Вадим Филоненко - Дегустаторы смерти Страница 9

Так… Берем с собой нож, веревку, без них никуда. Еще несколько мелочей, включая «браслет». Остальное пусть пока полежит тут, чтобы лишний вес не стеснял движения.

Я сбухтовал веревку и повесил за спину на манер рюкзака. Очень удобно. Так она не будет мешать прыгать.

Ну все, я готов. Теперь осталось наметить оптимальный маршрут. Я обвел взглядом усеянное кляксами пространство, прикидывая путь.

– Пойдешь все-таки? – разгадал мои намерения Сало.

– А как же. Не бросать же… такой ценный хабар, – серьезно заявил я.

Сало переменился в лице. Хотел спросить: «Только хабар? А меня?» Этот вопрос был написан у него на лице крупными буквами. Но он промолчал. Не спросил.

Я хмыкнул и решительно бросил гайку в ближайшую молочную лужу. Во все стороны полетели брызги. И… ничего. Целая и невредимая гайка лежала посреди кляксы, возвышаясь торцом над белой жидкостью. Я машинально задержал дыхание и сиганул следом за гайкой. Раздался чавкающий звук, из-под подошв фонтанчиками взметнулись молочные капли. По ощущениям, будто и впрямь в лужу угодил. В самую что ни на есть обычную лужу.

Я перевел дыхание. Уф! И тут же, не мешкая, сиганул на следующее пятно. А потом еще. И еще.

Сало высунулся из своего колодца и следил за мной с таким напряжением, словно это не я, а он изображал козла, прыгая по лужам на скотоферме.

Прыжок! Белые брызги щедро оседают у меня на одежде. Некоторые долетают до груди. Эта лужа на диво большая и глубокая. Пожалуй, самая глубокая из всех. А вот следующие две – крохотулечки, будто кот накакал, размерами с носовой платок, не больше. До первой метра полтора. Приземляться придется на одну ногу, сразу отталкиваться и прыгать дальше – благо до второй крошки всего-то сантиметров сорок, если мой глазомер не врет.

Я прикинул, как буду прыгать. Только б не оступиться!

Э-эх! Как там поется? «Пусть боимся мы волка и сову. // Дело есть у нас, в самый трудный час, // мы волшебную косим трын-траву!»

Толчок! Правая нога плюхается в лужу, скользит по ней. Я балансирую, пытаясь сохранить равновесие. Очень хочется опустить на землю левую ногу, чтобы обрести устойчивость. Но нет, нельзя. Это верная смерть, причем мучительная – взрывом мне голень оторвет. Или раздробит. Тогда буду кровью истекать, пока не сдохну.

Чудом удается оттолкнуться и прыгнуть дальше – на следующую крохотулю, а затем без задержек перескочить на огромную кляксину. Вернее, это после «носовых платков» она кажется мне гигантской, а на самом деле на ней едва помещаются две ступни. Но тут я хотя бы могу пристроить обе ноги.

Пара секунд передышки. Нужно унять дрожь в мышцах – они едва не звенят от напряжения. И снова вперед.

Еще две лужи – и вот я на твердой земле рядом с колодцем.

– Ты прошел! – Сало выглядел совсем плохо. Словно, пока я добирался до него, он держался на адреналине, за меня болел, а теперь размяк, поплыл.

Толик смотрел воспаленными глазами больного теленка. Так глядят коровы на мясника: мол, сразу прирежешь или еще погулять отпустишь? Эта телячья покорность бесила до крайности. Захотелось вмазать ему так, чтобы раз и навсегда выбить из него рабскую натуру. Еле сдержался, честное слово. Остановило только то, что он и так уже был избит Зоной дальше некуда.

– Чего вылупился? Хабар давай, – резко сказал я.

Куртка у него была расстегнута, а на поясе висела кобура с пистолетом. Взгляд Анатолия изменился. Он посмотрел на меня сквозь прищур. В глазах на миг появилась жесткость. В какой-то момент мне показалось, что Сало выхватит ствол и всадит в меня весь магазин.

Но нет. Его рука потянулась не к рифленой рукояти «макарыча», а к рюкзаку, который лежал на дне колодца. Толик молча протянул его мне.

Я открыл клапан, заглянул внутрь. Просвинцо-ванный контейнер и еще два каких-то свертка.

– «Бенгальский огонек» тут? – деловито уточнил я, указывая на контейнер.

Сало молча кивнул и тяжело опустился на дно колодца, привалившись спиной к стенке.

Я проверять не стал, поверил на слово. А один из свертков развернул. Там и впрямь оказалась «белая вертячка». Я надел ее на палец, крутанул. Она пошла нарезать круги. Вот так крутиться может вечно – если вручную не остановишь.

– Порядок, – удовлетворенно кивнул я, убрал «вертячку» обратно в рюкзак и велел Толику: – Ствол давай.

Сало упрямо мотнул головой:

– Нет… Мне он еще понадобится.

Небось чтобы застрелиться, когда я уйду. Или мне в спину пальнуть. А что, вполне возможно. Перед смертью люди меняются… э… наверное… Хотя вряд ли. Как говорится, рожденный ползать, червем и подохнет.

