Ярослав Коваль - Злое наследие Страница 19

Ему казалось, он видит их желания и намерения буквально насквозь. Узнав, кто отец только вчера встреченного поборника, бывшие крестьяне уверовали в него со всей накопившейся страстью природно религиозных людей. И дальнейший ход событий их уже беспокоил мало. Что там какие-то бестии, толпы и армии таковых! Конечно, все они будут повержены, раз ими решил заняться сам сын короля!

– Ты мог бы проповедовать, – сказал Роннару Килан. – Ходить по городам и весям и учить мужиков жизни. Говоришь складно, уверенно.

– Шуточки у тебя! Ну какой из меня проповедник!

– А им будет всё равно, что ты станешь рассказывать. После того, как представишься.

– Чтоб учить, надо и самому понять, в чём суть жизни. Хотя бы собственной. А кабы я знал, зачем живу!

– Странный вопрос для поборника. Конечно, ты живёшь для того, чтоб избавлять Опорный от бестий!

– Слишком у тебя это получается просто. Не-е…

– Говорить-то всё равно придётся. Как иначе будешь вдохновлять иоманских крестьян на подвиги? Дело сложное, важное.

– Ты нынче разговорился!

– Иногда можно.

Западная Мятла носила на себе следы торопливо разорённого крепкого быта. С широкого торгового тракта путешественники из осторожности свернули на приличную, но лишь кое-как наезженную дорогу, петлявшую от посёлка к посёлку. К счастью, новые спутники отлично знали эту местность от кочки до кочки. Верховые здесь везде проезжали без труда, и, кроме того, можно было навещать деревни, попадавшиеся на пути.

Кое-где встречались следы побоища, даже пожара, разорение и трупы, расклёванные воронами и начавшие активно разлагаться. Кое-где по улицам селений бродили позабытые куры, и не нашлось следов боя – видимо, жители успели сбежать, прихватив лишь тот скот и тот скарб, которые попались под руку. А на одном из хуторов были трупы двух мужиков, пришпиленных к стене крепкого дома, и растерзанные тела четырёх женщин от старухи до девчонки лет десяти. Тяжёлый, сладковато-омерзительный запах пропитал остатки усадьбы и подступы к ней и делал зрелище в разы страшнее.

– Пресветлое Пламя!.. – выдохнул самый впечатлительный из бывших разбойников.

Бестии так не тешатся, – сказал Роннар, давая знак, чтоб спутники обложили трупы женщин соломой и поленьями и подожгли разорённое и осквернённое крестьянское гнездо. – Бестии только убивают. Это наши погуляли.

– Погуляли? Наши не могли такое учинить! Это, конечно, были бестии!

– Нет. Наши.

– Да откуда ты можешь знать?!

– Бестии не бесчестят наших женщин.

– То есть как? Что же – совсем никогда не трогают баб?

– Убивают, как и мужчин, и детей, и вообще всё, что попадётся под руку. Но насиловать – такого не бывает.

– Да брось! Так уж.

– Мне о случаях насилия бестий над женщинами нашего мира не известно. А поборники всегда спешат сообщить друг другу любые новости о наших главных врагах.

– Вот как. Что ж это они? Как-то странно. Любой солдат после боя хочет только трёх вещей – наесться, напиться и бабу попластать.

– Откуда нам знать, почему они именно так себя ведут. Есть предположение, что брезгуют.

Огонь, к счастью, быстро охватил хутор, постепенно поглощая следы чужих страданий и даже смрад. Торопя спутников уезжать, Роннар вслух рассуждал о том, что ближайшие деревни теперь надо будет объезжать с осторожностью, потому что банда могла обосноваться где-нибудь поблизости, а встреча с нею может стать такой же опасной, как и с отрядом бестий. Всем придётся быть настороже и опасаться нападения как существ из нижнего мира, так и людей. Если, конечно, новые товарищи не в курсе, кто тут побеспредельничал и куда отправился дальше.

– Да это не мы!

– Уже хорошо.

– Да ладно, может, какие-нибудь пришлые, из других областей.

– То есть вы их не знаете.

– Со всякими выродками дружбы не водим. Да, разбойничали! Но такого никогда б не устроили! И вас бы отпустили по-любому. Только и хотели, что половину коней попросить!

Роннар только снисходительно скривился. Хотел улыбнуться, но не получилось. Сейчас ему казалось, что после всего увиденного улыбаться не получится ещё года два.

В нём поднималось отвращение к самому себе. Что поделать – он был очень молод и в глубине души чувствовал уверенность: мог и должен был предотвратить всё это. Мог и должен. Как – подобными вопросами чувства себя не обременяют. Они просто приходят, ведя с собой стыд, и это, считай, становится приговором. Только уверенность, что вот теперь-то он вмешался и сделает всё от него зависящее, причём, конечно, ему всё удастся, слегка успокаивала.

