Ярослав Коваль - Злое наследие Страница 28

Вряд ли крестьяне знали, как выглядит предмет, который король дарит матери своего ребёнка для него и в знак того, что признаёт чадо своим. Но символ они, конечно, должны были знать. Им были помечены все экземпляры книги Закона: как свидетельство того, что государь берёт на себя божественную обязанность следить за его соблюдением и милостью Пламени обновлять, если потребуется.

Да у местных крестьян, кажется, и не возникло желания внимательно всматриваться – сам факт, что гость, назвавшись принцем, демонстрирует в качестве доказательства таинственную драгоценность, уже был серьёзным аргументом. Так что простую проверку доверили старосте. Скрипнули узкие ворота, и бородач, выйдя, с трепетом всмотрелся в перстень на руке Роннара. А насмотревшись, отступил на шаг и опустился на колени. Молча.

И если местным нужен был какой-то жест, который убедил бы их всех в правдивости незнакомца, то это оказался именно он. Очевидно, что старосту тут уважали и полностью доверяли его мнению. Дальнейшее пошло само собой – распахнулись ворота, путешественников проводили в посёлок, стеснившийся на крохотном пятачке земли, который, видимо, сочли удобным для обороны. Что ж… Роннар имел собственное мнение насчёт обороны, но пока его рано высказывать.

– Сподобился, – зашептал один из крестьян, перебегая взглядом с гостя на гостя, – увидеть королевское чадо. Слава Пламени, что не оставило нас без помощи, что король, предстатель наш, прислал своего сына к нам на помощь.

– Вообще-то король умер, – осторожно напомнил какой-то смелый (или просто не привыкший ещё задумываться, что делает) малец.

И немедленно получил подзатыльник.

– Ты чего такое говоришь, оголец! Короли не умирают! Короли всегда живы. А ты шагай работать, может, меньше будет времени говорить глупости!

Роннар только усмехнулся. Он с удовольствием принял приглашение сперва передохнуть, потом помыться и пообедать. Деревня могла предложить очень скудный рацион, да и места тут было мало. В круг частокола втиснулось намного больше людей, чем он мог свободно принять, кроме того, тут же размещался и скот. Оно и понятно – маленькое поселение проще защищать. И, укладываясь на лавке в лучшей здешней горнице, поборник уже знал наверняка, что отдыха-то не получится. Староста, конечно, хотел поскорее обсудить ситуацию со своими людьми, а устроиться на совет с маломальским удобством можно было только здесь. Не на улице ж разговаривать.

И, раз уж они уселись по лавкам, чтоб поговорить, то и Роннару разумно было вставить словечко-другое.

– Что именно его высочество собирается делать? – осторожно уточнил у него староста, которого, как выяснилось, звали Изъеж. – Что предлагает?

– Лучше будет, если все станут звать меня по имени. Проще и привычнее для меня. Скажу честно: два поборника – это, конечно, сила, но лишь как поддержка отряда, а не вместо самого отряда. Сколько у вас мужчин, способных держать оружие?

– Тридцать два мужика… Ну, если тех троих юнцов посчитать, то тридцать пять. Хотя те трое, пожалуй, пока могут только стрелы подтаскивать.

– Сколько им лет?

– Двенадцать, тринадцать и ещё пятнадцатилетний есть, но он задохлик. Даже с плугом едва способен справиться. Перекошенный какой-то.

– Перекошенный? Спина больная, что ли? Так я его посмотрю. Может, выправлю. Хорошо. С этого уже можно начать.

Мужиков будет больше, – уверенно заявил молодой парень с повадками конника-лихача, или, по крайней мере, человека, знающего лошадей, умеющего и любящего с ними обращаться. В разговоре с людьми он, похоже, пытался идти по привычному пути: крепко ухватить за узду и взять дело в свои руки. – Сюда ещё многие придут. Мы все в этом форте не поместимся.

– Речь не идёт о том, чтоб помещаться тут всем вместе. Рядом ведь имеется настоящий форт, я прав?

– Довольно далеко, я бы сказал, – возразил Изъеж. – Два дня пути, если на хорошей телеге. Разве ж только туда перебираться, бросать поля, а это как-то…

– Если на телеге два дня, то верхами за один можно успеть!

– Ты, войло, погоди. – Староста, хмурясь, осадил парнягу-коновода. – Успеть за день – это не за полчаса, за которые бестии даже просто перебить никого не успеют. День – это, считай, цена жизни всей деревни.

– Сейчас, пока тут только сорок человек мужиков, о форте, конечно, думать рано. Но если нас станет больше, то надо будет и другие иоманские деревни освобождать. Верно ли я рассуждаю, господин Роннар? ведь Иоману надо очищать всю, да?

