Три шага до магии. Шаг второй. Барон де Дрон - Михаил Александрович Швынденков Страница 87

Кстати, увидев меня в первый раз после приезда, он замер, как кролик перед удавом:

— Это вы?

— Нет, это не я! Вот все так спрашивают! Всех интересует какой-то адепт Витур. А я барон де Дрон — младший. А мой отец — он де Дрон старший. А моя жена, она баронесса де Дрон, а не какая-то там адептка Толиш. У нас только графини де Лафер та же самая, а все остальные — совершенно другие. Вот директор Школы у нас герцогиня де Брюлен, и не дай вам Сияющий что-то перепутать!

Так мы и работали. Зарплата преподавателей была не высокой, около двадцати золотых в месяц, в зависимости от нагрузки. Но никому не запрещалось подрабатывать в городе. Но работа со студентами, а наших учеников с моей подачи, так все и называли, заставляла развиваться, не закиснуть в провинциальной атмосфере нашего королевства. После смены династии магия в королевстве приходила в упадок. Не было ни одного учебного заведения для магов, кроме нашей Школы. В столице провозгласили создание Академии, но как всегда бывает, если за дело берутся приближённые к большому начальству, приближённые не по деловым признакам, а по личной преданности, деньги разошлись, а Академия не появилась. Через два года нашей работы к нам для поступления потянулась молодёжь из столицы и других городов. Сделали цикл трехгодового обучения. Этим выпускникам будем давать диплом мага, похожий на диплом Академии.

Умнейшая женщина Розалия де Гроса, предвидела это и постоянно разыскивала для нас новых преподавателей. Сначала это были исключительно бывшие преподаватели Академии, но потом стали соглашаться и другие маги, очень уж стала походить на болото магическая жизнь в королевстве. В связи с ростом числа поступающих, пришлось расширять территорию Школы, строить новые корпуса, полигоны. Одновременно мы стали повышать стоимость обучения и увеличивать зарплату учителям. Многие преподаватели и родители обучающихся стали предлагать изменить название учебного заведения.

Собрал свою старую команду обсудить вопрос о переименовании. Посыпались предложения снова назваться Колледжем. Дело в том, что здесь нет аналога названию институт. Школа, колледж, университет, академия, вот такие здесь названия для учебных заведений для магов. А для неодарённых только школы и колледжи.

Высказались все, кроме Розалии.

— А как вы думаете, у нас король — он дурак или нет? Ему нужны маги?

Начались высказывания от шутливых до серьёзных, типа, он бы и хотел, да кто ему позволит.

— То есть вы согласны, что если бы король мог, он магическую Академию или университет уже бы создал? А не может, потому, что те, кто его на престол посадил, они и не разрешают. Так?

— А с чего вы взяли, что те, которые диктуют королю, не смогут диктовать и нам? Если мы их заинтересуем, они нас придавят, как таракана.

Тут раздались аплодисменты. Хлопали в ладоши кто? Правильно, Розалия и Ириана.

— Чтобы не спорить и никому ничего не доказывать, на подобные вопросы отвечаем, что название нам утвердили в столице, и менять его сами мы не можем.

Ну вот, это решили, живём дальше.

Кручусь как белка в колесе, умирать совершенно некогда (шутка), расширяем старые производства. К производству инструментов добавил косы, косить траву. До этого здесь обходились чем-то вроде серпа. Начали изготовлять рубанки, в том виде, как они были на земле в середине двадцатого века. Еще стали выпускать вилки с тремя и четырьмя зубцами, и чайные ложки. Это делают ювелиры из серебра и золота, для богатых. А вот складные карманные ножи — это ширпотреб, идут в массовом количестве. Особо трудно давались измерительные инструменты для точных измерений. Освоили выпуск металлических линеек с миллиметровыми делениями. Прошло полгода, прежде, чем на них появился спрос. Я потребовал, чтобы каждый студент нашей школы имел линейку с миллиметровыми делениями, и все рисунки делали в масштабе. И идеи точных измерений пошли в массы. Миллиметр имеет здесь странное название «оттысячник». Следующая идея — гибкий метр. Взял узкую полоску тонкой кожи. Обработал её структуру так, чтобы кожа не растягивалась, но сохранила мягкость и гибкость. Заставил мастеров нанести на неё сантиметровые деления. А потом подарил этот измерительный инструмент лучшему портному города, у которого обшивались наши женщины. Через месяц пришла делегация от гильдии портных, и потребовали (!?) обеспечить их всех подобными метрами. В производство запустил ленты полутораметровой длины, что понравилось портным, а укреплять будущую продукцию доверил Лилии, а то она как маг совсем заскучала, построила пять мостов, а больше и спроса нет. Главным её достижением стал мост к нашей усадьбе. Это был её подарок нам с женой к годовщине их пребывания в Холмограде. Мост шириной на две встречные кареты, на пять арок и длиной почти сто метров. Я и её муж сдерживали её, чтобы молодая мама не перегружалась, и она потратила на это строительство целую десятку. Но мост получился шикарный, на него ходят смотреть, как на выдающуюся достопримечательность города. Если бы был уверен, что мы в этом городе останемся на много лет, заказал бы фигуры зверей, как на мостах в Петербурге были.

Попросил Турана, он съездил на родину, в царство гномов, и привёз молодого производителя стекла. Традиционно это ученик мастера, которому не давали роста. Но с него взяли клятву, что он никому не раскроет секрета производства оконного стекла. Ну и ладно. Объяснил ему, как делать посуду из стеклокерамики, или закалённого стекла. На эксперименты у него ушло полгода. Наконец стала получаться продукция. Наняли десяток гончаров. Они делают формы из глины и обжигают их. Потом в них заливают стеклообразную массу, впрессовывают в них вторую часть формы и делают предварительный обжиг. Полученную деталь достают и подвергают закалке при высокой температуре. Эта деталь, и есть посуда из стеклокерамики: тарелки, чашки, вазы. У мастера не получилось сделать посуду чисто белого цвета, к чему я стремился. Но он делает посуду трёх цветов: чуть желтоватую, почти белую, салатного цвета и голубого. Наш с ним секрет, который никто не сможет повторить, это высокотемпературная закалка почти готовых изделий при помощи моего плетения «Домна» при заданной температуре около 900 градусов. А ещё он научился делать глазурь на керамическую посуду. Я потребовал, чтобы он глазурь накладывал только на посуду из белой глины. Получается почти фарфоровая посуда. В отличие от стеклокерамики, на