Я вспомнил еще кое о чем и спросил:

– Чубайса кто пристрелил? Коля?

– Нет.

– А кто?

– Я. Чтоб не мучился. Он так орал…

Вот так-так! Интересно, Сало случайно с первого раза в сердце попал или по жизни меткий стрелок?..

– Пожалел, значит, – с долей сарказма сказал я.

Сало не ответил. Закрыл глаза, теряя ко мне интерес.

Это он зря.

– Вставай! – приказал я. – Чего расселся?

– Отстань, – внезапно проявил характер Сало. – Хабар получил? Вот и вали.

– Дурак ты, Толян, и не лечишься, – развеселился я. – Вставай, говорю. Ну! Руку протяни.

– Зачем?

– Отрежу и как трофей себе заберу, – не удержался я. Заметил, как у него округлились глаза. Поверил, что ли? Пришлось уже серьёзно пояснить: – Лечебный «браслет» наденешь.

– Зачем? – напряженным голосом повторил Толик. В нем опять проснулась надежда, но он боялся поверить в нее.

– Да что ты заладил: зачем да зачем? Других слов, что ли, не знаешь? – проворчал я. – К периметру без «браслета» я тебя живым не доведу – вот зачем.

Сало расплылся в идиотской улыбке, но вдруг спохватился:

– Погоди, Игорь. Он же тогда разрядится, и ты его не продашь.

– Давай быстрее, а то передумаю.

Он поспешно протянул мне здоровую руку. Я нацепил на нее аномальное колечко, велел:

– Вылезай. Я тебе сейчас помогу.

Пришлось забраться в колодец, подсадить его. Через край он перевалился тяжело, словно куль с дерьмом. Рухнул на землю, почти теряя сознание.

Я смотрел на Сало, ощущая растерянность. Да он и идти-то не может, не то что прыгать! Даже с «браслетом» Толя сейчас балласт, пассажир.

Аномальные колечки не могут заменить врача. Они не способны залатать почку, зашить артерию или зарастить сломанные кости по мановению волшебной палочки. «Браслеты» помогают заживлять рану при условии, что она обработана по всем правилам медицины. А если у Сала, к примеру, разорвана селезенка, то без хирурга ему хана.

Впрочем, «браслет» в любом случае окажет на Толика тонизирующее действие, притупит боль и придаст на время сил. Но это случится не сразу. Чтобы начать действовать, требуется время. А его-то у меня и нет. Я не могу торчать в Коровнике несколько часов, ожидая, когда Толику станет лучше настолько, что он сможет прыгать сам. Но и тащить его по лужам в таком состоянии возможности нет. С ним на закорках я не сумею прыгать достаточно высоко и далеко, да еще, когда требуется, приземляться всего на одну ногу. Толик хоть и хилый на вид, а все ж таки не пушинка. Нет, с ним на шее мне равновесия при приземлении не удержать.

Короче, приехали. Вернее, припрыгали. Что же делать? Забрать хабар и уйти? А он пусть остается, дождется, пока «браслет» придаст ему сил, и попытается выбраться самостоятельно. Ничего с ним не случится. Не маленький. И в Зоне наверняка не новичок.

– Толь, а ты давно сталкеришь? – на всякий случай уточнил я. И получил ошарашивающий ответ:

– Год и три месяца.

Вот это да! Я знал, что Сало на Колю давно спину гнет, но, что именно делает, даже не догадывался. У Сумрака часто появлялся очень ценный хабар. Ходили слухи, что это он сам такой крутой сталкер. Правда, добывает сокровища, устилая свой путь трупами отмычек. Но, кажется, молва ошибается. Теперь я знаю, кто именно приносит Коле Сумраку и хабар, и репутацию отменного сталкера.

Я посмотрел на Сало по-новому. Вот тебе и чмо! Вот тебе и слизняк!

– Толь, а почему для Сумрака? Почему не для себя?

– Там все сложно, – Сало скривился.

– А вообще, зачем ты в Зону ходишь? Вот я за деньгами и острыми ощущениями. А ты? Денег с этого не имеешь. За драйвом?

– Нет, – Анатолий помолчал, а потом признался: – Я боюсь Зоны. Очень. Прямо-таки до рвоты. Но… Знаешь, Игорь, только здесь я чувствую себя свободным.

Я задумался над его словами.

А что на самом деле Зона дает мне? Действительно ли только адреналин и деньги? И что я даю ей взамен? Уверен, обмен обоюдный. Мы ведь нужны Зоне не меньше, чем она нам. Зона ждет нас, скучает, зовет. Я это чувствую. Уверен, многие сталкеры ощущают то же самое, только никогда не говорят вслух. Не принято у нас такое обсуждать. Плохая примета.

А еще я вдруг подумал: «Неужто Сало и впрямь как сталкер лучше меня? Ведь он единственный, кто сумел пройти по Коровнику. Многие пытались, а сумел только он. И я. Хотя меня-то Толик, считай, за ручку вел».