Археолог. Начало (СИ) - Госс Миродар Страница 88

— Хочу тебя обрадовать. Мне уже известен один такой случай.

— Да? Что?!

— На нашей планете двести лет назад высадились земляне, как мы. Только технологии у них другие, всё другое. И планета родная, называлась точно так же, Земля. Мы их называли другие земляне.

— Ох мать… Как это я в точку попал. Значит, выжившие есть. Если вы столкнулись, не иначе, судьба. Вашим цивилизациям суждено обрести связь, как должно было быть.

— Не думаю, что мы найдём много общего. Эти земляне стали рабами. И не гнушатся своей участи. Более того, у них много религий, а у нас одна, такая же, как и была тысячи лет назад, в Бога единого.

— О, ну, ладно. Такое тоже предполагалось, насколько я помню инструкции.

— Если хочешь ещё что-то такое рассказать, расскажешь это ему. Я живу тем, на что могу повлиять. Такие вещи, как другие планеты и цивилизации меня не интересуют.

— Кому?

— Независимому. У меня чувство, что эти знания важнее ему. Все эти переселения, меня не особо касаются. Настоящее важнее. А вот он прилетел со звёзд недавно. И непонятно, к какой цивилизации принадлежит. Вполне возможно, вообще с какой-нибудь третьей Земли. Но у него активированный страж, а это о многом говорит.

— Чтож, тебе придётся выслушать меня.

— Я тебя спас, разве этого не достаточно? Уважь и меня.

— Буду краток. Это важно. — Настаивал Ганнибал. И Гаст позволил себе выслушать.

— Есть вселенский протокол соединения всех ЦК колыбелей, который позволит так же объединить не только расы, воскрешенные цивилизации, но и получить определённый ключ мира иронов ритикулус. Гадов, что уничтожают один мир за другим. Это конечная цель любого Эсхельмада. Создать условия, чтобы ЦК смогли сообща подобрать координаты, для прохода в их мир, и запечатать его навсегда. Закристаллизовать. Причем так, чтобы не выбрались. У ЦК эта технология имеется в зачатке, вместе, они доведут её до конца. Требуется объединить хотя бы 3. Сообща, у них хватит мощностей. Но для этого, потребуется уничтожить все Чёрные Ядра. Иначе, они помешают. Чёртовы адские создания. Честно говоря, я не просто борт-механик. У меня был высокий уровень секретности, мой друг Гаст. Хотя для тебя эти знания ничего не стоят, я это понимаю. Но если вдруг со мной что-нибудь случится, ты должен будешь доставить эти сведения.

— Кому?

— Любому, кто занимается этим вопросом. Судя по всему, ближайший человек — твой Независимый. — Сказал борт-механик. — Раз у него активированный страж, то это, как ты сказал, о многом говорит.

Гаст, перелезая через неудобные препятствия из кристаллов, которых нельзя обойти иначе, переложил Ганнибала на землю и задумался. А ведь что, действительно, искал здесь, на этой богом забытой планете Независимый? Откуда у него Эсхельмад?

Что это за миссия, по воссоединению колыбелей? Как это связано с тем, что происходит в его жизни? Что-то варилось в уме, пытаясь найти ответы. Что-то родное, незримо, бесконечно важное, казалось, буквально бурлило в крови. Какие-то забытые чувства. Но всё это так смутно. Лишь лёгкое навевание, которое тут же пропало.

Много часов спустя, Гаст вылез наружу. Сильный поток воздуха ударил в лицо Ганнибалу так, что он вынужден был закрываться рукой. Он улыбался пуще прежнего, и морщился одновременно. Его щекам окончательно вернулся здоровый окрас, наполнив их жизнью. Он всё больше становился похожим на обычного человека.

— Да, хотел бы я поговорить с твоим независимым. Как это вы интересно его называете. Какая культура у вас сложилась, уникальная.

Но вид, который открылся взору разведчика, нельзя было назвать радостным. Сожжённые дома, высокие статуи. Запёкшаяся кровь на уцелевших стенах, часто деревянных. Следы борьбы, взрывов, глубоких борозд посреди стен и на дорогах. Вместо фонтана расколотые толстые чаши. Когда-то они стояли одна на другой, гармонично выливая чистейшую воду наружу. Теперь просто напоминали о былом.

Тот самый мир Незванных. Воскрешённый и вновь разрушенный. Беженцы, которые должны были проживать здесь, отсутствовали. На полу валялись сгнившие пальцы, вырезанные части головы. Невольно он отвернулся, закрыв глаза. Такого ужаса он не видел со времён учебников истории. Фотографии Красной Войны воочию. Как же он устал от этого.

