Игорь Поль - Ангел-Хранитель 320 Страница 85

– Я рад, что ты пришла. Очень. – Он касается ее обнаженной руки. Проводит пальцем по прозрачной коже.

– Это я тогда попросила Терри тебя пригласить. Никак не могла с тобой пересечься. Ты был очень замкнутым. Весь такой неприступный. На меня внимания не обращал. Вот… – Лотта медленно краснеет.

– Не обращал? – изумляется Сергей.

– Ага. Ты часто к нам в отдел заходил. Я в тебя, как последняя дура, втрескалась…

– Как последняя? – смеется Сергей

Лотта кивает. Он тонет в серых озерах.

– Я о тебе много думал, – сообщает Сергей. Тоже смущается. – Правда, не всегда хорошо…

– Дурачок, – она толкает его кулачком. – Все мужчины – придурки.

– Точно, – смеется он. – А многих ты знала, мужчин-то?

– На мой век хватит, – она серьезнеет, склоняется над его лицом. – Серж, я чуть с ума не сошла, когда ты пропал. Я пробовала тебя найти, но в ваших дебрях рыться – мертвое дело. Закрытая информация, вот и весь ответ. Я рада, что ты остался в живых.

– Знаешь, я тоже. – Они легко смеются, взявшись за руки.

«Ну чисто голубки, – мелькает издевательская мыслишка. Одергивает себя : – Ну ты и пошляк».

Она почему-то переходит на шепот.

– Послушай, Серж. Ты не сочтешь меня… ну … – мнется Лотта. – В общем…

– ??

– Да плевать на все! Я по тебе так соскучилась! – Лотта набрасывается на обалдевшего Сергея.

– Лотта, я …

Она закрывает ему рот поцелуем. В глазах какие-то красные круги. Горячее жадное тело сверху. «А говорят, что немки холодны, как рыбы», – чуть не произносит Сергей вслух. Кто-то стонет. Кажется, это он сам. Оргазм застает его врасплох. Ослепительный, как удар молнии.

– Вот это да… – жарко шепчет ему на ухо Лотта. Хихикает.

– Сумашедшая… – только и может ответить задыхающийся Сергей.

– Мог бы уже и привыкнуть …

Трейси. Деликатная, как кошка. Вежливо скребется в дверь. Лотта лихорадочно приводит себя в порядок. Сергей безуспешно пытается скрыть следы преступления. Черт, этой закуски ему только на один зуб! Запах бурного секса в воздухе, кажется, способен привлечь сюда всех голодных самок в округе.

– Я тебя обожаю! – шепчет Лотта, целуя его в шею. Высвобождается из его жадных рук.

– Лотта!

– Что?

– У тебя действительно обалденное имя!

Улыбаясь, она выскальзывает из комнаты.

Ей на смену появляется Трейси. Уперев руки в бока, оглядывает поле боя. Принюхивается. Пристально смотрит на невинного Сергея. Ой, что сейчас будет!

40.

После стерилизованного госпитального воздуха сырая зимняя хмарь над Форт-Диксом – как божье откровение. Сергей медленно вышагивает по бетонной дорожке, среди блестящих росой травяных лужаек. Идиллию нарушают набросанные тут и там наросты буро-зеленого маскировочного рванья над капонирами и зенитными точками. Пропитанные влагой маскировочные сетки слабо шевелятся под порывами прохладного ветерка. Мутное пятно Бритты едва виднеется сквозь низкие облака. Сергей не может надышаться туманным воздухом. Он с удовольствием подставляет лицо редким дождевым каплям. До чего же приятно быть живым!

База обезлюдела. Ярко-красные нашивки за ранения на рукаве – словно свежие пятна крови. Редкие встречные бойцы козыряют Сергею, уважительно косятся на его увешанный наградами китель. Это так непривычно, что вызывает неловкость. В своей парадной форме среди тусклой брони окружающих, он чувствует себя разряженным пугалом. Жесткий воротник с непривычки трет шею. Хочется поскорее влезть в привычную скорлупу бронекостюма.

Он спешит в штаб батальона для доклада. Бетонная коробка пуста, словно вымерла. Осиротевший круглый пятачок на месте знаменного поста. Незнакомый часовой в холле. Похоже, из новичков. Нервничает. Сергей в своих ярких побрякушках для него что-то вроде ангела во плоти.

– Где найти комбата, боец? – интересуется у него Сергей, подавая жетон.

– Учебный взвод, сэр. Штаб-сержант Кнут за него.

Сергей кивает. Что ж, есть повод посетить альма-матер. Выходит из мертвого здания. Гулкие шаги отдаются по пустому холлу.

Плестись под дождем к западной границе базы неохота. Неудобная парадка явно не предназначена для марш-бросков. Сергей вздыхает, прибавляет шаг.

– Куда вам, сержант? – интересуется техник в синем комбезе с проезжающего мимо кара. Мелкие преимущества нового статуса.

– Один один мобильной. Учебный взвод. Корпус V-13.

– Знаю такой. Почти по пути. Садитесь, – техник ерзает на тесном сиденье, уступая место.

– Спасибо, дружище, – Сергей улыбается, запрыгивая на подножку.

Техник открывает рот при виде его наград. Сразу теряется. Не каждый день живого кавалера Креста увидишь.

– Я… это … сэр, извините, что так запросто… – краснея, бормочет он.

– Да не тушуйся ты. Сейчас броню надену и буду как все, – смеется Сергей.

