прошлой ночью переправленному сюда с передовыми частями дивизии.

До рассвета оставалось около двух часов. В том, что пропажу офицера скоро обнаружат, никто из нас не сомневался, и мы старались времени не терять. Немец с кляпом во рту шел покорно. Когда надо — полз, где надо — бежал. Капитан периодически настороженно поглядывал на меня, считая, похоже, что держусь я исключительно на морально-волевых, уж очень плохо я выглядел, когда меня вынимали из лодки. На самом деле, с каждой минутой я чувствовал себя все лучше. Я знал, что если мы выйдем к своим, идеальным вариантом для меня будет плюнуть на все и устроить себе сутки непрерывного сна, но что-то я очень сомневался, что такую роскошь мне кто-то позволит.

Немцы забеспокоились минут через двадцать после того, как мы покинули берег. Сначала их реакция была довольно вялой и рутинной. Ну, задержалась по каким-то причинам очередная лодка. Может, затянулась погрузка, или ждали кого-то. Тем не менее, бдительный обер-лейтенант, руководивший приемом пополнений, опросил солдат, прибывших последними, и быстро выяснил, что лодка гауптмана отправилась в путь без задержек, но они ее по пути не встретили.

Разосланные вдоль берега патрули лодку не нашли — разведчики столкнули ее в воду и она уплыла вниз по течению, уткнувшись вскоре в берег небольшого островка, не занятого немцами. Тем не менее, о происшествии обер-лейтенант своему начальству немедленно доложил, и оно, понимая, насколько осведомленным был пропавший офицер, приняло решительные меры.

Небо над нейтральной полосой вспыхнуло десятками «люстр». Немцы осветительных мин и ракет не жалели. Противник отлично понимал, что мало захватить офицера, его еще нужно протащить через передовую, и облегчать эту задачу нам никто не собирался.

— Может, стоило на лодке уходить? — тихо произнес Игнатов, глядя на эту иллюминацию, — отошли бы вниз по реке километров на пять, а там может и поспокойнее было бы. Ну, вышли бы не в полосе нашей дивизии, а у кавалеристов, какая разница?

— До рассвета бы не успели, — возразил Щеглов, — да и что уж теперь…

До оврага, через который мы просочились между немецкими позициями на пути к Днепру, добраться удалось без приключений. Плотность войск в глубине плацдарма была не столь значительной, как на передовой, и, пользуясь темнотой и плохой погодой, нам удавалось избегать встреч с немецкими патрулями и колоннами.

Ремизов совсем уже собрался двинуться вперед, чтобы провести группу через заминированный участок, но я его остановил, положив руку на плечо.

— Там засада, товарищ капитан.

— Знают, что мы пойдем именно здесь?

— Не думаю. Скорее, просто дополнительный секрет выставили в связи с объявленной тревогой, но их пять или шесть человек — тихо не пройдем.

— В ножи?

— Не выйдет. Наверху есть наблюдатели, они сразу заметят нашу атаку.

— Плохо.

— Дайте мне минуту, товарищ капитан, — попросил я, опускаясь на траву.

Разведчики стояли молча, стараясь не шевелиться. Даже гауптман притих, не понимая, что происходит, а я внимательно, метр за метром осматривал передний край и ничейную полосу между нашими и немецкими окопами. Как жаль, что у нас нет рации… Сейчас нам бы очень не помешала отвлекающая атака или сильный артиллерийский удар по немецким позициям, а лучше и то, и другое. Надо будет обязательно озаботиться этим в будущем, если, конечно, оно для нас наступит.

Немцы подошли к выполнению полученного приказа с присущей им пунктуальностью. Если раньше между их позициями и имелись разрывы, то сейчас они были плотно прикрыты густой сетью постов и секретов. Минут через сорок начнет светать, и если до этого момента мы не выберемся, нам конец. Пехота прочешет плацдарм, заглянет под каждый куст и в каждую ямку. Нас найдут, можно не сомневаться.

— Глухо, товарищ капитан, — покачал я головой, открыв глаза, — все лазейки в ближайших окрестностях законопачены намертво.

— У меня есть последнее средство, — в голосе капитана чувствовалось сомнение, — красная и две белых ракеты. Комдив разрешил мне использовать этот сигнал, если мы будем возвращаться с действительно ценной добычей. Нам ударят навстречу, но шансы на успех все равно невелики, а людей в такой атаке погибнет не один десяток.

Я задумался. Нас пятеро, но кому-то придется остаться с гауптманом, так что действовать смогут четверо. Все мы вооружены автоматическим оружием, а в сотне метров перед нами немецкая пулеметная позиция. Если ее захватить, оборона противника на этом участке, конечно, не развалится, но будет ощутимо подорвана. Вопрос в том, насколько долго мы сможем продержаться…

— Товарищ капитан, есть одна мысль, но риск очень велик.

— Хочешь захватить пулемет, Нагулин? — криво усмехнулся капитан, — по глазам вижу, что хочешь.

Я молча кивнул.

— Если сдохнем, так хоть весело, — тихо произнес сержант Игнатов.

— Ремизов, на тебе пленный. Глаз с него не спускать и пусть лежит мордой в землю, а то зацепит еще случайной пулей, и все будет зря. Идешь за нами метрах в двадцати. В окопы не суйтесь, пока мы их не очистим от противника. Потом рывком к нам и немедленно укрыться.

— Есть!

— Нагулин, ты воевать-то еще можешь со своим ранением?

— Я уже в норме, товарищ капитан.

— Ну, веди, младший лейтенант, начнем с ножей.

* * *

Тревога тревогой, но выгонять посреди ночи в окопы весь личный состав немцы все же не стали. Усилили посты, поставили новые секреты, разослали патрули, но спать солдатам иногда все же нужно, особенно если завтра снова в бой.

Пулеметную позицию немцы выбрали удачно. Овраг, протянувшийся с востока на запад, разрезал пополам невысокий холм, не холм даже, а так, плоский бугор. Но контроль над ближайшей местностью эта высота все же обеспечивала. Немцы не стали рыть окопы на самой вершине, чтобы днем не маячить перед русскими на фоне светлого неба, а спустились немного ниже, в сторону ничейной полосы, и оборудовали пулеметное гнездо почти на самом краю оврага. Справа пулеметчиков защищал крутой и скользкий склон, крайне неудобный для атаки, а слева располагалась основная позиция их взвода. С точки зрения обороны от противника, наступающего с востока, это казалось разумным, но для