Диана Ибрагимова - Меняющий лица (Хроники Хэлдвейна) Страница 13

– Что ты там возишься как жук навозный? – прохрипел торговец и закашлялся, прочищая горло.

– Да как тут спать? – жалобно протянул Летфен. – От твоего храпа пол ходуном ходит, и стены трясутся.

– Иди под забором дремли, если тут не нравится.

Ферон бросил в камин полено и снова уселся в старое скрипучее кресло. На стенах заплясали тени. Пламя охотно поедало дерево, и жар становился ощутимей. Комнату заполнил аромат смолы, смешанный с крепким запахом табака.

– Замёрз, рыжий? – Ферон потянулся за трубкой.

– Замёрз, – кивнул Летфен, подходя к огню. – Холодища у тебя тут, а ещё тоска смертная. Чем же ты занимаешься, когда один? В питейной я тебя ни разу не видел, и на торг редко заглядываешь.

– А ты всё вынюхивать вздумал? – рыкнул торговец. – Авердо надоумил?

– Нужен ты мне! Не хочешь, не рассказывай, но вот я бы тут один давно от скуки помер.

– А я и не один, у меня, вон, Серый есть, – Ферон кивнул на кота, пришедшего вслед за Летфеном и устроившегося у него на коленях. – Только не пойму, чего он всё к тебе ластится.

– Ко мне любая животинка ластится, – отмахнулся Летфен. – Лучше бы девки так ластились, честное слово.

Ферон хрипло рассмеялся.

– Не дорос ты ещё, до девок-то.

– Много ты понимаешь!

Торговец поднялся. Зажимая трубку в зубах, подошёл к стоявшему в полутьме у дальней стены сундуку, достал коробку и бутыль синего стекла, отливавшую чернотой.

– На вот. – Он разлил настойку по бокалам и протянул один Летфену. – Погрейся. В араман играть умеешь?

– На что играем? – Летфен отхлебнул угощение и подвинулся к столику на гнутых ножках, где уже стояла распахнутая коробка, полная разноцветных камней и нитей, связанных в узелки.

– На щелбаны, – сообщил Ферон, утирая бороду. – Денег у тебя всё равно ни гроша.

– Так у меня ж от одного твоего щелбана голова отлетит, Ферон! Ты глянь на свои кулачищи-то!

– А ты не проигрывай, – хмыкнул торговец, высыпая на стол первую порцию камней.

Не проигрывать, однако, не получилось. Ферон играл знатно и, должно быть, частенько разыгрывал партии сам с собой. Бой продолжался до самого утра, и в ушах Летфена звенело от щедрого града щелбанов. Торговец проиграл всего раз, но и у него на лбу красовалась оставленная Летфеном победная отметина.

Незадолго до восхода солнца утомившийся и разморённый выпивкой Ферон заснул, откинувшись в кресле. Летфен посидел ещё немного у остывающего камина и вышел на улицу, плотно прикрыв за собой дверь.

Громады туч, подгоняемые северным ветром, медленно плыли, то пропадая, то вновь появляясь в прогалинах между крышами домов. На улицах не было ни души, и через щели затворённых ставней не пробивался свет. Летфен спрятал руки в карманы, глубоко вздохнул, выпуская облачка пара. Эдос, всё ещё накрытый колпаком тишины, оставался безмолвен, но через несколько мгновений вдалеке послышались торопливые шаги. Летфен вжался в стену, боясь с утра пораньше попасть под горячую руку или холодный нож.

Из-за угла появился закутанный в плащ силуэт. По походке и расшитой узорами сумке Летфен решил, что это девушка, и оказался прав. Порыв холодного ветра сорвал капюшон, и прежде чем путница накинула его, Летфен успел разглядеть в ней дочку Синля. Он замер, не издавая ни звука, и нахмурился, проводив её взглядом.

– Как бы не сбежать решила перед обрядом, – пробормотал он. – Плохо, если так. Останусь без работы.

Он немного помедлил и, выйдя из тени Феронова дома, направился вслед за Эной. Петлявшие между хибарами улицы, узловатые и извилистые, как древесные корни, тонули в тумане. Эна озиралась по сторонам и изредка оглядывалась, но Летфен шёл достаточно далеко, прячась в сизой предрассветной мгле, и на всякий случай успевал нырнуть за угол или схорониться под козырьком чьей-нибудь халупы.

Окраины города переходили в рудник. Терпкий запах пробудил неприятные воспоминания, и Летфен с трудом подавил желание вернуться. Заброшенный прииск утопал в горах грязно-серой светочной крошки. Под натиском затяжных дождей она отсырела и стала непригодна для топки. Впереди возвышались наросты светочной породы, под них вели воронки и лазы. Череда вкопанных в землю столбов, куда прежде крепились светочные камни, тянулась к видневшимся вдали постройкам. Повсюду встречались колодцы с мутной водой и плававшими на поверхности желтоватыми хлопьями.

Эна перебралась через большой валун и торопливо зашагала к скалам, где виднелась пещера, вход в которую был почти целиком завален камнями.

– Или бесстрашная, или безмозглая, – проворчал Летфен, осторожно поднимаясь следом.

