Валентин Егоров - За того парня… Страница 9

Первым опомнился капитан Камышин, у которого шевиотовые брюки почему-то были мокрыми между ног, видимо, кружку пива пролил на это место. Он поднялся на ноги, взял первый попавшийся ему стул в руки и, после широкого и богатырски мощного размаха, этот стул обрушил на задницу немецкого диверсанта.

Когда появился армейский караул, и началось разбирательство произошедшего случая, то майора Дулькейта, капитана Камышина и батальонного комиссара Ужицкого не арестовывали. Арестовали одного только рядового Любимова за превышение уровня самообороны, это надо же было одному какому-то там рядовому завалить трех диверсантов и обезоружить четвертого диверсанта. Лейтенант караула особо не интересовался деталями стычки, а только требовал от рядового представить ему пистолет, из которого он стрелял. Но Артур уже наслышался о таких расследованиях и сумел свой "Вальтер Пк38" с двумя обоймами запрятать так, чтобы его никто не нашел. Таким же непонятным образом исчезли и три других пистолета.

Но когда прибыл патруль НКВД, то арестовали всех, кто участвовал в пьяной драке, это по выражению одного из патрульных, и даже буфетчицу. Диверсанта, с переломанным тазом, по которому ударил стулом капитан Камышин, осторожно положили на колени капитана, и всех скопом тюремной повозкой отправили в расположение Особого отдела. Больше все страдал батальонный комиссар Ужицкий, которому почему-то не понравился пистолет "Вальтер Пк38", так он у майора Дулькейта потребовал, чтобы его срочно заменили стареньким "Маузером" с деревянной кобурой. До Особого отдела они ехали и постоянно переругивались по этому поводу, а раненый диверсант постоянно стонал, это когда его капитан Камышин за больную задницу крепкими рабоче-крестьянскими пальцами щипал.

Начальник Особого отдела капитан НКВД Лазарев почему-то начал заигрывать с рядовым Любимовым и освободил его из-под стражи, как героя и отличного солдата, а на армейских офицеров не обращал ни малейшего внимания. Правда, он обратил внимание на мокрые галифе капитана Камышина. Одним словом, следствие продолжалось пять минут, травмированного диверсанта отправили в Брест на лечение, а всю армейскую шваль, это выражение капитана НКВД Лазарева, снова вернули на вокзал к мотоциклу. Но мотоцикла на месте не оказалось и майор Дулькейт, смеясь, правда, объявил порицание рядовому Любимову за неправильную охрану армейского имущества.

Мужики тут же нашли попрятанные "Вальтеры", чтобы переложить их в пустые кобуры, болтавшиеся на поясных ремнях, а рядовому Любимову свой "Вальтер Пк38" пришлось снова засовывать за пазуху гимнастерки. Только они собрались покинуть железнодорожный вокзал и идти пешком до расположения своей воинской части, как вдали послушался мотоциклетный треск. Артур сделал стойку и тут скрылся за углом здания вокзала. Там двое чумазых мальчугана лет тринадцати пытались, развинтить боевой мотоцикл на запчасти, а затем эти запчасти продать на привокзальном рынке. Но, по всей очевидности, эти парнишки ФЗУ еще не оканчивали, поэтому в технике разбирались плохо, мотоцикл до сих пор оставался не разобранным.

Артур, не вдаваясь в детали, за кражу армейского имущества хорошенько накостылял подрастающим партизанам, и на довольно урчащем мотоцикле подъехал к своим командирам, чтобы доставить их домой, к семьям.

Но возникла новая проблема, комиссар Ужицкий по политическим вопросам не умещались в одной коляске с майором Дулькейтом, а с капитаном Камышином, боевым офицером, почему-то никто из них обоих эту коляску не хотел делить. Тогда Артур предложил командирам совершить две ездки, чтобы развести их по домам, но вдруг оказалось, что никто из троих не спешит домой к женам, а всем троим захотелось продолжить знакомство с буфетчицей и ее пивом. Капитан Камышин сделал строгий вид и приказал рядовому Любимову смотаться в полк и пригнать для них какую-нибудь тележку с трактором.

Отправив грузовик в город за командирами, Артур отправился к разведчикам спать. Когда он совсем уже пристроился спать, то ему в голову вдруг пришла мысль о том, что не зря вдруг немецкие диверсанты объявились в Бресте. Что сегодня десятое мая, воскресение 1942 года, что через какие-то три дня начнется Великая отечественная война.

Сон сразу же и навсегда пропал.

Артур взял свою СВТ 40, вышел на улицу и при лунном свете ее разобрал и начал медленно собирать, прилагая немалые волевые усилия, что каждая деталь этой винтовки отлично подгонялась бы по месту. Находясь в загруженном состоянии по отлаживанию взаимодействия частей и механизмов СВТ40, Артур слышал, как в районе штаба полка прогудел работающий двигатель грузовика.

