Олег Быстров - Зрячий Страница 24

Я сбился, а Венера смотрела выжидательно. Операторы действительно нечасто обсуждают финт, это личное дело каждого из нас. Чтобы окончательно не запутаться, рубанул:

– Я слышал, ты для финта используешь… любовь?

– Использую любовь? – Венера рассмеялась грудным смехом. – С чего ты взял, мальчик? Да и как можно использовать любовь для чего-либо?

Она лет на десять старше и вполне может позволить себе такое обращение. Хотя Венера может назвать мальчиком и Стацки.

– Наверное, ты говоришь о плотских отношениях между мужчиной и женщиной, – лукаво улыбнулась она. – О постели? Или ты имеешь в виду возвышенные чувства, воспетые поэтами? Вздохи при луне, серенады под окном… Или поединки?! В честь прекрасной дамы, до смертельного исхода одного из соперников!

Она рассмеялась, а я при последних словах вздрогнул. Может статься, что и до смертельного исхода недалеко. Одного из соперников…

– Знаешь, в восточных культах любовь считается самым коротким и доступным путем к Абсолюту. Так называют единое начало, разлитое в мироздании. Источник всего сущего. Понять или познать Абсолют невозможно, можно лишь слиться с ним. И вот с помощью любви – речь идет именно о плотской любви, Мартин, – можно сделать это легко и быстро. Ты понимаешь меня? Ныряешь в постель, а выныриваешь уже в Абсолюте! Каково?!

– И для этого обязательно… э… – Я смутился. Разговаривать на подобные темы с женщиной мне еще не приходилось. После незабвенной Меры я встречался с несколькими девушками, но там всё было просто. Каждый знал, чего хочет, и не претендовал на большее. Оттенки чувственных отношений мы не обсуждали.

– Ты хочешь спросить, нужно ли для этого переспать с женщиной? – Венера коснулась моего плеча и заглянула прямо в глаза. Взгляд ее манил и обещал. Черт! Так и до греха недалеко…

В следующий миг лицо ее стало очень серьезным, почти строгим, и она торжественно продекламировала:

– Да, оператор Мартин. Ты просто обязан переспать с оператором Спай. Аминь.

И она звонко расхохоталось, а мои уши полыхнули пожаром.

– Ладно, Мартин. Не переживай, тетушка Венера не будет тащить тебя в койку… Так что ты хотел услышать? Как я делаю финт?

– Правильнее будет – как можно использовать… любовь в нашем деле… Ну, и в финте тоже…

– Вот. Это другое дело. Спрашивать сенса о финте – признак дурного тона. Верх неприличия. При том что сексуальные контакты между оператором и клиентом строжайше запрещены, ты же знаешь. Тем не менее взаимодействие мужского начала и женского – есть основополагающий принцип существования вселенной. Не всегда для этого нужен телесный контакт, поверь. Хоть это было бы и неплохо… – Она опять лукаво улыбнулась. – Угости папироской.

Я достал коробку, и мы дружно закурили. Венера продолжала, тема ей нравилась:

– День и ночь, жар и холод, белое и черное, плюс и минус. Мужское и женское. В математике при сложении плюса с минусом получается ноль, а в жизни – рождается что-то третье, новое. Вернее, кто-то. Это простые вещи, сама жизнь, и ее не изменишь параграфом инструкции. В стародавние времена жила на востоке танцовщица Лейла. Она обладала чудесным даром. При помощи обольщения – а для этого она использовала танцы – могла изменять судьбы народов, переиначивать ход истории. Вынуждала владыку принимать необходимые решения. Она в совершенстве знала правила древней как мир игры и владела языком общения мужчины с женщиной. Соитие – лишь физиологический акт, где на первом месте гормоны. А игра – это нечто совсем другое. Вот тут есть место танцу. Так неужели я не могу применить нечто подобное для изменения линии судьбы?

– Ты танцуешь? – растерянно спросил я.

– Нет, – рассмеялась Венера, – но я тоже знаю правила игры. Я должна почувствовать партнера, представить его себе, слиться с ним. И я умею переводить внутреннее состояние в образ танца. Результат один и тот же.

– Лейла завоевала мир руками владык?

– Если бы это свершилось, жили бы мы сейчас при матриархате. Увы, везде властвуют мужчины. Но мы, женщины, знаем, как свою слабость превращать в силу, а вашу мужскую силу – в слабость. Танец, скажу тебе по секрету, должен быть эротичным. Не важно, существует он во внешнем проявлении или во внутреннем состоянии танцовщицы. Главное – поманить, вызвать движение к себе. В этот момент человек распахивается. На этом основаны многие эротические техники древности – управлять через слияние. Это вам, мужчинам, кажется, что вы выбираете женщину. На самом деле всё как раз наоборот…

– Ну да, – тихо проговорил я. – Элколкост танцем отпугивал от пещеры врагов. Ты обещанием любви приманиваешь клиентов. И был кто-то еще, кто считал, что танец, бой и любовь – три грани одного процесса. Танцем можно убивать, любовью – воевать, а войну превращаться в любовный танец. Когда же созидать?..