Внутри было сыро и пахло чем-то кислым. Звук шагов отдавался тройным эхом, и хотя Летфен старался идти тихо, его всё же было слышно. Отчего-то вспомнился Мертвяков сын, всегда ступавший бесшумно, как паук.

Тусклый свет поверхности растаял в темноте. Эна завернула за угол и достала светочный фонарь. Коридоры сменялись закутками и тесными проходами. Лаз расширился, и скоро можно было идти по нему, не опуская головы. Своды становились выше, откуда-то слышался звук падающих капель. Девчонка шла так быстро, что Летфен боялся потерять её из виду и заблудиться. Он перестал осторожничать, и Эна скоро услышала преследователя. Поняв, что его обнаружили, Летфен прижался к стене и завыл нарочито низким хриплым голосом:

– Кто-о-о посмел войти в мои владения?

Девчонка принялась судорожно озираться по сторонам, выставив перед собой фонарь, видно было, как трясётся её рука. Летфен хохотнул.

– Я всё гадал, ты бесстрашная или безмозглая? – сказал он, выходя на свет. – Боишься вроде, значит, безмозглая. Ты чего тут ходишь одна в потёмках?

Эна несколько мгновений испуганно смотрела на него.

– Это ты что тут делаешь? – спросила она, совладав с дрожью в голосе.

– За тобой следил, чтобы не сбежала. А то Синль нам потом не заплатит, а я своей шкурой просто так рисковать не хочу.

– Уходи, я никуда не сбегаю, – раздражённо бросила Эна.

– Прямо взял и ушёл! – Летфен сунул руки в карманы и приблизился к ней вплотную. – Что у тебя тут? Тайный ход из города?

– Не твоё дело, уходи.

– Да ну? – выдохнул Летфен. – Неужто с милым повидаться пришла? Давай, ты мне монетку, а я унесу твою тайну в могилу. А до могилы мне уже скоро, поверь на слово.

– Не выдумывай лишнего! Это моё святилище, а тебе тут делать нечего.

– Святилище? Ты тут жертвенным кроликам головы отрезаешь?

Эна побагровела от злости, резко развернулась и зашагала вглубь коридора.

– Я хотела помолиться, чтобы вы поймали гронула и всё вышло благополучно, но за тебя просить не стану.

– Ну теперь я точно помру, монетку дашь?

Лаз вёл в огромную подземную пещеру, на дне которой блестело озеро. В него, срываясь с кристаллических наростов, облепивших потолок, одна за другой падали звонкие капли. Свет фонаря выхватил из темноты часть громады древнего храма, вырубленного в толще скалы. Он походил на муравейник с множеством ходов. Всюду виднелись витиеватые рельефы и изображения диковинных животных. Колонны венчали скульптуры божеств и духов. Фасад рябил, будто был сделан из бесформенных кусков, налепленных на основу, и в темноте выглядел пугающе.

Эна не без труда спустилась к озеру и пошла вдоль него к храму. Здесь было ещё холоднее, и Летфен трижды проклял себя, что не вернулся обратно в город. У входа в святилище стояли большие чаши на прямоугольных постаментах. Летфен мельком заглянул внутрь и увидел тёмные разводы на стенках.

– Надеюсь, в них не наливали кровь жертвенных младенцев, – пробормотал он. – Эна, ты свой страх в колодце утопила? Какая нормальная девчонка пойдёт в такое место одна?

По бокам от центрального портала стояли иссиня-чёрные статуи божеств, за ним царил непроглядный мрак.

Эна молча вошла внутрь. По каменному полу ползли длинные тени, и казалось, кто-то метался между колоннами, прячась от света. Впереди возвышался алтарь с чашей белого мрамора. Эна подошла к нему и принялась выкладывать на обрядовый стол содержимое котомки: несколько пучков растений, лоскуты красной ткани, шило и кремний.

– Отойди подальше, – потребовала она. – Я сейчас зажгу ядовитую траву, чтобы отогнать злых духов.

– Да мне-то что, – пожал плечами Летфен. – Я ж бессмертный.

Эна растёрла между ладонями желтоватые соцветия и торопливо высекла искру. Сухие стебли вспыхнули, Летфен поморщился, вдыхая терпкий запах.

– Вонь знатная, – сообщил он, шмыгая носом.

Эна толкнула его к выходу.

– Не стой тут, – сердито сказала она. – Дым ядовитый, если много вдохнёшь, можешь не проснуться.

– Что за траву ты подожгла?

– Нердянник.

– А, ну это совсем не смертельно. Вот если бы пучок чёрного жгара спалила, мы бы уже кровью плевались.

Подождав некоторое время в отдалении, Эна вернулась к столу, перевязала красной лентой оставшиеся веточки и положила на дно чаши, из которой прежде вытряхнула пепел. Блеснула россыпь искорок, и над пучком поднялась струйка дыма. Эна осторожно подула, разжигая огонь. По стенкам чаши, заполненной тёплым оранжевым светом, заплясали тени. Пока язычница завершала обряд, жертвуя богам несколько капель крови из уколотого шилом пальца, Летфен стоял в стороне и насвистывал песенку о рыбаке в лодке с дырявыми вёслами.