Диана Ибрагимова - Меняющий лица (Хроники Хэлдвейна) Страница 25

Зенфред набросился на еду, краем уха слушая разговор. Разобрать слова говорящего было трудно, потому пришлось пустить нить в сознание Аринда и воспользоваться его острым слухом.

– …один на другом лежат. Все там. Оба сына и внук. За что боги с нами так? Почему не взяли стариков? На кого мы теперь обопрёмся?

– От же, напасть, – вздохнул кто-то. – Как рассветёт, пойдём хоронить.

– И пойдём, – кивнул захмелевший щербатый мужик, хлопнув по столу широкой ладонью. – Я сам этому червю башку отрежу.

– Уж до тебя отрезали и продать успели, – Грун кивнул в сторону новых постояльцев.

Аринд сжался и ниже наклонился над чашкой. Щербатый так зыркнул в их сторону, что у Зенфреда по спине прошёлся неприятный холодок.

– А это ещё что за зелень? Эй, вы кто такие будете?

Входная дверь громко хлопнула, на пороге появился рыжий мальчишка, одетый в не по размеру большую куртку. Все замерли. Щербатый выронил кружку, её содержимое расплескалось по полу, в воздухе повис кислый запах пива. Все как один, округлив глаза, уставились на вошедшего. Зенфред хотел было переглянуться с Ариндом, но тот пялился с не меньшим удивлением.

– Ещё отмечаете или уже поминаете? – бесцеремонно поинтересовался мальчишка, расталкивая ошарашенных мужиков и усаживаясь к общему столу. – Меня уже помянули? Если нет, чур, вся выпивка мне. Я за себя сам выпью.

– Ядоглот! Ты живой, что ли? – щербатый опёрся о стол.

– Нет, Авердо, я умер и пришёл мстить. Буду теперь сниться тебе в кошмарах. Куда ты ручищи свои тянешь? Потрогать хочешь? Да я тебя сам потрогаю!

И мальчишка с размаху влепил щербатому оплеуху. Тот так и сел. Через мысли Аринда Зенфред понял, что это Летфен, тот самый клеймёный, пару недель назад освобождённый из Северной тюрьмы.

– Ты! – старик вцепился в него мёртвой хваткой. – Почему гронул тебя не тронул?

– Уйди ты, – Летфен вырвался и отряхнулся. – Бессмертный я, вот и не тронул.

Авердо захохотал, стуча кулаком по кромке стола так, что с него едва не упал кувшин.

– Бессмертный! Чтоб тебя, демонов сын! Вы слыхали? Он бессмертный!

– А кто гронула прирезал? – спросил Летфен. – Вы, я смотрю, и не просыхали с утра. По пьяни ловили, что ли?

– Вон те двое, – показал Грун, и все взгляды снова переметнулись к сидящим в тени юношам.

– Ба! – выдохнул Летфен, приглядевшись. – Мертвяков сын! Чтоб мне глаза выкололи! Да это ж Мертвяков сын!

Он забрался прямо на стол и, спрыгнув с него, понёсся в сторону испуганного Аринда, широко расставив руки. Тот невольно встал, потянулся за мечом и приставил его к горлу мальчишки, прежде чем тот попытался его обнять. Летфен поднырнул под лезвием и дружески похлопал Аринда по спине.

«Бесстрашный какой-то», – изумлённо подумал Зенфред.

– Ты всё-таки сбежал от колдуна! Чего ж так долго думал-то? Надо было тогда ещё со мной идти! Вместе-то веселее!

Аринд нехотя убрал меч в ножны и сел.

– А это кто? – Летфен перевёл взгляд на Зенфреда. – Его вместо меня отраву пить заставляли? Ты посмотри, бедняга, седой весь! – Он взъерошил волосы Зенфреда.

Тот помрачнел и отстранился. Мальчишка тут же обернулся к любопытным и объявил:

– Помните, я вам рассказывал про колдуна, который яды варит? Так это его ученик! Он такие отравы делает, что наш Еноа и рядом не стоял! Двинься, Мертвяков сын, я с вами сяду. Грун! Тащи нам пива и еды побольше, это надо отметить!

Зенфред молча поднялся из-за стола и направился к лестнице, чувствуя на себе внимательные взгляды. Аринд пошёл следом, не желая оставаться в шумной компании.

– Ну, вы чего? Куда вы?

Летфен обернулся к остальным и недоумённо пожал плечами.

– Эти колдуны все странные, – сказал он, жуя недоеденный ломоть хлеба и допивая вино прямо из кувшина, – лучше к ним не подходите, обольют ещё какой отравой.

Оставленная хозяином свеча погасла. Оказавшись в темноте, Зенфред чувствовал себя неуютно. Сумрак каждый раз возвращал воспоминания о сыром подвале Академии и опиумном путешествии в клетке, закрытой чёрной тканью. Аринд в соседней комнате давно уже сопел, сморённый трудной дорогой и плотным ужином, а вот к Зенфреду сон не шёл. Появление мальчишки покоробило его. Теперь даже у Аринда был друг, а у Зенфреда на этом свете не осталось никого.

