Валерий Михайлов - Виктор Страница 31

– Да, сэр. Мне очень жаль, что я доставил вам неудобство своим поступком. Поверьте, этого больше не повторится, сэр.

– Хорошо, можете идти.

– Благодарю вас, сэр, но если вы позволите мне сказать…

– Ладно, что у вас там ещё?

– Дело в том, сэр, что я забыл вам сказать, что это были не совсем простые пять фунтов.

– Да? А какие же?

– Я думал, вы в курсе. Наверно, господин Рид забыл вас предупредить… Это были те самые пять фунтов, о которых говорил господин Рид. Они должны были стать чем-то вроде пароля.

– Что?!! – Виктор подскочил как ужаленный. Он даже представить себе не мог, что Стайфли окажется человеком Джеймса.

– Дело в том, – продолжил как ни в чём не бывало слуга, – что эти пять фунтов служат чем-то вроде пароля. Благодаря им я понял, что в этом послании содержится приглашение на ту самую встречу, ради которой вы и прибыли в Лондон, сэр. Иначе я ни за что не позволил бы себе нарушить ваш сон. Но раз эти люди говорят: «Срочно», – значит, это действительно срочно. Поэтому я возьму на себя смелость порекомендовать вам не опаздывать. Они не станут ждать.

– Что ж, это в корне меняет дело, – сказал Виктор с кислым выражением лица. Несмотря на всю важность предстоящей встречи, ему совсем не улыбалось вставать в такую рань и куда-то идти или ехать.

Не успел Виктор выйти из кэба, как к нему подлетел одетый с иголочки мужчина средних лет.

– Мистер Григорьев! – завопил он чуть ли не на весь Гайд-парк, – какая приятная встреча.

Тебя ещё здесь не хватало, – подумал Виктор, инстинктивно отшатываясь от него.

– Не узнаёте? – удивился тем временем тот, – а совсем ведь недавно мы вели весьма интересную беседу в декорациях ночной набережной.

– Вы?!! – удивился Виктор, с трудом узнав в этом щёголе странствующего философа.

– Как вам моё новое обличие?

– Просто потрясающе. У меня нет слов. Похоже, в вашей жизни произошёл резкий поворот.

– Совершенно верно. И я с удовольствием вам расскажу…

– Извините, – перебил его Виктор, – но сейчас у меня деловая встреча. Я с удовольствием поговорю с вами в любое другое время.

– Позвольте мне угадать. Розовый конверт, запах духов, записка…

– Так значит, тогда на лавочке?..

– Должны же мы были удостовериться, что вы – тот самый человек, которого мы ждём.

– Но зачем был весь этот маскарад?

– О каком маскараде вы говорите?

– Но разве не…

– Ни сколько. Клянусь печёнкой гиппопотама. В тот раз я действительно был странствующим философом, тогда как сегодня я – слуга своей госпожи, посланный ею за вами. Она ждёт. Прошу вас в карету. По дороге я всё объясню.

– Дело в том, – продолжил он в роскошной карете, – что одной из наиболее распространённых человеческих иллюзий является взгляд на человека как на некое единое «я», обитающее в его плоти. На самом деле таких «я» множество. Да вы сами можете в этом убедиться, стоит только внимательно понаблюдать за своими мыслями, чувствами, настроением. Сейчас вами управляет одно «я», совершенно искренне считая себя вами. Через какое-то непродолжительное время его сменит другое «я», и так всю вашу жизнь, если вы не разрушите это самоотождествление с главенствующими «я» и не научитесь управлять этим процессом. В моём случае одним из таких «я» является странствующий философ, другим – слуга своей госпожи. И так далее. И каждому из этих «я» соответствует определённый характер и внешний облик. Так что всё было по-честному.

– Сказать по правде, меня сейчас больше занимает, куда мы едем, и кто она, ваша госпожа, – прервал его объяснения Виктор.

– Не думаю, что если я назову адрес, это вам что-либо скажет, а что касается госпожи… Она сама сообщит всё, что посчитает нужным. Я же не уполномочен ею на подобного рода откровения.

– Ну а своё имя вы мне можете назвать, или это тоже секрет?

– Для меня имя настолько потеряло какое-либо значение, что я благополучно его забыл. Так что можете называть меня как вам угодно или вообще никак. Я не обижусь.

– Ну, вот мы и приехали, – сказал он, когда они въехали в ворота и подкатили к парадному крыльцу скорее дворца из восточных сказок, нежели лондонского дома.

Подбежавший лакей почтительно открыл дверь кареты.

– Прошу вас, мистер Григорьев, – сказал он, почтительно кланяясь, – госпожа вас уже ждёт.

