Валерий Михайлов - Габриэль Страница 29

Герцог Грей Гордон, изящный, высокий, несколько худой и всегда изысканный джентльмен был известен своим баснословным состоянием, которое, будучи ещё более баснословным, досталось ему в наследство от деда. Резонно решив, что денег ему хватит на остаток жизни, он посвятил всего себя освоению искусства ничегонеделания. Именно любовь к этому искусству заставила его примкнуть к весёлым, находчивым Холостякам.

Учредив клуб, молодые люди сняли большой красивый дом на улице Хай-стрит, где и проводили заседания общества: пили, играли, занимались любовью с дорогими проститутками или чьими-то добродетельными жёнами… в общем, развлекались так, как могли это позволить их воображение и кошельки, причём и то и другое было весьма богатым.

Ключевой игрой при всём этом у холостяков была игра в тайное общество. Дав торжественную клятву никогда не жениться, все пятеро прошли через странный, напоминающий пародию на масонский (кое-кто из них вполне мог принадлежать к масонам) ритуал отречения от брака, после чего Тайное Общество Холостяков было официально провозглашено. Сразу же после этого они утвердили герб и гимн. Они долго спорили над тем, каким должен быть герб, олицетворяющий тайну и холостяцкую жизнь, и, в конце концов, приняли весьма парадоксальное решение, намного опередив возникших значительно позже дадаистов и сюрреалистов. Они нашли художника, достаточно сумасшедшего для того, чтобы взяться за этот заказ, и заказали ему холостяцкий герб, любой на его усмотрение. Закончив рисунок, художник должен был тщательно закрасить его голубой, под цвет обоев в Зале Заседания, краской, и никому ни под каким видом не выдавать содержание рисунка. С гимном они поступили таким же образом. Гимн тайного общества должен нести в себе саму суть тайны, поэтому ни музыка, ни слова его не должны быть кому-либо известны.

Ещё немного позднее они пришли к выводу, что им необходим Ответственный Секретарь – человек, исполняющий обязанности слуги, дворецкого, сторожа, секретаря и умеющий держать язык за зубами. Таким человеком стал Монтгомери Коэн, который сам был окутан тайной. Рекомендовал его обществу Габриэль.

Игра в тайну начиналась уже у входа. Несмотря на то, что все шестеро, включая Ответственного Секретаря, знали друг друга как свои пять пальцев, для того, чтобы войти в Дом Собраний, они должны были произнести правильные слова у входа, затем вручить Монтгомери отпечатанное на специальном, заверенном печатью, бланке приглашение.

Внутри Дома Собраний молодые люди обращались друг к другу исключительно используя тайные имена, состоящие из одной буквы. Так Артур был К; Габриэль – М; Алан Алистер – А; Гарольд Мак-Вейн – В; Грей Гордон – Г.

Какое-то время ими интересовалась полиция, и это немного даже льстило молодым людям, но вскоре, поняв, чем они занимались, их оставили в покое, взяв, на всякий случай, на заметку.

Каждое заседание клуба начиналось с торжественной клятвы верности идеалам Общества, затем шла импровизированная молитва Тайному Хранителю Клуба Великому Духу Боанусу (богохульство было элементом игры, оно будоражило кровь). После этого они молча исполняли гимн и переходили к удовольствиям.

Габриэлю пришлось поспешить, чтобы прибыть в Эдинбург хотя бы за день до заседания клуба. Едва переодевшись и приведя себя в порядок, он отправился с визитом к Артуру – в день заседания его можно было и не искать. Хлопоты по организации праздника отнимали достаточно много времени.

– Какой удивительный сюрприз! – наигранно удивился Артур. – Рад, что у тебя нашлись время и желание навестить меня здесь до начала заседания клуба. Кстати, ты хорошо разбираешься в собаках? Мне тут подарили пару щенков, и я не знаю, оставить их себе или передарить кому-нибудь ещё.

– Кто она? – выпалил Габриэль.

– Ты о ком? – удивился Артур.

– Попробуй угадать с трёх раз.

– Рад, что тебе понравилась моя милая шутка.

– Шутка?!

– Разыгранная, причём, по всем правилам. Если честно, я не представляю себе, насколько вытянутся лица холостяков.

– Так это шутка?

– Мой друг, сегодня ты невнимателен.

– Так значит, ты не женишься?

– Женюсь, ещё как женюсь, и в этом вся соль шутки. Представляешь? Я женюсь!

– Если честно, не представляю.

– Ты ещё можешь немного поупражнять своё воображение.

– Но кто она? И почему я ничего не знаю?

– Послушай, Габриэль, почему ты всегда такой несправедливый?!

– Я?!

– Из всех моих друзей ты первый и единственный, кто знает о моей предстоящей женитьбе, и ты упрекаешь меня, доказывая обратное. Да я сам об этом узнал буквально за несколько дней до тебя.

