Марик Лернер - Дорога к новой жизни Страница 9

Я говорил и смотрел, как к нам быстро приближается Ручеек, держа при этом за ухо молодого волчонка. Судя по виду в изрядно расстроенных чувствах и страстно желающая оказаться как можно дальше от меня. Удерживала ее от разворота только группа поддержки, ожидающая на заднем плане. Там торчали две изрядно рассерженные мамаши. Если уж в это время они всей кампанией заявились, значит, что-то серьезное случилось.

— У меня трое щенков исчезли, — сходу выпалила она, подойдя поближе. Семь, одиннадцать и тринадцать лет.

— Что значит исчезли?

Ручеек встряхнула пацана, так что у него зубы щелкнули.

— Мы поспорили, — нехотя сообщил он, — что они на землю сплавают и через поселок с патрульными вернутся. Еще утром.

— А приказ с острова не уходить, вас видимо не касается?

Давай, — сказал я Даше, — бегом, верни Следака. Можешь его обрадовать, мы снова идем на тот берег и всех, кто по графику дежурный пусть поднимает. Она вскочила и сорвалась с места бегом. — А ты, — сказал я Ручейку, — узнай, кто это «мы» и если хоть один из них сможет сидеть в течение десятидневки, тебя саму выпорю.

— Можно подумать, что ты в детстве лучше был, — сказала Охотница, когда они отошли подальше. Щенок стойко молчал, не смотря на то, что половина уха могла уже оторваться, судя по силе, с которой девушка его тащила. Еще неизвестно кто лучше, мы или спартанцы, терпеть боль точно не хуже умеем.

— Первого коня украл в тринадцать, — продолжила медведица.

— В двенадцать, — не согласился я. — Я лучше знаю. Только мы в другой ситуации. Вчера на берегу опять чужие следы были, а гоняться за ними ни патрульных не хватает, ни приказа не было. Есть как раз обратный, без веской причины гостей не трогать. Ничего Зверь умнее придумать не мог, как детей сюда спихнуть. Мало мне проблем.

— Ну вот и дождались, — хмуро сказал Следак выпрямляясь и отходя в сторону от трех тел. В руках он держал короткую толстую стрелу с длинным металлическим наконечником. — Хорошо еще, что Ручеек вовремя проснулась, а то мы бы только послезавтра не дождавшись возвращения, начали искать. Все следы бы остыли. Давно надо было что-то делать.

— А что ты хочешь, — буркнул я. — Если бы к нам пришли и нагло на землю сели, долго мы бы терпели? Была команда первыми не начинать. Вот мы и не лезли. Теперь все по Закону. Они первые кровь пролили.

Следак хищно улыбнулся. Жалко что крысы не видят, моментально бы разбежались.

— Тут кровь еще чужая, одного из нападавших унесли на руках. Далеко не уйдут. Ребята молодцы, хоть и дурные малолетки. Только, — он с сомнением глянул на отряд. — Нас тридцать один. Если крысы не дураки, обязательно ждать будут. Устроят засаду и из кустов стрелами. Ты видел, эти какие-то сильно умные. В отличие от твоих знакомых арбалетами балуются.

— А мы тоже постараемся быть умными. Резво, но очень осмотрительно поскачем прямо по следу, напрашиваясь на неприятности. Гоняться за ними по этим рощам и буреломам по незнакомой местности не стоит, обязательно стрела прилетит. Пусть сами на нас выходят. К вечеру надо обязательно найти место, откуда на нас можно напасть незаметно. Вот там и подождем до утра. Если они хоть немного на нас похожи, обязательно на рассвете нагрянут. Тут у нас три пулемета вместе с моим, двенадцать калашей, десяток винтовок и как раз три ночных прицела для пулеметчиков. Если не справимся, можно смело уходить назад на равнины, все равно здесь спокойной жизни не будет.

— А? — удивленно переспросил он, оглядываясь в сторону острова.

— И остальных тоже обязательно позовем. Сейчас я Младшей посигналю, пусть берет, кого сможет и часов через шесть на берег. Я не я буду, если где-то на берегу, наблюдатель не сидит. Пусть видит, что спешить надо, пока мы не соединились.

— Ты, не забудь, — сказал Следак, — пусть минометы тащат.

— Да они по три раза всего и стреляли.

— Вот и потренируются, — радостно ответил он. Что может быть лучше реальной цели? — Одного-двух обязательно отловить надо, про поселок узнать. Если уж начали, надо довести это нужное дело до конца.

Я пойду — своих подниму?

— Давай, давай, — вытаскивая телефон, отмахнулся я. — И осторожно. Нам надо демонстрировать глупость, а не на самом деле быть идиотами. Тщательно показать желание выдавить в степь из леса и ни в коем случае не догнать раньше времени. Ты Следак начальник разведки, вот и работай.

