Владислав Жеребьёв - Я – обычный Страница 80

– Трое, – затараторил пленный. – Один вроде из бывших наших и двое гражданских. Кто, не знаю, принимал начальник смены, а мое дело маленькое, еду приносить да смотреть, чтоб глупостей не наделали.

– Где основные силы охраны? Я имею в виду внутреннюю безопасность, бойцов.

– Третий подземный.

– Сколько их?

– Тридцать пять, на данный момент тридцать пять. Было больше, но несколько слегли в лазарет. То ли давление подскочило, то ли…

– Не важно, – поспешил перебить я словоизлияние мужика. – Двери отпереть можешь?

– Конечно.

– Действуй.

– Все двери, – поспешил добавить я, наблюдая, как бывший тюремщик проворно вскакивает с пола и бежит по направлению к пульту. – Не только ворота, но и двери камер, и не вздумай глупить и нажимать на тревожную кнопку.

– Конечно, конечно. – Пальцы человека в черной форме судорожно замелькали, нажимая на кнопки, только в одном ему известном порядке.

– Отлично, – улыбнулся я, слушая, как толстая стальная решетка, ранее полностью перегораживающая проход к камерам, с лязгом заскользила по стальным направляющим. – Последний вопрос. Другой выход с этажа име-ется?

– Да, грузовой лифт. В дальнем конце коридора в тюремной зоне. Открывается по пропуску начальника смены.

– Кто из них начальник смены? – поинтересовался я, оглядывая лежащих. Двое под дверью не подавали признаков жизни, а третий уже не жилец, с минуты на минуту должен был начать обращаться в шатуна. Ни знаков отличая, ни каких других звездочек и блях на черной форме не обнаружилось, а нашивка «Новый мир» имелась у всех без исключения и за статусную явно не считалась.

– У конторки, – кивнул тюремщик на труп своего бывшего начальника. – В нагрудном кармане посмотрите.

– Денис, – кивнул я инженеру, – только осторожнее. Контроль в голову, а то сейчас шуметь начнет.

Маликов согласно кивнул и, в два шага преодолев расстояние от стены до трупа, пустил одиночный в голову, затем только принявшись обшаривать карманы. Обыск был не долгим и на свет появился еще один белый прямоугольник, на этот раз на длинном синем шнурке с карабином, предназначенном для ношения ключа на груди.

– Он? – поинтересовался я, кивая в сторону находки.

– Он, – подтвердил тюремщик.

– И отлично, – улыбнулся я, – а теперь отойди, а то еще пульт замкнешь.

– Чем? – не понял человек в черной форме.

ИЖ сухо гавкнул, дернувшись в моей руке, и мой бывший собеседник осел на землю, что куль с мукой. Без шума и патетики, а просто – бамс и все. Пуля вошла в сердце, мгновенно и без мучений отправив мужика в чистилище. Пусть там разбираются, куда направить тюремщика, а мне недосуг. Подойдя к мертвецу, я произвел еще один выстрел, контрольный, чтоб не встал, и кивнул в сторону лежащих, мол, займитесь, а сам направился в сторону камер.

– Костик! – Женя повисла на мне, крепко обняв за шею и стараясь во что бы то ни стало угодить своими губами в мои. – Костик, мы уже и не думали.

– Тихо, тихо, – я отстранил пылкую брюнетку и критически осмотрел ее с головы до ног. Вроде бы все нормально. Ни повреждений, ни гематом нет. Меня узнает, бред не несет, а то, что на шею кинулась, так даже приятно. Всегда хотел почувствовать себя спасителем прекрасных дам. – Не тошнит, голова не кружится?

– Я же не беременна, – зарделась Женя.

– Дура, – покачал я головой, – кто о чем, а вшивые о бане. Это такие же симптомы беременности, как и сотрясения мозга. Где остальные?

– Тут мы. – На пороге следующей камеры появился улыбающийся Марк, впрочем, отмеченный здоровенным бланшем под правым глазом и синяком на скуле. – Точнее я, – улыбка тут же исчезла с его лица. – Капитан совсем плох.

Я ринулся в указанном направлении и уже через несколько секунд стоял на коленях около неподвижно лежащего Тимура. Левый глаз капитана сильно опух и заплыл, на висках и затылке виднелись отчетливые гематомы и кровоподтеки. Я прислонил голову к груди в порванном кителе, радостно отметив про себя: «Дышит».

– Носилки, – засуетился Денис, – надо придумать носилки.

