Особое задание для вора (СИ) - Блашкун Елена Страница 85

Зак и Рик открыли портал недалеко он зала, и потому очень быстро оказались в нужном месте. Не обращая внимания на протесты дочери, Киара взяла ее на руки и шагнула в открытый проем. Плевать, где она окажется — лишь бы быть подальше отсюда. А ведь впереди еще столько всякого дерьма, с которым она должна разобраться.

Получив сообщение от Аластора, Мара с облегчением вздохнула.

Победили, они победили. А значит — можно будет обойтись без лишних жертв. Взгляд скользнул по Селене и ее новорожденному сыну. Роды измотали обоих, так что теперь они спали, уютно устроившись на кровати.

— Что ж, теперь появилась хоть какая-то ясность в том, что нам делать дальше, — глухо отозвался Утер.

— Ну да. Все так же ждать остальных, — хохотнул Норд — ему тоже полегчало от того, что все разрешилось само собой.

Мара отрешенно кивнула, соглашаясь с мужчинами и бросила взгляд в окно. На горизонте уже дребезжал рассвет, крики людей почти стихли, как и звон металла. Да и драконы, казалось, летали теперь почти лениво, больше не пугая горожан своим страшным видом и еще более устрашающим ревом.

Кровавая ночь закончилась, но что их ждало впереди?

Прошло всего пару дней, а город уже пал — почти без боя и сопротивления. Кровавая жатва прошлась только по отдельным частям столицы — храмам, замку, да паре знатных домов, пытавшихся подавить восстание. Стоит ли говорить, что жертв оказалось куда меньше, чем оборотни предполагали изначально?

Каждый реагировал на победу по-своему, и только отдельные особы радовались ей, будто и не знали, какую цену пришлось за нее заплатить. Аластор находился в постоянном напряжении, ожидая подвоха, внезапного подкрепления для семьи императора и других неожиданностей. Утер молча осматривал замок, подмечая произошедшие в нем изменения, чтобы знать, где Карстен мог спрятать ловушки и потайные ходы. Зак с Риком, как истинные экспериментаторы, тут же забрались в императорскую библиотеку, а затем дошли и до лаборатории, чтобы раскрыть секрет передачи магии, обнаруженный бывшим венценосцем и его свитой. Норд и его приятели-драконы просто закрылись в «Чайной розе» Миллигана и отмечали победу. Только как-то очень уж хмурыми были их лица, и слишком часто медведь кидал долгие взгляды на стойку, где раньше то и дело появлялась трактирщик.

Вдову императора и ее новорожденного сына Киара приказала не трогать — не видела смысла, и невольно отметила схожесть ситуации с ее собственной в прошлом. К тому же с первого взгляда было понятно, что Селена не станет претендовать на трон, и оградит сына от подобных мыслей, если все же найдутся «доброжелатели». Слишком уж дорого ей достался этот подарок судьбы. Охранять молодую маму вызвалась Мара, чем очень удивила всех, в том числе и себя саму.

Что же касается Киары и ее дочери, то обе будто пребывали в каком-то странном состоянии потерянности. Вроде бы все слышали, отвечали, и даже, кажется, девушка отдавала приказы окружающим, но что-то было не так. Слишком много смертей, и слишком много странных событий. Все произошедшее никак не хотело укладываться в голове. Оборотница искренне надеялась на то, что гибкая детская психика со временем сотрет из памяти дочери все те ужасы, что Эмили пришлось пережить за последние недели, но уверенности в этом, к сожалению, не было.

Несмотря на то, что борьба за власть, вроде бы, закончилась, расслабляться еще было рано — оборотни искали лазутчиков, устраняли шпионов и…собирали трупы. Раненых среди «своих» почти не было — не зря же оборотни славились своей сверхбыстрой регенерацией, но вот погибших считали сотнями.

Хоронить их не было ни смысла, ни места, да и с настоящими воинами так не прощались. Утер как-то обмолвился, что в прежние времена погибших солдат сжигали на кострах, веря, что с пеплом возносится в небо их душа. Так что было принято решение и в этот раз поступить так же. Тем более, что каждый павший воин действительно заслужил на то, чтобы почтить его память подобным способом.

