Руслан Мельников - Бронепоезд. Огненный рейд Страница 9

И едва поезд выехал — закрылись снова. Надежная оборонительная линия МКАД осталась позади.

Прильнув с калашом в руках к правой тамбурной бойнице, Егор наблюдал за заброшенными пригородами. Легкое покачивание вагона и мерный перестук колес успокаивали и расслабляли. Но спокойствие это было обманчивым. И расслабляться нельзя было ни на минуту.

Как только поезд выезжал за пределы Кольца, могло произойти все, что угодно. Неохраняемые перегоны между столичной Стенкой и укрепленными Форпостами ближнего Подмосковья были, конечно, защищены бетонной оградой, пропущенной поверху колючей проволокой и минными заграждениями на подступах к путям, но, как показывала практика, ни первого, ни второго, ни третьего было недостаточно, чтобы обеспечить безопасность пригородного сообщения.

Именно поэтому поезда сопровождала вооруженная охрана, а снаружи на вагоны подмосковных электричек крепились бронелисты. Такие уж времена: без брони за городом сейчас — никак.

Собственно, небольшие составы, связывавшие Кольцо с пригородными Форпостами, если и назывались электричками, то больше по старой привычке. На самом деле с электропоездами недавнего прошлого они имели мало общего. Электричество нынче слишком дорогое удовольствие. Да и внешне опять-таки…

Сейчас это были, скорее, легкие бронепоезда. В обиход даже вошло новое словечко: «бронетричка». Броня, три… Егор мысленно представил монстра, в нутре которого находился.

Три автономных сегмента по три пассажирских вагона каждый. На внешней броне — не очень длинные, чтобы не зацепить встречный состав, но очень острые шипы — дополнительная защита от интродуктов. В середине поезда, на крыше одного из вагонов центрального сегмента — спаренный пулемет на универсальной турели, который при необходимости можно использовать и в качестве зенитного орудия против летающих тварей.

Вместо электровоза состав тянул добрый старый коптилка-тепловоз, также защищенный шипастыми бронепластинами. Перед собой локомотив толкал грузовую платформу с балластом. На передней части платформы торчал массивный ножевидный выступ, делавший ее похожей на нос боевого античного судна. Снизу был подвешен косой отвал для очистки рельс.

Беженцы-провинциалы, не пропущенные за столичную Стенку, уже неоднократно пытались в отместку совершать диверсии на пригородных перегонах, и головная платформа являлась хоть какой-то страховкой от самодельных мин и фугасов. Кроме того, она служили своеобразным тараном на тот случай, если к железнодорожному полотну прорвутся интродукты. Тварей, которые достигали порой весьма солидных размеров, все-таки предпочтительнее спихивать с путей специально оборудованной балластной платформой, а не локомотивом.

Посты кондукторов-охранников располагались в служебных тамбурах, проход в которые открывался только на остановках. Очень удобно: вагонная толкотня не отвлекала и не мешала нести службу во время движения состава.

В каждом тамбуре дежурили двое: по человеку у бойницы, прорезанной в бронированной двери. Теоретически этого было достаточно, чтобы перекрестным огнем сбить интродукта, рвущегося к бронетричке. Но, увы, теория не всегда совпадала с практикой.

Поезд ехал не так чтоб очень быстро, но и не медленно. Спешка, как и излишняя медлительность, на неохраняемых участках дороги может дорого стоить. Безопаснее всего было придерживаться среднескоростного темпа движения.

Вагон покачивался. Колеса стучали…

Поездка в узком пенале тамбура была относительно комфортной. Во всяком случае, места на двоих хватало. Не то что в вагоне…

Оторвавшись на миг от бойницы, Егор заглянул через решетку заблокированной двери пассажирского отсека. Вот бедолаги, а! Вагон был набит людьми до отказа. Что и неудивительно. Пригородные поезда сейчас ходили редко.

Сидений внутри не было: так помещается больше народу. Окон не было тоже. Проще и дешевле оказалось наглухо закрыть их стальными листами, чем вставлять бронестекло в неприспособленные для этого рамы.

В вагоне — темно и душно. Воздуха в вентиляционные отверстия попадало мало, а света почти не было вовсе. Тусклые диоды и энергосберегающие лампочки в запыленных плафонах работали в экономрежиме. Впрочем, об удобствах пассажиров никто не думал. Да и сами пассажиры не особенно заморачивались по этому поводу. Главное было доехать в целости и сохранности на работу и вернуться оттуда живым. А с этой задачей бронетрички пока худо-бедно справлялись.