Он долго ворочался, пытаясь заснуть, но страх не отступал, и Зенфред наконец решился перейти на внутреннее зрение. Источник уменьшился почти втрое. Большая часть нитей покинула его, образовав запутанный клубок, из-за которого ноющая боль в груди не утихала и становилось трудно дышать. Оставшиеся нити беспорядочно разошлись по телу, как серебристые венки под кожей гронула. Только одна тонкая паутинка тянулась через стену к сознанию Аринда. Ему снилась Северная тюрьма и Саор, подписывающий сосуды на полке. Привычный холод подземелья, тишина без незнакомых людей, где любую комнату можно найти даже с закрытыми глазами.

Руки онемели, растирая их, Зенфред не чувствовал тепла. Встреться ему лучший целитель Академии, и тот не смог бы помочь.

С утра Зенфред был бледным как смерть. Похоже, он не спал прошлой ночью и даже завтракать не спустился, попросив принести еду к нему в комнату. Хозяина за стойкой не оказалось, вместо него за питейной присматривал сын. Помимо Аринда за столом в общей зале сидели трое невзрачного вида постояльцев и полуслепой старик. Мальчишка-разносчик бегал туда-сюда с подносом в руках, расставляя чашки с кашей и разливая душистый чай, к которому полагалась хрустящая пресная лепёшка. Постояльцы с таким интересом прослеживали каждое движение ложки Аринда от чашки ко рту, что впору было подавиться. Он трижды пожалел, что не догадался поесть в комнате. Когда еду уже принесли, просить об этом было как-то неловко.

Старик неторопливо прихлёбывал из кружки и поглядывал в его сторону. Все четверо обсуждали вчерашнее: неудавшийся обряд язычников, убийство белого гронула и россказни Летфена о колдуне. Эдос наверняка не был скучным городишкой, где ничего не случалось и разговоры велись только о ценах на урожай и больной корове, но последние события обещали вертеться на языках горожан ещё долго. Никто толком не хотел верить рыжему пройдохе, но голову червя Грун с утра повёз в столицу, а уж он не станет ездить в Прант без надобности. Наконец, Еноа, так звали старика собеседники, поднялся и подсел за стол Аринда. От него воняло, и аппетит тотчас испортился.

– Ты откуда будешь, парнишка? – спросил старик, облокотившись о стол.

Его зрячий глаз был тусклым и мутным, цвета голубых кристаллов, встречавшихся на нижних этажах подземелья.

– Из Северной тюрьмы, – нехотя ответил Аринд.

Он хотел промолчать, но чувствовал, что Еноа, а с ним и его товарищи могут разозлиться.

– Слыхали? – присвистнул старик, оборачиваясь к остальным. – Уже из Северной тюрьмы сбегать начали!

Он снова обратился к Аринду, и тот поморщился от жуткой вони изо рта.

– Меня Еноа звать, а ты, значит, Мертвяков сын? Так тебя и зовут, что ли? Или прозвище такое? Клейма-то у тебя не видно. Нехорошо это. У нас так не принято. – Еноа оттянул ворот рубахи, показывая отметину на впалой груди. – Меня ещё зим пятнадцать назад клеймили. За то, что отравил сборщика податей. Он обеих моих дочек попортил, а чтоб замуж взять и словом не обмолвился. А ты? Покажи своё. У нас тут это не прячут.

Аринд нехотя повернулся и наполовину стянул хозяйскую тунику, его старая одежда до сих пор сохла в сушильне.

– Ба! – выдохнул Еноа. – На всю спину! Малец, да ты армию перебил?

Аринд недоумённо посмотрел на него.

– Я говорю, скольких ты человек порешил?

Аринд задумался. Он начал спаивать яды заключённым, когда ему было четырнадцать. Скольких он убил за это время?

– Сотен шесть, – ответил он, решив, что старик спрашивает, скольких он отравил.

– Шесть сотен?! – Еноа чуть не свалился со стула.

– А сколько ж тебе лет?

– Скоро семнадцать.

– Семнадцать! – эхом повторил старик. – Ты ври, да не завирайся! – он угрожающе потряс пальцем в воздухе. – Шесть сотен! Да на всём острове столько народу не наберётся!

Вонючая слюна попала в чашку. Аринд отодвинулся от стола. Ему хотелось уйти, но старик уже открыл рот, чтобы спросить что-то ещё.

– А вот и я! – крикнул Летфен, залетая в питейную. – О, Энфер, сегодня ты за главного? Мне бы завтрак и лучше двойной.

– Ты где так перемазался? – спросил Энфер, ставя бутыль на полку и вытирая руки передником.

– Так хоронить помогал, – отмахнулся тот. – Ещё в потёмках начали. Человек тридцать закопали, не меньше. Скажи Карнелит, пусть готовит побольше, народу теперь наплывёт, голодные все. А эти двое ещё не спускались?

Он не заметил Аринда за спиной Еноа.

– Один не спускался, а второй вон сидит, – кивнул Энфер, пересчитывая монеты.

– Ты погляди! – возмутился Летфен, пихнув Аринда и усаживаясь рядом с ним за стол. – Ещё и солнце глаза не протёрло, а наш Еноа уже прискакал за сплетнями!