Идея была правильная. Обилие повреждений, кровоподтеки и синяки вполне могли дополняться переломами и внутренними повреждениями, так что транспортировать Горина каким-то другим способом было бы верхом безумия, а выбираться было нужно. С минуты на минуту наше фантастическое везение должно было закончиться, и я буквально кожей ощущал, как помещение заполнится ревом сирены и по полу застучит бесчисленное множество ног. Все те противники, с которыми довелось столкнуться за последний час, были самыми обычными людьми, без сюрпризов и бонусов, и основное испытание еще предстояло.

В караулке нашлась пара стальных вешалок, которые помог раскурочить Басурман, оставив только длинные стальные шесты. Содранная с мертвецов форма пошла за ложе, связанная между собой рукавами, и мы втроем, человеческая часть нашей команды, как можно осторожнее перенесли израненное тело на носилки.

– Понесем я и Денис, – кивнул я остальным. – Стрелять сможете?

Дружный и почти синхронный кивок охранника и снайперши немало согрели мне сердце и, распределив оружие, мы двинулись в направлении грузового лифта.

– Боюсь я его, – прошептала мне Женя, косясь в сторону семенящего следом мутанта.

– Басурмана, что ли? – поинтересовался я заговорщицки громким шепотом. – Не бойся, он ест только непослушных девочек. Послушных же катает на спине и кормит конфетами.

Жрун, помимо всех своих прокачанных мутагенами способностей, очевидно, имел превосходный слух, так как тут же разразился одобрительным харканьем. За ним рассмеялся Денис, потом Марк. Настроение в команде пошло вверх.

Умный лифт послушно прочитал командирский пропуск, пропустив нас внутрь, но тут нас настигла еще одна задача. Кнопки в лифте имелись, но только подземного уровня. Не шел грузовой лифт наверх. Так или иначе нам придется выходить на верхнем подземном, и скорее всего, встретить ожесточенное сопротивление половинчиков, о чем я тут же поспешил сообщить народу.

– Посмотрим, что там за супермены, – зло отозвался Марк. – Бить людей, когда у них руки связаны, каждый горазд, а вот на рожон полезть, когда у противника автомат…

– Хорош тот герой, кто жив остался, – мотнул я головой, наблюдая, как сменяются огоньки на индикаторе. – А почему жив остался? Потому что струсил вовремя.

– Предлагаешь трусить, – скептически поинтересовался охранник.

– Отчаянно, – кивнул я. – Трусость есть один из признаков рабочего инстинкта самосохранения. Да и поменялось все кардинально. Есть сведения, что захваченных угнали куда-то по Варшавскому направлению, в сторону центральной базы, а тут сворачивают деятельность. В силу чего, особо не понял, но источник, что сведения дал, надежнее не бывает.

– Сведения точные? – засомневался Марк.

– Точнее не бывает. Источник самым натуральным образом обделался в процессе диалога. Наши аргументы в пользу правдивой информации были ой какие веские.

– Хорошо, – согласилась Женя. – Значит, уходим?

– Уходите, – уточнил я.

– А ты? – не понял Марк.

– Провожу вас до верха, а потом вернусь. Дела у меня тут.

Изначально я планировал задействовать в операции по разграблению архива всю команду, но видя плачевное состояние капитана, раз и навсегда похоронил эту идею.

– Что за дела могут быть в этом вертепе? – покачал головой Марк, – разве что на воздух всю эту шарашку поднять, но риск не оправдан, Константин.

– Архив, – бросил я, наблюдая, как загорается последняя кнопка. – Архив с информацией. Все, что нужно мне, это ноутбук и несколько папок. Теперь я воробей стреляный, на лифте в открытую во время тревоги кататься не буду, да и с планом местности более или менее ознакомлен.

– Это очень важно? – поинтересовалась Женя, вскидывая автомат. Двери медленно поползли, открывая нам проход на первый подземный.

– Важно, – уверенно кивнул я. – Важно для меня, важно для тебя, важно для Басурмана. Черт возьми, для всех важно, кто в мертвеца не превратился и к шайке «Нового мира» не относится.

– Кто вы такие и что тут делаете? – раздался негодующий возглас. Голос принадлежал боголепного вида старичку лет семидесяти, в белом халате и очках в золоченой оправе. Старичок, видимо, спешил куда-то по своим ученым делам, и на свою беду, а может и счастье, оказался аккурат напротив лифта в тот момент, когда в открытых дверях кабины показалась странная компания.

Двое мужчин держали носилки, на которых лежал кто-то, избитый и поломанный, за ними стояла девушка, с густыми черными, как смоль, волосами, целясь из автомата, а завершал всю эту картину пожилой мужчина с синяком на лице, за которым, словно гора, возвышался самый настоящий «уборщик».