– Согласен. – Поборник усмехнулся. Принял кружку домашнего пива от мужика, на которого свалилась обязанность разносить напитки, потому что баб выгнали прочь с совета, и – ладно уж! – уселся на лавке. Отдохнуть всё равно не получится. – Так далеко я пока не замахиваюсь. Деревня ваша расположена удачно, река её, слава Пламени, подпирает сразу с двух сторон. И есть куда расшириться, если понадобится. Частокол крепкий. Недавно возведённый, так?

– Именно так, господин Роннар.

Просто Роннар. Поговорим о деле. Стену нужно будет укрепить. Заготовить побольше стрел и дротиков. Бестии не умеют брать твердыни измором, им на это не хватает терпения. Да, я чуть-чуть знаю нашего противника. Аригис знает его ещё лучше.

– Вы, конечно, сможете научить нас, как правильно бить бестий, чтоб от них только пух и перья летели? – бодро предположил кто-то из присутствующих.

И все мужики уставились на поборника с надеждой.

Он понимал, чего они от него ожидают, на что надеются. Может быть, даже и стоило наврать, пообещать, что теперь, под его руководством, крестьяне примутся крошить врага пачками, причём без особого напряжения. Ему поверят с ходу.

Но чем сильнее их сейчас приободрит фальшивое обещание, тем глубже будет разочарование. Потому что подобное обещание – ложь. Присутствие рядом поборника не превратит обычных мужиков в супербойцов, и с этим надо заранее смириться. И надо бы как-то соблюсти баланс – не перепугать новый отряд, а то ещё разбегутся, и не воодушевить их чрезмерно. Тогда благополучное развитие событий станет той силой, которая примется ободрять крестьян ещё очень и очень долго. И намного сильнее.

– Скажу откровенно – превратить вас всех в поборников не в моих силах. И нет такой хитрой ухватки, которая поможет любому парнишке без труда опрокидывать бестию и бежать разбираться со следующим. – Кто-то из мужиков хихикнул, и Роннар успокоился – нормально воспринимают. Есть контакт. – Я могу лишь обучить вас действовать вместе. Сообща. Как крепкий отряд. Любой крестьянин, защищающий свою землю и дом, даст фору солдату.

– Это верно! Верно!

– Да!

– В том деле, которое нам предстоит, намного больше решают опыт и твёрдость. Ну, положим, опыт – дело наживное. А что с твёрдостью? Что решили-то, мужики? Остаёмся и будем отвоёвывать Иоману? Или как?

– Теперь, когда с нами сын короля – какой вопрос! – расхохотался Изъеж. – Конечно, будем стоять за своё добро и свои поля! Кто нам даст другие? Лучше тут на своей земле сдохнуть, воюя за неё, чем жить босяком-золотарём на чужой.

– А чтоб по возможности не сдохнуть, всё-таки надо будет обучиться кое-чему. И тут наши братья- разбойнички окажут вам неоценимую услугу. Даже их опыт будет полезнее, чем солдатский.

– Я бы поспорил, – сказал Эскевальд, вытирая пивную пену с короткой бороды.

– Ты не спорь. Куда проще учить действовать в паре и тройке, чем в строю, да и смысл против бестий ставить строй столь малыми силами!

– Можно подумать, солдат не учат работать парами и тройками.

– Ну, допустим. Согласен. В любом случае, чем больше опытных людей, тем лучше. Хотя, раз тут всего человек тридцать, обучать их будет легче.

Подбодрив таким образом деревню, Роннар отправился спать на сенный чердак – с лёгким сердцем и в надежде, что этой ночью бестии поленятся грызть частокол или стращать издали. А с утра, отодвинув даже завтрак, бросился осматривать имеющиеся укрепления.

Конечно, он не ждал многого. Крестьяне построили то, что было им привычнее всего – однорядный частокол, а там, где его не получилось возвести, организовали колючий плетень. Надо сказать, что последний у мужиков получился просто отличный – вряд ли кто- нибудь из бестий полезет на это колючее умопомрачительное препятствие, если есть простые частоколы, и с ними намного проще иметь дело. Козлы, пристроенные с внутренней стороны стены, чтоб с них стрелять или просто следить за происходящим снаружи, были сделаны кое-как.

И, похоже, только на частокол жители деревни и рассчитывали.

Деревня была расположена удачно – на мысу, образованном основным руслом реки и её притоком, который в этом месте расширялся и, похоже, был довольно глубок. Сама по себе водная преграда давала хорошую защиту, поэтому за нею жители чувствовали себя увереннее. Большая часть мыса была занята под огороды, крепким частоколом обнесли лишь крохотный его уголок, застроенный домишками, где уже сейчас трудно было отыскать место для новых беженцев.