Земля! Визит родственников - Олег Геннадиевич Белоус Страница 9

закрытый Богемский клуб, расположенный в городе Монте-Рио, Калифорния, – только для сливок общества и мужчин, сущий младенец. Клуб, появившийся на свет в Сан-Франциско в 1872 году, стал самым известным клубом в мире, и многие считали, что Богемская роща – то самое место, где плетутся нити опутывающего весь мир заговора, где встречается пресловутое тайное мировое правительство и проходят сатанинские гей-ритуалы…

До прибытия пришельцев оставалось еще два года, и ни один предсказатель не мог его предвидеть.

Теплый калифорнийский июльский вечер, четверть десятого. Богемская роща. Неохватные реликтовые секвойи с корявой и красно-коричневой корой, покрытой бахромой седых лишайников, тянулись ввысь, почти цепляясь за небо. Не слышно ни птиц, ни цикад, словно все живое спряталось от жары или чего-то иного, таинственного. Подозрительную тишину нарушал свист ветра в кронах лесных великанов; он пах хвоей и перегретой на солнце землей. Под ногами – перина из гниющих иголок, глушащая звуки шагов, топорщились пожухлые, желтозеленые кустарники с метелками мелких цветов. Вслед за уходящим солнцем неторопливо ползли по земле непроницаемо густые тени деревьев, и от этого становилось тревожно на душе. Деревья росли густо, в нечастых разрывах колючих крон проглядывало темнеющее небо. Два облачка: одно побольше, другое поменьше, летели, почти цепляясь за колючие вершины деревьев, к далекому океану.

Вдали совершенно не к месту и не ко времени – ее время ночь, заухала сова, но деревья приглушили и смягчили пронзительный вопль, словно ставший неким сигналом, и в единый миг все изменилось. Еще больше стемнело, цвет листвы стал кислотно-зеленым.

В узком просвете между стволами, немного раздвигая полутьму, замелькали огни. Приблизились. Странная процессия: люди в кровавоалых и темно-серых одеяниях с надвинутыми на голову капюшонами, делавшими их похожими то ли на куклуксклановцев, то ли на странных монахов, вызывала недоумение, что они здесь делают? Ноги ступали по земле медленно и осторожно, словно опасаясь резким движением или шумом пробудить нечто древнее и таинственное, прятавшееся в лесу. Шестеро впереди держали в поднятых к темнеющему небу руках факелы с судорожно пляшущими пламенем странного кислотно-желтого цвета. На плечах шестерых позади покачивался в такт с шагами закрытый черный гроб, от которого, казалось, исходили флюиды разложения плоти и смерти. Невольно на ум приходило предположение, что «монахи» задумали нечто сатанинское, запретное, и казалось, что за ближайшим стволом неосторожного путника поджидает само зло. Казалось, что оттуда доносятся чьи-то тяжелые шаги и хриплое, жадное дыхание.

Хотелось обернуться: что позади?

Дорожку стремительной тенью перебежало нечто, и опавшие иголки даже не зашуршали под маленькими лапками. Процессия остановилась, и только потом перевозбужденный мозг понял, что это не злобный дух, а лесной зверек.

Процессия вновь двинулась по извилистой тропинке, разделяющейся дальше на две, левая тянулась в глубь рощи, правая сворачивала в жилые секторы. Дорогу преградило больное, неестественно изломанное и выеденное личинками дерево, с сухими корявыми ветвями, напоминавшими иссохшие руки, готовые схватить неосторожного путника. Люди обошли его.

Кусты впереди подозрительно зашуршали. Кажется? Или это проделки ветра? А может…

В полутьме мелькнуло нечто похожее на щупальце неведомого чудовища. Сердце сжала липкая рука ужаса, но стоило присмотреться, и приходило понимание, что это всего лишь корень.

Встреча с расположенным в самом сердце рощи небольшим, возможно рукотворным, озером, оказалась полной неожиданностью. Мрачные древесные гиганты внезапно закончились, и процессия очутилась перед песчаным пляжем, за ним в конце протянувшейся по воде сверкающей дорожки, вычерченной заходящим солнцем, виднелся крохотный островок, у берега его стояла черная гондола с неподвижно застывшим на корме человеком в черных одеждах. Лицо его не видно под надвинутым на голову капюшоном, и казалось, что вместо лица там клубится тьма. Люди остановились. Огни факелов отразились в таинственных и темно-серых водах. Волны с ожесточением бились о берег, казалось, что повсюду рассеяны флюиды зла. Световые столбы от прожекторов на острове выхватывали из тьмы огромную двенадцатиметровую сову, сплошь покрытую зелеными «бородами» мха, и пустынный каменный постамент перед ней. Голодный и пустой взгляд совы был устремлен на пришельцев.

А зачем этот постамент? Случайно это не жертвенник, на котором совершают кровавые обряды неведомые сатанисты?

Монахи опустили факелы в воду. Зло прошипев, пламя умерло, а гондола оторвалась от острова, бесшумно заскользила по водной глади к таинственным пришельцам. При этом не было видно никаких признаков двигателя, приводившего ее в движение, что уже было удивительно и наводило на мысли: какая сила движет лодкой? Нечто физическое или, напротив, иррациональное? Пронзительно заскрипел по песку киль, и гондола остановилась. По неслышной команде монахи осторожно погрузили гроб на нее, и лодка отправилась вместе со своим ужасным грузом в обратный путь.

Неизвестно откуда на острове появились люди в причудливых одеждах, выстроились в две шеренги от постамента до обреза воды. Одни в гнилостно-желтых одеяниях с широкими капюшонами, скрывающими лица, другие в одеждах, напоминающих бедуинские, но кроваво-алого цвета, а третьи полуголые, в одних набедренных повязках и платках на головах, мешавших разглядеть лица. Впереди стоял главный жрец в алых и кислотно-зеленых одеждах. Неожиданно запели а капелла, заставив вздрогнуть всех, над водой поплыли звуки мужских голосов: тревожные, резкие. Гимн пробуждал в душе неясный страх и стремление как можно быстрее убежать прочь.

Звуки плыли в прозрачном воздухе, пока гондола не ткнулась в каменный берег острова, а с опушки рощи секвой не откликнулось глухое эхо.

Главный жрец повелительно указал на гроб, его помощники залезли в воду, подхватили его, мужчины отнесли гроб на постамент перед статуей совы. В руке одного из младших жрецов блеснул огонь. Миг, и жадное пламя охватило и гроб, и его содержимое. Оттуда раздался лихорадочный стук, словно тот, кто заключен в гробу, пытался выбраться наружу. Неужели всё? Неужели кто-то из мира мертвых рвется в мир живых?

И в этот миг произошло то, что не могло произойти, статуя ожила! Клюв совы раскрылся. Над водой пронесся характерный, хриплый, словно стон, голос:

– Глупцы! Когда вы наконец поймете, что меня нельзя убить? Год за годом сжигаете меня в этой роще. Но едва вы покинете ее, я буду ждать вас у входа, как века назад!

Фонтаны воды вырвались из-под земли по бокам идола, засверкали в лучах прожекторов инфернальной радугой.

Жрецы бросились перед статуей на колени. Если даже огонь бессилен перед древним злом, то что может жалкий человек? Разноголосые, испуганные голоса воззвали:

– Взываем к тебе, о великий символ всей мудрости смертных, Сова Богемии! Дай совет!

Внезапно все изменилось – прожектора на острове погасли и идола поглотила тьма. Все вокруг залил яркий электрический свет от замаскированных в кронах секвой