— Наверное, командиры вернулись в полк. — Подумал Артур. — Хорошо бы, капитан Камышин проходил бы мимо, тогда с ним можно было бы переговорить о скором начале войны с немцами.

Через пару минут Артура послышались легкие шаги человека, обернувшись через плечо, он увидел поднимающегося по дороге капитана Камышина, явно его разыскивающего. Капитан Камышин подошел к нему и тяжело опустился рядом с Артуром на завалинку. Он взял СВТ40 с колен парня и тщательно ее осмотрел, затем снял чехол с прицела и через него посмотрел на Луну.

— Откуда? — Поинтересовался капитан новым прицелом.

— Сам сделал. — Так же односложно ответил Артур.

— Ну, ты чего хотел, когда позвал меня сюда?

— Я вас не звал, но поговорить очень хотел. — Ответил Артур и совершенно неожиданно для себя рассказал своему капитану немного о себе и о том, что война с немцами начнется 14 мая 1942 года, что в три часа пятнадцать минуть немцы произведут артобстрел Брестской крепости и перейдут границу.

Некоторое время, когда Артур закончил свой рассказ, они посидели, молча, а затем Камышин, словно только для себя произнес:

— Вот оно, как получается, как войны-то начинаются?! Ты уже трех гадов на тот свет отправил и свой вклад в эту войну сделал, а я, вон, совсем обоссался, когда еще не стреляли, а мне одним только пистолетом угрожали. Ну, что нам теперь делать? Наше государство, вон оно, какая махина. Попробуй, убеди кого-нибудь в том, что в четверг война с немцами начнется. Да, нас просто на смех поднимут. Мне один друг рассказывал, что у них в подразделение один немецкий лейтенант выступал по обмену опытом. Так он все говорил о том, что российский пролетариат очень похож на немецкий пролетариат, а последний никогда в своего товарища по трудовому классу стрелять не будет.

Снова установилась тишина, Луну потихоньку начало затягивать облаками. Видимо, собирался дождик. Артуру вдруг очень захотелось закурить, но он пока еще не курил в своей жизни и сейчас сдержался, а только сплюнул по столичному сквозь зубы.

— Ну, вот что, Артур! В верха я лезть не буду, слишком уж маленькое у меня для этого армейское звание. Единственное, что я могу тебе точно обещать, так это то, что всех своих друзей и приятелей обзвоню и их заранее предупрежу о том, что война четырнадцатого мая начнется. По крайней мере, у меня будет совесть чиста, так как ничего другого я сделать, не способен. Ту уж меня извини, но я не могу тревоги по всему государству объявить.

С этими словами капитан Камышин поднялся с завалинки и поплелся к своему дому, пока он был не женат и дома его никто еще не ждал.

В понедельник 11 мая 1942 года майор Дулькейт, командир 125-го стрелкового полка принял неожиданное решение о том, что часть полковых подразделений перевести в летний полковой лагерь, который находился за железной дорогой Брест — Ковель. Первой в летний лагерь отправилась колонна машин с бойцами стрелковых рот батальона капитана Камышина. По прибытию на место они должны были произвести срочный ремонт летних служебных строений, а также установить взводные палатки для подразделений двух других батальонов полка.

Сержант Любимов в этот летний лагерь попал одним из самых первых и два дня, не разгибаясь, работал топором. А затем капитан Камышин лично ему поручил отобрать себе тройку молодых бойцов, вооружить их автоматическими винтовками Токарева и заняться прочесыванием окрестностей лагеря, уж очень часто постовые и караульные стали видеть подозрительных селян, которые при окрике убегали в леса и дубравы. Первый день такой работы, 12 мая 1942 года, прошел практические впустую. Обходя окрестности лагеря, они видели несколько крестьян, проверили у них документы и отпусти восвояси.

Но утро 13 мая опять-таки началось с приключения, только Артур и трое его бойцов покинули этот летний лагерь, как на телефонном столбе, торчащем на другой стороне речки, увидел человека, который при помощи специальных кошек забрался на вершину столба и что-то делал с телефонными проводами. Сержант Любимов через мощный прицел своей СВТ40 хорошо видел, как он зачищал концы телефонных проводов, какое-то устройство хотел к ним подключить. Артура прямо-таки убило чувство безнаказанности действий этого диверсанта, своим грязным делом он занимался у всех на виду и никого при этом не боялся. Артур еще раз осмотрелся кругом, добежать до столба с диверсантом они явно не успевали. Река в этом месте была глубокой и илистой, а мост через реку находился в полутора километрах от этого места.