Киара справедливо рассудила, что солдаты императора также заслужили на схожий ритуал — как не крути, а они погибли, защищая своего хозяина и то, во что верили. Так что осудить их было не за что, а многочисленные родственники, оставшиеся в живых, по достоинству бы оценили подобный жест.

Правда, справедливости ради, было принято решение разделить погребальные костры.

Так что со слугами Карстена люди могли попрощаться у стен столицы, в то время как соратников Киары провожали в последний путь у берегов одного из самых больших озер Брадвика. Его воды раскинулись у противоположной стены города, так что все условия были соблюдены.

Мастера трудились сутки напролет, чтобы сделать достаточно плотов для павших воинов. На рассвете к берегу перевезли тела погибших и уложили на заготовленные алтари из дров, хвороста и соломы.

Кажется, после этого Киара произнесла какую-то скупую, но правильную речь в духе «никто не будет забыт». Ей было неловко говорить о том, что и так чувствовал каждый присутствующий. Девушке казалось, что тогда она будто указывает людям на то, как правильно стоит скорбеть о тех, кто отдал жизни в ту памятную ночь. Но разве можно подобрать действительно правильные слова? Нет, да это и не важно. Любое красноречие будет только лишней демонстрацией того, что прощание — не дань памяти, а обычное напоминание о том, что, собственно, главная цель еще не до конца достигнута, и погибнет еще немало людей.

Оборотнице не хотелось этого, потому она максимально уменьшила свое участие во всем. Было бы неправильно, чтобы традицию восприняли как пустой фарс.

После выступления и коротких заклинаний магов воздуха и воды, над водной гладью поднялся ветер, утянувший плоты на середину озера.

Дальше, по словам мечника, магия уступала место обычному человеческому профессионализму. Несколько десятков лучник встали у самой кромки воды и натянули тетивы луков. Наконечники их стрел полыхали в огне, будто сгорая от нетерпения отправиться в полет.

Киара, Утер и Норд тоже взяли в руки луки — каждый уже точно знал, куда отправит свою стрелу.

— Огонь! — скомандовал Аластор, и сотни стрел поднялись в небо. Не стоило и всматриваться, чтобы понять — каждая из них достигла своей цели.

Оборотница, опустила руки и голову — ей не хотелось видеть все то, что сейчас происходило. Ее пальцы вдруг обхватила маленькая ладошка и крепко сжала — Эмили захотела прийти на церемонию прощания, хотя почти никого из них не знала. Но Киаре ничего не надо было объяснять — она и сама поступила бы так же.

Рэй лежал где-то там, среди остальных таких же воинов, и к их телам медленно пробирался огонь. Хотя, возможно он уже объял тело вора, так резко ворвавшегося в жизнь маленькой семьи? Девушка мотнула головой, отгоняя навязчивый и слишком живой образ. Вместо него появились совсем недавние воспоминания ее личного прощания с дорогими сердцу людьми.

Традиция требовала, чтобы воина хоронили с его же оружием, так что кто-то предприимчивый уже успел вложить в сложенные на груди руки Рэя меч. Ну еще бы — чем еще может орудовать настоящий воин? Заметив это, Киара постаралась быстрее исправить оплошность и заменила его куда более привычным для мага оружием — его метательными ножами.

Он с самого начала был чужим для всех в этом месте, но без колебаний отдал свою жизнь за них. Хотя, стоило ли обманываться? Он сделал это для Эмили. Всегда, сколько она его знала, Рэй беспокоился только об одном человеке — ее дочери. Оборотница так отвыкла доверять людям, что упорно не хотела в это верить, но ему было плевать на ее мнение. Собственно, ему было вообще не важно, что о нем думаю другие — к чему об этом беспокоиться, если силы можно потратить куда правильнее?

Если Рэй был взбалмошным, непредсказуемым и очень упертым, то Миллиган был полной его противоположностью. Спокойный, степенный воин, главной мечтой которого всегда был собственный трактир. Может, это и странно, но именно так он видел свое счастье. А еще, что бы там ни было, он всегда оставался верен ей, даже когда надежды не осталось. Не потому ли не встал на сторону Аластора, хотя аргументы молодого оборотня были достаточно вескими, чтобы начать новое восстание? Для Миллигана существовал всего один лидер — Киара. И только за ней он готов был идти, и за нее же попрощался с жизнью.