Какой-то миг Венера еще улыбалась, а потом улыбка ее угасла, как свечка под порывом ветра.

– Не знаю, Зрячий…

Вслед за улыбкой угасла и беседа. Венера сделалась задумчивой и печальной, рассеянно докурила папиросу, допила одним глотком свой необычный чай.

– Пока, Мартин… – Ее пышная фигура в несуразном индейском платье растаяла за дверью.

Значит, всё правильно. Венера знала Ворона и не забыла его. Сказанные когда-то слова запали в душу, и сегодня она пользуется одним из принципов друга юности. Может, даже сама не понимая этого до конца. И опять древние сказки, теперь о танцовщице Лейле. А за сказками – действенный метод работы, использование для финта особого внутреннего состояния – состояния танца. Как уж там она это проделывает, не знаю, да и не столь это важно, результаты у Венеры вполне на уровне. Но вот для Ворона этот путь вряд ли был приемлем. Тот любил оружие, любил драку, схватку. Обожал клинки. Но и про танцы упоминал, и про любовь… Триединство процесса… Есть над чем подумать.

Поняв, что начальства сегодня не дождаться и в отделе мне больше делать нечего, я ушел.

Покинув Агентство, я решил посвятить вечер изучению холодного оружия. Вспомнил лавку, где можно купить нужные книжки, а по пути решил зайти перекусить. Рядом расположилось чудное местечко под названием «Blue café», воспетое популярным артистом. В заведении тихо, прилично и кормят вкусно. Небольшой уютный зал на полдюжины столиков, пятачок для танцев посередине и струнный квартет. Состав музыкантов постоянный: две девушки-скрипачки, брюнетка и блондинка, обе хорошенькие; пожилой альт во фраке и с гривой седеющих волос (мне почему-то кажется, что он руководитель) и улыбчивый молодой виолончелист.

Девушки в коротких темных платьях не стоят на месте: приплясывают, выходят в зал и общаются с посетителями. Классическую музыку здесь играют редко, чаще народные песенки, переложенные для струнных инструментов, попурри из модных мелодий и оперетт. Всё это создает приятную и непринужденную атмосферу.

Я зашел – колокольчик на двери мелодично звякнул – и занял столик у входа так, чтобы лучше видеть оркестр. Свежекупленый глянцевый каталог положил рядом.

Посетителей было немного. В дальнем углу зала справа сидели четверо студентов: куртки с нашивками Университета, потертые синие штаны, какие в моде у нынешней молодежи, и ботинки на толстой подошве. На столе возвышались две большие бутыли красного вина: видно, ребята что-то праздновали. Одна бутыль была уже наполовину пуста.

Слева от меня расположилась парочка: молодой, приличного вида человек угощал мороженым свою барышню с внешностью институтки.

Чуть дальше приютилась благообразная старушка – старомодная шляпка с искусственными цветами, платье в оборочках. На столе зонтик и крохотная сумочка, какие были в ходу, наверное, полвека назад. Старушка чинно лакомилась пирожным, которые здесь делали на редкость вкусными.

Подошла симпатичная миниатюрная официантка в идеально чистом переднике и с заколкой в волосах. Я заказал котлету по-домашнему с гарниром из молодых стручков сладкого перца и свежими овощами, штрудель и чай.

Оркестранты находились прямо передо мной, пробовали инструменты. В ожидании заказа я открыл было каталог, но вскоре отодвинул его на край стола – читать не хотелось. Хотелось сидеть расслабленно в ожидании ужина: любоваться симпатичными скрипачками, слушать музыку и забыть хоть на время страшные сказки, героев и злодеев, директора и та́йников…

Заиграли «Раз-два-три», развеселую и очень популярную в этом сезоне песенку. Одна из девушек, блондинка, двинулась по залу, подошла к компании студентов. Склонившись к молодому человеку с шапкой светлых спутанных волос, играла будто для него одного и улыбалась. Парень притоптывал ногой в огромном башмаке с квадратным носком, весело подпевал, компания разразилась радостными криками. Они подзывали вторую скрипачку, и та двинулась к столику, не переставая играть.

Все это выглядело забавно, хотелось подхватить незатейливый мотивчик, я даже начал мурлыкать себе под нос слова песни, отбивать пальцами такт по столешнице и потому, наверное, не сразу уловил изменение, произошедшее в зале. Будто начал сгущаться воздух, и дышать стало труднее. И вдруг словно прогрохотало где-то вдали – то ли гром нежданной грозы, то ли хлопок крыльев гигантской птицы. И острое чувство тревоги родилось в груди, захотелось вдруг крикнуть в пространство: осторожно!..