Михаил Успенский - Остальное - судьба Страница 9

В общем, «Братва, не стреляйте друг в друга».

Ну, «Монолит» по-любому в систему Большого не вписывался, поэтому смерть от «монолитовской» пули приравнивалась к несчастному случаю на производстве. «Монолит», таким образом, стал считаться смертельной аномалией. Да этот отмороженный клан ею и был.

Конечно, не стала Зона после цивилизаторских реформ Большого мирным заповедником симпатичных гоблинов, но всё-таки жить там стало получше, повеселее.

Военкеры прекратили расстреливать вольных сталкеров на месте, а попросту задерживали за попытку выноса артефактов и требовали от «Сталкербанка» выкуп.

Тогдашний генерал Российской армии Скрыгин и украинский его коллега генерал Перетятько встретились с Т. А. Паком и высказали ему свои многочисленные пожелания.

— Хрен с вами, шары цвета хаки, — сказал Большой. — «Сталкербанк» своих всегда выручит. Только я вот хотел ввести вас в Совет директоров, а теперь что-то расхотел. Светили вам бонусы по итогам года и «золотой парашют» по выходе в отставку, да при таком раскладе перестали светить…

— Да мы что? Та мы ничого… — в трогательном единении заговорили генералы. — Та мы завжды… Консенсус возможен…

И консенсус был достигнут. Вольные сталкеры перестали залегать в кусты и канавы при виде армейских бэтээров. И с генералами Большой не прогадал — их так часто меняли на хлебном посту, что до бонусов и парашютов практически никто не дослуживал…

А с миротворческим начальством договариваться и вовсе не пришлось — Большой сразу вышел на главных людей, каптенармусов.

Дольше всех кочевряжились научники на Янтаре. Академик Носов прямо так и заявил, что его сотрудники давно работают по заданным направлениям, что отрабатывают они конкретные гранты и что наука делается чистыми руками…

— Хрен с вами, девять дней одного года, — сказал Большой. — Но если возьмёте несколько моих заказов на исследования, то ваши ботаники от своих грантов прикуривать будут…

Сдалась и наука.

На широкую ногу поставил Т. А. Пак и туристский бизнес, учредив компанию «Зомбилэнд». Богатенькие бездельники, и до того перевшие в Зону, ища острых ощущений, стали посещать её организованно, группами, под присмотром самых проверенных и опытных кадров вроде Матадора и Мыла.

В настоящую Зону их, конечно, не водили, хоть и лупили с бездельников лютую страховку, а водили их в специально оборудованный и вполне безопасный район Предзонья, ставший собственностью «Сталкербанка».

Хотя аттракцион получился на славу: тут тебе и грубые патрули, и ночное проникновение за Периметр с перерезанием спирали Бруно и томительным ожиданием в грязной канаве, и зашкаливающие счётчики Гейгера, и страшные аномалии (правда, голографические: «карусель» разрывает псевдогиганта, «трамплин» подбрасывает чучело сталкера), и до жути правдоподобные муляжи местных чудовищ, по дешёвке приобретённые на студии им. А. Довженко — Хохливуд уже давно перешёл на компьютерную графику; и костёр в упоительной украинской ночи, и песня штатного барда Серёжи Воркуты:

…С хабаром вернулся — чудо,Живой вернулся — удача,Патрульная пуля — везенье,А всё остальное — судьба…

Туристы (часто весьма высокопоставленные) даже получали удостоверение сталкера с присвоением соответствующей кликухи. Так некогда великий Потёмкин, посетив Запорожскую Сечь, заработал имя казака Грицька Нечёсы. Но вольную Сечь Потёмкин тут же прекратил, а туристы, хоть и высокопоставленные, ничего с Зоной поделать не могли и только поражали знакомых страшными рассказами.

Специально для туристов в крупных городах открылись магазины «VIP-сталкер» — как раз в таком отоваривался Дэн Майский.

А также аптеки «Сталкерфарма», в которых продавались артефакты, способствующие внезапному омоложению и немедленному бессмертию…

Конечно, всем хотелось узнать, где это Большой так разбогател.

Старые друзья старались хоть в застолье, под хмельную лавочку, разговорить Теодора Аблязизовича. Но он только отшучивался:

— Говорят, богатей не может отчитаться только за первый миллион. Так вот я могу честно и открыто сказать всем, где взял свой первый миллиард. Всё равно никто не поверит…

— И где же?

— На дороге! Работал я тогда дальнобойщиком…

— Да ладно, не хочешь — не говори, мы всё понимаем…

Глава четвёртая

— Ложись! — скомандовал Матадор. — Мало ли кого там черти несут…

Залегли, хотя с такого расстояния их вряд ли кто-нибудь мог увидеть. Да и ПДА оглохли и ослепли.