Увидев хозяйку дома, Виктор остолбенел. Как он и предполагал, это была та самая женщина, которая вчера в театре рассматривала его в бинокль. Та самая и одновременно совершенно иная, не похожая на неё. Если в театре она показалась ему развязной и даже вульгарной, этакой мнящей себя аристократкой, разбогатевшей на торговле шерстью мещанкой, то теперь она была самим олицетворением обаяния и неземной красоты. Она была идеально сложенной брюнеткой с красивыми, длинными волосами. Немного золотистая, но не жёлтая, как у азиатов, кожа. Прекрасные и одновременно не свойственные представителям ни одной из известных рас черты лица. Но больше всего Виктора поразили её глаза. Бездонные, они буквально лучились неземным светом. Заглянув в эти глаза, Виктор утонул в их свечении, позабыв обо всём на свете.

– Здравствуйте, господин Григорьев, – сказала она удивительно прекрасным голосом, подавая Виктору идеальной формы руку, – очень рада вас видеть.

Какой-то продолжавший функционировать в его теле механизм заставил Виктора поцеловать ей руку, произнести любезность в ответ… Сам же он был очарован этой женщиной настолько, что мог только с обожанием на неё смотреть.

– Прошу вас, садитесь, – предложила она, садясь на диван.

Виктор механически сел рядом.

– О, да у вас вчера был трудный день, – сказала она, поморщившись от его перегара, – вас нужно срочно привести в порядок.

– Я в полном порядке, сударыня, и весь к вашим услугам, – пролепетал он.

– Не болтайте глупости, – строго сказала она, – я пригласила вас не для того, чтобы попусту тратить время. Вы мне нужны в наилучшей своей форме, сейчас же иметь с вами дело попросту не имеет смысла.

Она несколько раз хлопнула в ладоши, и в комнату впорхнуло несколько совершенно юных красавиц, одетых так, словно они сошли со страниц «Тысячи и одной ночи». Не говоря ни слова, они потащили Виктора за собой. Феи, так их про себя окрестил Виктор, привели его в поистине огромный крытый бассейн, больше похожий на окружённый стенами и потолком пруд. Сам бассейн был настолько велик, что в нём вполне можно было кататься на вёсельной лодке. Бассейн, а так же пол, стены и потолок самого помещения были облицованы белым мрамором. Курительницы на стенах наполняли помещение пьянящим запахом благовоний.

Недолго думая красавицы принялись раздевать Виктора, одновременно раздеваясь и сами. Это шокировало Виктора, но у него не было ни сил, ни желания сопротивляться, к тому же каждое их прикосновение вызывало блаженство. Раздевшись догола, они все вместе бросились в воду. Вода была тёплой как в ванне и пахла отваром растений. После купания феи отвели Виктора в соседнее помещение, где, уложив на кушетку, долго массировали и натирали маслами и благовониями его тело.

В результате, когда он, одетый в удобное свободное одеяние, вновь предстал пред очами хозяйки дома, он чувствовал себя более чем великолепно. Его тело было необычайно сильным и совершенно воздушным, а голова – ясной, как никогда.

Она приняла Виктора в декорированной в стиле восточных сказок комнате. Толстый ковёр на полу, посредине небольшой стол, уставленный удивительными яствами, вокруг подушки. И роскошь, которой позавидовал бы даже король-Солнце. Пока Виктора возрождали к жизни, хозяйка дома переоделась в совершенно неописуемый словами наряд. Несмотря на то, что эта одежда не открывала ровным счётом ничего, она буквально приковывала к себе внимание, разжигала страсть, заставляя фантазию рисовать скрываемое под ней тело, а заодно и наделять его наиболее желаемыми пропорциями и свойствами.

– Нравится? – спросила она, несколько раз повернувшись перед Виктором. – Это одеяние самой Марии Магдалины – одной из величайших верховных жриц Богини. Да-да, она была одной из самых прекрасных женщин своей эпохи и служила олицетворением женской красоты Богини. Когда она выходила к людям в таком вот одеянии, не только мужчины, но и женщины готовы были целовать следы её ног, настолько этот костюм усиливал её природную магическую силу женщины.

Это потом, чтобы очернить её славу, отцы церкви превратили её в проститутку, но так и не решились умолчать тот факт, что именно она помазала Иисуса в знак благосклонности к нему Богини. Кстати, из-за этого он чуть было не был убит ревнивыми священниками, но волей Богини чудом сумел спастись.

Вот и ты сейчас смотришь на меня во все глаза, не в силах даже на мгновение отвести от меня взгляд, а в твоей душе бушует страсть. Уверена, ты уже душу готов отдать только за право поцеловать ремень на моей сандалии, и прикажи я всё, что угодно, ты, не задумываясь, бросишься исполнять мой приказ.