— Чем тебе этот овраг приглянулся? — недовольно прошептал Следак. — Даже раньше обычного остановились. Уже десяток похожих проехали. Второй день идем, толку никакого. Хоть бы одна тварь попалась.

— Тем, что я бы именно здесь подождал. Дорога прямо у спуска, все кругом кустарником заросло, а от деревьев мы все время подальше останавливаемся. Будем ждать.

Часовой лениво потянулся, показывая, как ему все надоело. Вот еще чуток подождать до смены и завалиться спать. Самое паршивое время предутренние часы. Вторая, сидящая чуть в стороне, негромко что-то спросила. Тут главное было не перемудрить, чтобы гости не вздумали подползти и тихонько снять охранника и при этом не пугать. Второго сразу не достать, обязательно зашумит. Не спят, но потеря бдительности налицо.

— Слышь, — пихая меня в бок, спросил Следак, — у меня в пятерке разведчиков тигрица повадилась нарезать круги вокруг льва. Ходит, смотрит, а тот лыбится. Так и норовят при малейшей возможности, куда в кустики отлучиться. Говорят, а в чем проблема? Вот Гном вообще человека приволок и на всех плюет. А его девка всех построила и указания дает. И не сказать, что глупые. Если вдруг родится человек, отдадим ей на обучение. А вдруг у них какой тигролев родится?

— Я тут при чем? Пусть к паукам идут. Или к Вожаку. Если не урод получится, пусть делают что хотят. Действительно, только мне мораль и читать. И вообще заткнулся бы ты.

Часовой, держа руку вниз и прикрывая ее своим телом начал быстро сигналить на боевом языке.

От оврага начали отделяться светящиеся зеленым в ночном прицеле фигурки. Я медленно, почти не шевелясь, приник к своему бельгийцу и приготовился. Фигурки превратились в плотную массу, которая целеустремленно потекла в нашу сторону. Часовой с криком упал на спину, из груди у него торчала арбалетная стрела. Некогда разбираться помог ли бронежилет. Тишина кончилась.

Одновременно заработали все три пулемета, и в ночном прицеле было видно, как летят зеленые брызги от попадающих в тело пуль. Рядом застучали автоматы и захлопали выстрелы винтовок. Азартно вопя, Следак выпустил в набегающих всю обойму и торопливо выдернул ее, стремясь быстрее поменять.

С противоположной стороны в лагерь влетело несколько крыс. Один из них страшным ударом топора раскроил голову бойцу и тут же упал, разрубленный пополам. Я продолжал стрелять без остановки длинными очередями. Промахнуться на таком расстоянии и по такой толпе было невозможно. Они падали, падали и падали. Еще один прыгнул сверху и Следак рыча катался с ним в обнимку, стараясь достать ножом. Не слишком соображая, на одном отработанном автоматизме я вставил новую заранее приготовленную ленту и скосил первых выскочивших к лагерю.

Тут они не выдержали и побежали назад. Один за другим крысы получали свою порцию свинца уже в спину. Пулеметчики продолжали безостановочно работать, не обращая внимания на свалку за их спинами. С самого начала у каждого, включая меня, было по трое охранников, на которых и была возложена обязанность прикрывать при любых обстоятельствах. Наша задача — не останавливаться до последнего патрона.

Один за другим стали выплевывать гранаты подствольники, закидывая овраг. Если кто и думал там спрятаться, то только нашел смерть. Потом настала тишина. За десяток минут мы расстреляли почти все, что имели, и на второй такой бой патронов бы не хватило.

Первый десяток поднялся по команде и, ступая по полю, где во множестве валялись трупы, двинулся вперед. Потом пошел второй десяток. Тяжелораненым стреляли сразу в голову, легкораненых связывали и оттаскивали в сторону. Таких было всего трое, проверять, насколько все остальные были живы и здоровы до выстрела, мне не слишком хотелось. У нас тоже погибло четверо, и трое получили серьезные ранения. В основном от рук подошедших с тыла. Слишком я увлекся своим замыслом. Не идиоты крысы — совсем не идиоты. Если бы не пулеметы, нас бы обязательно перерезали. Правда, если бы не пулеметы я бы специально в ловушку не полез.

— Имя, — сказал я, — присаживаясь перед пленными на корточки и вертя в руке подобранный трофейный топор.

Один был уже пожилой, с седой головой и весь в старых шрамах. На ноге у него расплывалось кровавое пятно. Двое совсем молодые. Тот, что сидел слева получил две пули в плечо и бок и явно ничего не соображал. Зато третий был самый многообещающий. Никаких ранений не наблюдалось, и поймали его спрятавшимся среди трупов. Все трое не ответили, только у целого забегали глаза.