— Голубой «лендровер» под флагом, — докладывал Майский, который продолжал наблюдение — Матадор указал ему соответствующую, давно оборудованную точку, приговаривая: «Глазки молодые, не то что у некоторых…»

— Только вот флаг у них почему-то перевёрнутый… — сказал Дэн. — О, да у них и машина свежепокрашенная! Или перекрашенная… Так, остановились. Ближе не подъезжают. Офицер и с ним пятеро. Ага, так его! Как хотите, господа, но не миротворцы они… Пытаются, видимо, выйти на связь… Офицер лезет в пачку радисту… Не ведут так себя миротворцы, хоть убей… Пинками солдат не подгоняют…

— У Зони усякий становится звер, — сказал Мыло.

— Я миротворцев знаю, — сказал Майский. — Все военные журналистов не любят, но миротворцы хотя бы не сразу бьют прикладом по рёбрам. Всегда предпочитал с ними дело иметь… Так, направляются к зданию…

— Это хорошо, — рассеянно сказал Матадор. — Этот случай у нас предусмотрен… Дэн, не пугайся…

Он извлёк из нагрудного кармана какой-то пульт, и…

Жуткий вой поднялся из глубин бывшего цеха железобетонных изделий. Он то уходил в инфразвук, то поднимался до неслышимых высот, вынимал душу, доставал до печёнок, сжимал желудок и заставлял трепетать мочевой пузырь. Это был и вопль голодного хищника, и призыв самца во время гона, и стенание самки, потерявшей детёныша, и торжествующий рёв победителя…

— Батарея, слава богу, не села, — сказал Матадор, когда стало можно говорить. — Как там гости?

— Бегут к «лендроверу»… Заняли оборону, пулемёт достали, судя по коробке, крупнокалиберный… Что это было, Холмс?

— Так, по моему скромному мнению, должна выть химера, — сказал Матадор. — Надо же чем-то подкреплять слухи… Завыло бы и без меня — Мыло там такую хитрушку приладил…

— А что — химера орёт именно так?

— Вообще-то химера скорее всего никак не орёт, — сказал Матадор. — Может, у неё и глотка не так устроена, чтобы орать. Не вскрывали ведь. Только кто же теперь проверять-то наше уютное змеиное гнёздышко полезет? Жаль, что она у нас одноразовая, батарею придётся менять…

— А что за устройство? — полюбопытствовал Дэн.

— Сирену новую везли в своё время на ЧАЭС, — сказал Матадор. — Но опоздали, не довезли, так на станции и бросили. А мы нашли. В рабочем состоянии — при Советской власти многие вещи делали на совесть. Мыло сирену усовершенствовал, обертонов добавил по вдохновению… Пару артефактов задействовал…

— Офицер достаёт какую-то хрень, — доложил Майский.

Хрень оказалась мегафоном.

— Сталкеры Мило унд Матадор! — раздался хриплый голос. — Мы есть зольдатен миротворческих войск ООН. Мы прийтить вас на заменить. Здесь бывать пост «зет-форс»… Это есть приказ. Винница!

— От суки, — восхищённо сказал Мыло. — Усё знають…

— Не всё, — сказал Матадор. — Прав журналист, никакие это не миротворцы. Это какие-то оккупанты из кинофильма «Подпольный обком действует»…

— Откликаться не будем? — спросил Киндер. — Может, пронесёт?

— Может, — сказал Матадор. — А может, вытащат они миномёт и накроют нас за компанию с химерой навесным огнём… Хотя нет, зачем-то им нужно наше здание…

— Сталкеры Матадор унд Мило! — повторил мегафон. — С вами говорить официр Объединённых Наций. Покиньте пост. Вас доставлять в безопасное место… Винница!

— Всё ясно. Бандиты это, — сказал Матадор.

— Да сроду бы не поехали писмейкеры на простом внедорожнике в Зону, — добавил Киндер. — Бэтээр бы взяли, а ещё лучше — танк… И с перепугу бы садили сейчас в здание, пока мы внутрь не обрушимся…

— Нужна им эта точка, — ещё раз сказал Матадор. — Железная чуйка у Большого, только поздновато сработала. Блатота это поганая, пришлая, но есть при них кто-то из местных, кто про химеру слышал…

— Операция закончен есть, — не унимался мегафон. — Выходить по одному, мы вам ничего не делать… Винница!

— Вот же кретины, — сказал Киндер. — «Винница»! Задница…

— Импровизирует народ по мере возможности, — сказал Матадор. — Хотя возможности и невелики.

— А не перестрелять ли нам их? — сказал Киндер. — На всякий случай? Из жалости?