Разве он не сын своего отца?!

Теперь, когда деревни тоже могли стать для путешественников опасными, они заглядывали в каждое селение лишь с соблюдением всех предосторожностей. Путники были согласны, что лучше уж переночевать под кустиками, чем нарваться на тяжёлый бой, который, даже если увенчается победой, может стоить нескольких жизней с их стороны. И это ещё до первой встречи с бестиями!

В одном из посёлков почти на границе Мятлы они узнали, что возмездие иногда приходит даже раньше, чем ожидалось: похоже, бестии перебили здесь отряд людей, судя по одежде и снаряжению – бывших крестьян, а теперь бандитов. В колчане одного из убитых остались три стрелы с необычным пёстрым оперением – такие же, как на том хуторе, врезавшемся им в память. Так что Роннар осматривал деревню (нужно было прикинуть, давно ли бестии были тут и куда они направились дальше) без какого-либо сочувствия к жертвам.

– Что скажешь? – спросил у него Аригис, тоже искавший следы.

– Ушли к западу. Видимо, в Иоману.

– Мне тоже так показалось.

– Они странно себя ведут, – сказал Габеш, бывший атаман, который теперь старался быть Роннару возможно более полезным. Наверное, рассчитывал стать кем-то вроде помощника у столь важного лица. – Раньше выходили из ущелий и быстренько грабили ближайшие посёлки, а что происходит сейчас? Или они действительно собрались здесь обосноваться?

– Сложно сказать. – Роннар был очень сдержан. – Поборники уже много веков изучают бестий и их поведение, однако понять удаётся мало. Допрашивать пленных из их числа бесполезно, хотя и по реакциям на вопросы и обмолвкам уже можно сделать определённые выводы. Бестии приходят сюда за добычей и за подтверждением своей доблести. Чтоб себя показать.

– Показать себя нам?

– Нет, конечно. Нас они воспринимают только как законную добычу. И что именно изменилось – не знаю. Надо разобраться.

– Так что ты планируешь делать?

То, что мы уже обсуждали. Едем в Иоману, в Далгафорт. Да, вероятность столкнуться с отрядом бестий велика, но мы с самого начала знали, что она есть. Придётся рискнуть.

– Это-то конечно. – Габешу определённо было не по себе, но он предпочёл изобразить из себя бывалого воина.

Жизнь уже успела пообстругать этого землепашца и что-то непоправимо изменила в нём. Вернуться к земле он ещё мог, но уже отчасти отбился от прежнего и стал строить характер по-новому. Он уже не боялся отправиться в дальний путь за новой долей, и готов был отстаивать свой кусок – прогресс для того, кто был рождён крестьянином. Габеш старался убедить нового предводителя, что он вполне добропорядочен. Просто так уж жизнь сложилась, пришлось браться за оружие. А пойди всё иначе, разбойничьи намерения проявляли бы себя только во хмелю да в безумных фантазиях, не более того. И он со своими товарищами так бы и жил землёй и скотом.

Убеждать он, оказывается, умел.

С другой стороны, Роннара мало волновало, как на самом деле обстоит дело с новым товарищем. Если мужик не сбежит по-тихому сегодня или там завтра, то его предстоит увидеть и оценить в бою, потом в другом и третьем, и там уж станет ясно, чего он стоит на самом деле. Сын короля был спокоен и уверен, что всегда сумеет проконтролировать новых бойцов, чтоб держались в рамках приличий. Их всего-то восьмеро.

Впрочем, когда станет раз в десять больше, всё равно сможет.

Здешняя природа успокаивала. Вокруг было много недовырубленных, но основательно прореженных, а потому удобных лесов. С одной стороны, можно было свободно ехать по нему верхом и не мучиться, перекладывая поклажу на вьючных конях то так, то эдак, чтоб ветки не цеплялись за мешки, а с другой – прячься от посторонних глаз в своё удовольствие где и как захочешь! Аригис успокоил спутников, что бестии стараются избегать самых густых чащоб, так что, забравшись поглубже, можно хотя бы переночевать спокойно. Однако и в гуще леса лучше оставаться настороже, а то ж привычки и нравы меняются. Пламя его знает, вдруг твари уже освоились с лесами и начали их обживать!

Но вокруг царили тишина и покой, нарушаемые лишь ветром и редкими голосами птиц. Где бестии? Нету. Может, они и вовсе миф? Где люди? Разбежались. Может, только их компания и осталась на всём свете? Где скот? Сожран, уведён или, опять же, разбежался. И, может быть, цивилизацию придётся начинать с самого начала.