Егор снова повернулся к бойнице. Надолго отвлекаться нельзя. На карте маршрута, прикрепленной возле тамбурной двери, он отмечал слабые места заграждений. Бреши, прорехи, дыры появляются на защищенных перегонах каждый день. И их нужно своевременно латать. После поездки все отметки на маршрутных картах будут сверены и проанализированы. Затем на указанные начальством участки отправится бронепоезд ремонтной бригады.

А работы у ремонтников будет немало.

Вон сбиты листья и ветки. Видимо, взорвалась осколочная мина. Может, не одна. Саперам придется заложить новые заряды. Вон порвана колючка над оградой. И там вон тоже проволока сильно провисла. Вон между покосившимися бетонными плитами зияет широкая щель. Наверное, кто-то пытался прорваться. А может быть, и прорвался, но, не найдя для себя ничего интересного, вернулся обратно. Или не вернулся? Или затаился где-нибудь под насыпью и ждет?

— Реутов! — прохрипел динамик переговорного устройства. — Приготовиться к выходу!

Поезд замедлил ход. Остановился…

Неминуемая задержка. Реутов, как и любой Форпост за пределами столичного Кольца, окружен своей Стенкой. Пока откроют ворота, пока впустят состав…

— Внимание, поезд! Из Москвы! — доносился откуда-то из-за ворот усиленный громкоговорителем голос диспетчера.

Егор внимательно следил за зеленкой над грязно-серым забором ограждения вдоль железки. Вряд ли твари решатся напасть в светлое время суток прямо под реутовской Стенкой, но если это все же случится, неподвижный состав окажется более уязвимым, чем поезд на ходу.

Ворота открылись. Бронетричка дернулась. Въехала на охраняемую территорию. Ворота закрылись…

Теперь можно перевести дух. Полмаршрута без приключений — не так-то уж и плохо.

Забросив калаш на плечо, Егор отворил наружную бронедверь со своей стороны. Напарник по тамбуру — молчаливый русоволосый здоровяк Андрей — проделал ту же операцию с левого борта. На его стороне посадочной платформы не было, но на такие мелочи давно уже никто не обращал внимания. Главное — поскорее десантировать пассажиров.

Егор отпер вагонную дверь. Затем отступил, пропуская людей.

В два потока вышло около полутора десятков человек. Вошли трое. Если в вагоне и стало немного просторнее, то заметно это не было.

Андрей молча проверил билеты и документы.

— Проходим-проходим, не задерживаемся, — поторопил Егор тормознувшую в тамбуре троицу, гадая про себя, кому и зачем понадобилось ехать из одного Форпоста в другой.

Наверное, кому-то нужно. Зачем-то…

Потом, как обычно, — закрыть вагонную дверь, захлопнуть тамбурные. Предупреждающий гудок локомотива. Поезд тронулся дальше.

На промежуточной станции Реутов бронетрички долго не стоят.

За Реутовом тоже все было спокойно. Признаков жизни не наблюдалось никаких. Ни человеческой жизни, ни нечеловеческой. Вдоль ограды, оберегающей железку, тянулась сплошная стена деревьев, закрывавшая обзор.

Брешь в этой зеленой стене появилась внезапно. Чуть впереди, по ходу поезда. Кроны раздвинулись, будто отведенные чьей-то невидимой рукой. Словно внезапный порыв ветра пригнул деревья к земле. Вверх и в стороны полетели листья, сломанные ветки и сучья. И…

Кусок леса оторвался от леса! Кусок чащи бросился на пути через бетонную ограду, колючую проволоку и минные заграждения.

Что-то большое, зеленое, не отличимое от листвы и хвои, что-то, до последнего момента неподвижно таившееся среди густых крон и еловых лап, оттолкнулось от гибких стволов. Прыгнуло к составу, разворачиваясь в воздухе из плотного клубка в подобие паруса.

Тварь легко и стремительно спланировала (да, это был не полет, а именно прыжок-парение) над преградой, отделявшей железку от леса…

Краем сознания Егор отметил, что существо, бросившееся на поезд, отдаленно походило на гигантскую белку-летягу. Размером с самосвал. С камуфлированной под цвет листьев шерстью. Вот только хвост — длинный и тонкий, как у рептилии, с большими, широкими, чуть загнутыми, плоскими и острыми как ножи пластинами на конце — плохо вязался с образом прыгучей белки. Наверное, такой хвост можно было использовать не только как руль в полете, но и как оружие в ближнем бою. А значит, ближнего боя лучше не допускать.

Егор нажал на спусковой крючок автомата, даже не разглядев толком тварь. Сначала стреляй, потом любуйся — таково было золотое правило выживания за пределами Кольца.