От этих слов Габриэль остолбенел.

– Ты веришь в любовь с первого взгляда? – как ни в чём не бывало спросил Артур. Он словно не замечал состояние друга.

– Я верю в неприятности с первого взгляда, – недовольно ответил Габриэль, вспомнив, какую роль отвёл ему Джеймс.

О том, чтобы ослушаться Джеймса, и речи быть не могло. Как верховный жрец и просто как человек, умеющий видеть саму сущность вещей, Джеймс пользовался абсолютным авторитетом, причём не только у Габриэля. Он никогда не вмешивался в чужие дела, если на то не было крайней необходимости, а если и вмешивался, то ему лучше было не перечить. Любое невыполнение просьбы Джеймса грозило серьёзными неприятностями. Джеймс объяснял это тем, что он всегда следовал воле природы, а на того, кто осмеливался перечить этой владычице всего и вся, обрушивалось само провидение.

– И тем не менее. Я влюбился в неё именно с первого взгляда и не стал откладывать помолвку в долгий ящик.

– То есть, ты… ты… ты женишься на первой встречной?

– Как ты можешь так говорить о невесте друга и твоего, между прочим, герцога?!

– Извини. Я несколько не в себе.

– Вернись в себя, мой друг. И в качестве средства для возвращения я могу предложить тебе виски.

– С удовольствием.

– Значит, ты женишься на женщине, которую знаешь всего несколько дней? Я думал, ты уже вышел из этого возраста, – вернулся к теме Габриэль после доброго глотка виски.

– С чего ты взял? – удивился Артур, – она выросла у меня на глазах.

– Подожди, но ведь несколько минут назад ты говорил, что влюбился в неё с первого взгляда.

– Совершенно верно. И я не собираюсь отказываться от своих слов.

– И теперь ты заявляешь, что знаешь её с самого детства… Не понимаю.

– А что тут понимать? Я знаю её с самого детства, а несколько дней назад влюбился в неё с первого взгляда. Что тут непонятного?

– Не знаю. Наверно, я для этого слишком стар. Кто она?

– Воспитанница герцогини Хоум.

– Ты ничего о ней не говорил.

– Если быть точнее, то я ничего тебе не говорил ни об одной из них. Герцогиня Хоум – это моя дальняя родственница. Живёт она на юго-востоке Шотландии в своём родовом имении. Там климат намного теплее и мягче, чем здесь. Когда со мной в детстве случилась беда, она согласилась меня приютить. Правда, устроила она меня у своих друзей. В общем, тетушка Хоум стала мне второй матерью. Не удивительно, что я люблю часто бывать у неё в гостях.

– Насколько я понимаю, женишься ты не на ней.

– Ты правильно понимаешь. Тётушка, доброе сердце, взяла себе на воспитание ребёнка, милую девочку, ставшую сиротой. Эта девочка, кстати, из хорошей семьи. К тому же она приходится мне дальней родственницей. Достаточно дальней, чтобы можно было на ней жениться. Как видишь, это далеко не та история о пастушке и принце, которая сейчас входит в моду. Я приезжал к тётушке в гости, отдыхал от света, играл с Кэт – так, кстати, зовут мою избранницу, в общем, валял дурака. Мы всегда дружили, и тётушка часто, шутя, называла нас женихом и невестой. Как видишь, её шутка оказалась пророческой. Если честно, я никогда раньше и не думал о том, что смогу так запасть на Кэт. Поэтому, собственно, ты до сих пор ничего о ней не знал.

– Так что же заставило тебя переменить к ней своё отношение?

– Случай или провидение. Не далее как несколько недель назад я отправился с очередным визитом к тётушке Хоум. У неё гостили молодые Картриджи со своим юным, (ему исполнилось месяца три) наследником. Был тёплый солнечный день. Вечер. Все были в саду. Кэт носилась с ребёнком на руках. Когда я её увидел в первый раз в тот день… Солнце словно запуталось в её волосах. Глаза её светились своим, внутренним светом. Она была похожа на сошедшую с небес Мадонну. Я был так поражён, что, клянусь, готов был броситься к её ногам, умоляя о благословении. В тот раз я впервые увидел, какая она, моя Кэт. Не успело солнце коснуться земли, а я уже уладил все дела с тётушкой, а потом объяснился с Кэт. Она согласилась стать моей женой. Теперь ты знаешь всё о моей любви с первого взгляда.

Чтобы хоть немного привести себя в чувство, Габриэль решил отправиться на заседание клуба пешком, к тому же из-за множества лестниц и узости улиц этот способ передвижения в старом городе был оптимальным. Не успел он выйти из дома, как промозглый, сырой ветер пробрал его до самых костей. Стояла та мерзкая погода, в какую не спасает от холода и ветра никакая одежда. Мечтая как можно скорее оказаться в кресле перед камином с порцией хорошего подогретого виски, Габриэль прибавил шаг.