Парнишку отпускает. Всю дорогу до учебного взвода он рассказывает анекдоты о своем боссе – начальнике склада артвооружений. Прощаясь, дарит Сергею упаковку вяленой рыбы.

– Мне тебе, кроме дырок в боку, и дать-то нечего, – разводит руками Сергей.

Техник смеется: на том свете сочтемся.

Плац учебного взвода кажется маленьким. Словно он съежился от времени. Кажется, и прошло-то всего ничего. Но теперь Сергей смотрит на все через призму пережитого в Эскудо. Призма эта сильно искажает перспективу, выпячивая мелочи и делая главное почти незаметным. Он подмечает, что вместо привычного отделения в десять бойцов, сержанты командуют практически целым взводом. Сам взвод уже похож на роту. Убегая на завтрак, учебный взвод тянется длинной колонной.

Сергей удивленно рассматривает салаг. Он-то думал, что их взвод был разношерстным. Теперь понимает, что на фоне того, что бежит сейчас мимо, их прежний состав – просто однояйцевые близнецы. Воистину – все познается в сравнении. Мимо мелькают пузатые кривоногие коротыши, двухметровые негры, невнятные бледные личности с лихорадочным блеском в глазах… Черные, желтые, белые, смуглые. Хилые и очень хилые. Толстые и не очень. С гипертрофированно мощными шеями и бугрящимися мышцами спинами. Ладные сержанты в броне бегут рядом, направляя свое стадо. «Хоть кто-то нормальный», – глядя на них, думает Сергей.

Кнут сидит за заваленным бумагами столом. Одним глазом смотрит в тонюсенькую пленку дисплея. Выглядит измученным. Черная как смоль кожа словно выцвела от кабинетной жизни.

Он скалится вошедшему Сергею, отмахивается от его доклада. Показывает на полукресло у стола.

– Сэр, я … – начинает Сергей.

– Брось тянуться, Заноза. Не на плацу, – перебивает его Кнут. – Я Курт, если еще не знаешь. Подлечился?

Сергей кивает, поудобнее устраиваясь в легком кресле.

– Видишь, что творится? – жалуется Кнут, кивая на кипы бумаги. – Если б я знал, чем все это кончится, лучше б застрелился. Какая-то мелкая сраная войнушка, и на тебе – я уже комбат и вынужден сутками жрать бумажную пыль.

Сергей сочувственно улыбается. Кивает.

– Видел, чего мне наприсылали? – кивает на окно штаб-сержант. – Мой взвод по составу – как полбатальона. С Южного пачками везут завербовавшихся зэков. Та еще публика. Убийцы, насильники, наркоторговцы, аферисты. Мелкие жулики. И из этой швали мне надо мобильную пехоту сделать… На прошлой неделе троих на хрен расстрелял. Сырой материал.

– Да, Курт. Тебе не позавидуешь, – для поддержания разговора вставляет Сергей.

– А может, ко мне пойдешь? А? – с надеждой интересуется Кнут. – Через полгода будешь штаб-сержантом. А через год сделаю тебе направление в офицерскую школу. У меня людей не хватает. А, Серж?

– Извини, Курт. Я больше с железками привык. Не обижайся.

– Да я понимаю. Для проформы спросил. Тебе скоро спецвзвод дадут. Новая тактика использования КОПов. Новые модели уже в пути. Ну, что, помянем ребят?

Кнут достает из стола фляжку. Локтем сдвигает бумаги на край. Расставляет серебряные стаканчики.

– А ты пижон, Курт, – улыбается Сергей. Серебряные сосудики изящны и невесомы.

– А ты думал, если я сержант, так виски прямо из фляги лакаю?

– Да нет. Просто не могу никак привыкнуть. Ты с виду грубее.

– Да и ты не тот, что раньше, Заноза, – щурится Кнут. – Стержень в тебе какой-то появился. Когда выпускал, гадал, что из тебя выйдет. Уж больно ты мягкий. Сейчас я бы против тебя не поставил.

Сергей осторожно нюхает жидкость. Да, это не виски армейской поставки. Уважительно кивает. Кнут довольно жмурит свои выпуклые зенки. Нет, ты точно пижон, старик.

– За ребят. Да будет им земля пухом, – говорит Сергей.

Кнут удивленно понимает брови.

– Это такой русский обычай. Так у нас говорят, когда провожают умерших, – поясняет Сергей.

– Понятно, – сержант кивает. – Пусть земля им будет пухом.

Жидкость горячим комком скользит по телу. По животу растекается мягкое тепло. Сергей пытается представить лица парней из своего взвода. Вспоминает свое отделение в учебке. Люди почему-то все больше всплывают из памяти безликими фигурами в одинаковой броне. Крыса. Салочник. Тевтон. Чистюля. Резьбовой Гаррисон. Лихач. Рыжий Стейк. Фенечка. Хохмач Габи. Накамура. Раньше казалось – случайные люди, временно оказавшиеся вместе. И, вроде, поговорить-то друг с другом особо не пришлось. Все как-то на бегу. Сцепив зубы. Все больше жестами. Подай то. Иди сюда. Сделай это. Вместе служили. Вместе грызли сухпай. Ненавидели друг друга за неправильно собранную винтовку. Дрались ночами. Ползали в грязи. Вместе умирали. С их уходом словно оборвался в пропасть мост, связывающий его с прошлым. Словно его жизнь началась заново. Повисла в пустоте. Ему мучительно хочется увидеть хоть кого-то из той, прошлой жизни. Он вдруг понимает это. И не может. Они все ушли, оставив его одного. Его, да еще служаку Кнута.