Толмач - Эльхан Аскеров Страница 8

– М-да. Похоже, все гораздо хуже, чем я ожидал, – протянул врач с заметной растерянностью. – И то сказать, удар вы получили сильный. Очень. После такого иного бы и схоронили уже. Находимся мы в Оренбургской губернии, в городке Соль-Илецк. А земли батюшки вашего еще дальше к границе располагались. Не припоминаете?

– Увы, – растерянно качнул Егор головой, судорожно вспоминая, где именно такой городок находится.

Так и не вспомнив ничего толком, парень очередным усилием воли подавил новый приступ паники и, сосредоточившись, тихо спросил, требовательно глядя врачу в глаза:

– Доктор, это пройдет?

– Вы про раны или про память, юноша? – осторожно уточнил врач.

– Про все, – жестко отрезал Егор, мысленно готовясь к худшему.

– По поводу ваших ранений, они у меня опасений не вызывают. Организм у вас молодой, сильный. Рана на животе уже начала рубцеваться. Жара нет, значит, все идет, как и должно. Рана на голове тоже особых опасений не вызывает. Вот станем перевязку делать, лично ее как следует осмотрю. Но думаю, и там все будет в порядке. А вот что будет с вашей памятью, признаться, даже предполагать не возьмусь. Работа человеческого мозга еще толком не изучена. Увы, молодой человек. Мог бы сказать, что все исправится, но не хочу лгать, – вздохнув, развел врач руками.

– Благодарю вас, доктор, – вздохнул Егор, вспомнив, что и в его времени некоторые последствия подобных ранений были неизлечимы.

– Не нужно расстраиваться, молодой человек, – помолчав, вздохнул врач. – Вы молоды, сильны, а значит, рано или поздно сумеете поправиться. А я постараюсь вам в этом помочь. Будьте покойны, из больницы я вас не выпущу до полного вашего выздоровления. Ну, или пока сами уйти не решите. Обещаю.

– Спасибо, доктор. Я этого не забуду, – вздохнул Егор, пытаясь понять, как быть дальше.

Врач, попрощавшись, вышел, а санитарка занялась делом. Ловко отерев его влажным полотенцем, она подсунула ему утку и, дождавшись, когда он оправится, принялась менять постельное белье. Потом, унеся все, она вернулась с подносом, на котором стояла тарелка с какой-то кашей и кружка со слабеньким чаем. Поставив поднос парню на живот, она подхватила ложку и принялась его кормить, словно несмышленыша. Но спорить Егор не решился. Руки и вправду все еще не слушались толком.

Покорно глотая кашу, парень пытался понять, что с ним не так. Дождавшись окончания кормления, Егор проводил санитарку настороженным взглядом и, вздохнув, принялся инспектировать свое тело. Ему кровь из носу нужно было понять, что не так и почему в организме идет такая раскоординация. Ведь в прежней жизни ему по голове попадало не раз, но никогда такой реакции не было.

Слова о контузии он запомнил крепко, но даже последствия настоящей контузии обычно проходят гораздо быстрее. Да, остается головная боль, приступы тошноты, но все остальное тело работает почти так же, как и прежде. Благо ему довелось повидать подобное. Так что есть с чем сравнивать. Сосредоточившись, парень выпростал руки из-под одеяла и, тихо постанывая, поднес ладони к глазам. От этого усилия его даже в пот бросило.

Но едва только Егор рассмотрел собственные ладони, как в глазах снова помутилось. Но на этот раз не от удара, а от испуга. Это были НЕ ЕГО руки. Закусив до крови губу, парень прикрыл глаза, сжал все чувства в кулак и, сделав глубокий вздох, снова посмотрел на ладони. Потом, чтобы окончательно убедиться в своих выводах, он принялся осторожно шевелить пальцами, про себя отмечая, в каком порядке они движутся.

– Твою мать! – еле слышно бубнил он, разглядывая собственные конечности. – Это как понимать прикажете? Куда меня самого дели? Чем мое прежнее тело не понравилось. Не пил, не курил, спортом занимался как проклятый. А тут чего? Блин, похоже, я в теле пацана какого-то оказался. Да мать вашу! Как такое вообще может быть?! Куда меня занесло?! Как я вообще тут оказался?!

Паника накрыла его душной, все поглощающей волной, заставив накрыться одеялом с головой и тихо заскулить от ужаса. Попытка свернуться калачиком вызвала в ранах приступ тупой, ноющей боли, которая заставила страх немного отступить. Сообразив, что под одеялом от случившегося не спрячешься, Егор принялся старательно дышать, одновременно пытаясь взять себя в руки. Постепенно паника начала отступать, и он, справившись с собой, решил вернуться к делу.

Дергаясь, словно испорченный робот, парень с грехом пополам придал себе полусидячее положение и с трудом отбросил одеяло с ног. Осмотрев, ощупав и едва не обнюхав себя, Егор убедился, что этому телу примерно пятнадцать лет, и, рухнув обратно на подушку, растерянно проворчал:

– Это что ж получается, все заново? Столько лет только и делал, что учился, а теперь все заново? Блин, как теперь жить-то? Лепила сказал, что имение наше разорили. Выходит, возвращаться туда никакого смысла нет. И что тогда делать? С чего жить? Мешки грузить? Если я правильно помню, в этом времени учеба была платной. Твою мать, вот это я попал! – мысленно простонал он, зажмуривая глаза и с трудом сдерживая рвущийся из глотки вой.

Вошедшая санитарка молча поправила ему одеяло и, в очередной раз переставив к изголовью кровати табурет, негромко сообщила, выкладывая на него очередную газету:

– Извольте, сударь. Доктор сказал, вам теперича газеты потребны, чтобы вспоминать помогали. Может, еще чего желаете?

– Водички, если вас не затруднит, – нашел в себе силы ответить Егор, косясь на газету, словно на взведенную мину.

– Сей момент принесу, – кивнула женщина, выходя.

Но едва только она вернулась с кружкой, как следом в палату вошел врач и, одобрительно кивнув, сообщил:

– Тут к вам, юноша, из жандармерии прибыли. Разговора желают. Вы как? В состоянии будете с ними поговорить?

– Их что, несколько? – не понял Егор.

– Двое будут, – пожал врач плечами.

– Ну, зовите, – протянул парень, понимая, что разговора этого не избежать.

Вошедшие офицеры обвели палату настороженными взглядами и дружно уставились на парня с таким видом, словно то нападение он сам и устроил. Удивленно хмыкнув про себя, Егор ответил им спокойным, равнодушным взглядом и, чуть пожав плечами, буркнул:

– Устраивайтесь, господа. Кто где сумеет. Уж простите, но я не у себя дома. Так что иного предложить не могу.

– Не беспокойтесь, юноша. Нам не привыкать, – хмыкнул тот, что постарше, и, переложив кружку и газету куда-то за изголовье кровати, присел на табурет.

Второй, отойдя к окну, разложил на подоконнике папку и достал из нее карандаш.

– Расскажите, молодой человек, что вы помните о нападении? – задал старший первый вопрос. Представиться они не удосужились.

– В том-то и беда, господа, что ничего не помню. Даже имя свое едва назвать сумел, –