— Что там? Почему мы встали?

— Разруха. Ничего нового. Мир пожирает зараза, под названием Нерон. Сейчас, смирюсь, и пойдем.

— Что такое Нерон?

Так они шли, проходя улицу за улицей. Дыма уже давно не было, но копоть отпечаталась везде. В некоторых домах ещё оставался хлеб, который превратился в черствый сухарь. Перевёрнутые блюда с заплесневелыми овощами и засохшими фруктами. Но Гаст набирал в попавшийся мешок всё более-менее, что пригодно. Как только он нашёл уцелевший дом, было решено остаться в нём. Уложив нового знакомо на кровать, которая, на удивление, была аккуратно убрана. Он поставил картошку с морковью вариться в кастрюле, воду из которой набрал из крана. У бежавших перуноградцев оказался отличный трубопровод. Вода на вкус чистая, почти сладкая. Фильтры тоже хорошо работали, даже с учетом того, что обслуживающего персонала давно нет.

На полках полно книг. Музыкальные инструменты. Красивая резная мебель. Всё, каждый миллиметр сделан вручную. Душа радовалась с каждого взгляда. Узоры сложные, чарующие. Только одного вида этого достаточно, чтобы часами любоваться, не задумываясь. Табуретки, кресла, скамьи, столы, деревянные стены. Рунные письмена тянулись и тянулись. Как же называется это искусство?

Руны были вырезаны по контуру дверных проёмов. Вдоль ручек, на уровне пола. Это хотелось трогать. Чувствовать. Какая-то мудрость в каждом изгибе. Нечто непонятное и глубокое. Гаст любовался, и не услышал, как Ганнибал уже долго завал его по имени.

— Что?

— Еда разварится!

И действительно. Подойдя к котлу, Гаст убедился, что овощи почти превратились в кашу. Но, так даже лучше. Легче есть Ганнибалу. Он наверняка вырвет, будь там хоть что-то твёрдое. Наполнил миску, а в резную кружку налил бульона. Довольный, подошёл к Ганнибалу. Но Ганнибал лежал, не шевелясь. В здоровой руке зажата записка, ручка на полу. Гаст вытащил записку.

Читая с трудом нацарапанные каракули, Гаст выронил миску.

«Ты не виноват. Никто не виноват. Система не совершенна. Мой желудок не может переваривать. Я это знаю. Организм разлагается. Через два дня от меня останется один скелет. Спасибо тебе за всё. Я бы пожил ещё, но, если честно, не вижу смысла. Это не тот мир, в котором я бы хотел жить. Передай ему. Кажется, тот человек, которого ты ищешь, занимается именно этим. Прошли сотни тысяч лет, а кому-то не всё равно. Слава Богу»

Гаст перевёл взгляд на постель, смочил два пальца и поднёс их к носу. Ганнибал не дышал. Скупая слеза скатилась по щеке рыцаря-разведчика. Слишком много событий за последние дни. Слишком.

Глава 25

Гаст насыпал последнюю горку земли, воткнул лопату и вытер пот со лба. Сверху он положил браслет, которым активировал капсулу сна. На обратной стороне записки было написано повторно: «Отдай ищущему. Оно в моей руке». В руке у Ганнибала оказался маленький квадратный носитель памяти. Совершенно незнакомый.

— Наша встреча предрешена, Независимый.

Сожжённые, раскуроченные, не потерявшие власть над красотой дома. Чем дальше разведчик шёл, тем более цветистыми они становились. Проведя рукой по несущей балке, Гаст ещё раз поковырял рунные символы пальцем и вышел из поселения. Дорога резко шла под склон. Петляла по горной тропе Гаст размышлял над существующими обстоятельствами. Если Независимый был тем самым ищущим, то это означает, что он выполняет миссию тех самых древних первооснователей, которые даровали жизнь всему, что он видел.

В таком случае, его поиски не закончатся одной планетой. Он полетит дальше. За пределы и дальше. Ему придётся побывать во множестве миров. У него есть для этого все возможности. Но, если родина Гаста всего лишь промежуточное звено, тогда, сколько материнских кораблей, великих Колыбелей первооснователей Независимый уже повидал? Что такое космос, вон там? Его мир, Тесио, Отелен, Нерон, Незванные, это всего лишь… Крупица одного длинного путешествия. Глубокие думы овладели Гастом. Он каждый раз доставал карту памяти Ганнибала, изучающе вертя в пальцах. Внутри разгоралось новое желание, которое он пока не осознавал.