Диана Ибрагимова - Меняющий лица (Хроники Хэлдвейна) Страница 36

Он приблизился к зеркалу возле окна, раздражённо вздохнул и накинул на него простыню. Белое лицо Праена приводило его в бешенство. От одной мысли, что где-то рядом спит спокойным сном второй советник Лариус, бросало в дрожь. Зенфреду тошно было находиться в обители врага, и он не сразу понял, что это не замок второго советника, а его родная Пламенная Резиденция, чуть изменённая природной магией.

Зенфред вздрогнул, и его прошиб холодный пот. Он ничего не помнил о годах, проведённых в этих стенах, о матери и отце. Все события его жизни с рождения и до момента казни Райелдов превратились в один сплошной провал. Зенфред знал, что должен отомстить за семью, и знал, кому должен отомстить, но близкие люди для него перестали существовать. Они воплотились в пустых образах с именами и лицами, к которым Зенфред ничего не чувствовал. Он приказал Источнику сохранить главное, и магия выполнила приказ, оставив только ненависть к врагам и события, ставшие тому причиной. Зенфред мучительно пытался вытянуть из себя хотя бы каплю воспоминаний, но все усилия оказались тщетными.

Наутро, не найдя лучшего занятия, Зенфред решил продолжить воплощение плана в жизнь. Ему предстояло многое понять не только о втором советнике, но и о советнице. Эсанора была самой загадочной личностью из окружения короля. Появилась из ниоткуда пару лет назад и тут же прорвалась к власти. Как обычная женщина, пусть даже привлекательная и умная, могла заручиться поддержкой Майернса? Явно не через постель, если только лекари не придумали для семидесятилетнего правителя специальных отваров. О её прошлом никто ничего не знал. Ни рода, ни статуса её предков, но она была связана с отцом Аринда, да ещё и работала на него в шайке наёмников.

– Аринд… – Зенфред встрепенулся и подскочил в постели. – Чьё это имя? Кого звали Ариндом?

Он чувствовал, что упускает что-то очень важное. Этот человек был близок ему, связь с ним превосходила даже кровную, и в то же время он не ощущался ни как родственник, ни как близкий друг. Зенфред принялся ходить по комнате из угла в угол, в таком состоянии его и застала постучавшая в дверь служанка. Пришлось прекратить ворошение тлена памяти и сообразить, как должен бы вести себя Праен Лариус.

Девушка вошла, держа в руках чашу с ароматной тёплой водой. Зенфред умылся и позволил себя одеть.

– Господин Лариус передавал вам поздравления и сказал, что прибудет с Картана через четыре дня, – сообщила служанка. – Вместе с вашей матушкой леди Анбер и сёстрами.

Зенфред помрачнел: скоро всё сборище Лариусов соберётся в его родном доме.

– А не было ли писем от моего друга Аринда? – спросил он, пока Риала расчёсывала ему волосы.

В голове юного создания от каждого прикосновения к нему вспыхивали такие мысли, что Зенфред поспешил отвлечь её, изнемогая от пустых девичьих восторгов.

– Не было, господин, желаете сейчас же просмотреть почту?

– Нет, позже.

Служанка не знала никакого Аринда, и Зенфред не представлял, где теперь его искать, он даже записал имя, чтобы случайно не забыть. Риала принесла завтрак и стопку конвертов в комнату и бесшумно удалилась, получив указание не тревожить до обеда. Зенфред подвинул кресло к окну и опустился в него, ощущая утомление и лёгкую головную боль. Похоже, Праен страдал мигренями, а может, последствия бурного празднования до сих пор давали о себе знать.

По-летнему зелёный сад заливали солнечные лучи, но уже за пределами крепостной стены дышала холодом зима, и ветер пересыпал снежную крупу на заснеженных полях. Зенфред наскоро пробежал глазами послания. В основном это были поздравления, адресованные второму советнику в связи с новой должностью и концом обучения Праена, несколько приглашений на обеды и званые балы и весточки от дальней родни.

Для начала стоило разобраться если не с памятью, то хотя бы с Источником. Зенфред открыл внутреннее зрение и ахнул – мгновенно! В прошлый раз ему было куда труднее пользоваться магией, но теперь всё иначе, и, взглянув на переплетение энергий, Зенфред понял, почему. Остатки его сосуда не просто крепились к стенкам Источника Праена, но находились внутри него. Красный сосуд мерцал серыми искрами, а выходившие из него нити были двух цветов. Зенфреду не стоило волноваться об удержании души в этом теле: она практически слилась с чужим Источником, две энергии ощущались, как одна.

Сердце заколотилось с бешеной скоростью, дыхание участилось от волнения, вызванного ошеломляющей догадкой. Если связь настолько сильная, можно попробовать контролировать не только свою магию. Зенфред расслабился и высвободил красные нити. Источник Праена слушался почти без колебаний, хотя управлять им оказалось непросто из-за нехватки опыта. Нити высвобождались одна за другой, и вот уже Зенфреда окутывал целый кокон из мерцающих паутинок, но он знал, что способен на большее, ведь этот Источник открывали по всем правилам.

Нити встрепенулись и рассыпались в две стороны, будто крылья огненной птицы. Зенфред мог управлять формой, и это доставляло ему такое наслаждение, какого он никогда прежде не испытывал. Паутинки сплелись в сложную сеть, растянулись прямоугольной плоскостью по контурам пола, и фигура приобрела объём, разойдясь в плетёный огненный куб. Он продолжал бы бесконечно, но в дверь постучали, и волна негодования от потревоженного покоя едва не убила несчастную Риалу.

– Простите, господин, вы просили не беспокоить, но тут срочное письмо.

Зенфред вовремя остановил смертоносный пучок нитей и встряхнулся – возможно, оно от Аринда.

– Входи, – потребовал он, возвращая нормальное зрение.

Риала открыла дверь и ахнула: воздух стал горячим, вся комната от пола до потолка покрылась копотью. Напуганная девушка не сразу решилась переступить порог, когда молодой господин протянул руку за письмом. На нём значилась печать Эсаноры.

Глава 16

Летфен выковыривал из шишек крошечные маслянистые семечки и жевал, сплёвывая прозрачные хвостики. В лесу было донельзя холодно. Крупные хлопья снега застревали в иголках разлапистых сосен. Какая-то птица с криком сорвалась с ветки и, хлопая массивными крыльями, полетела прочь.

Перед глазами Летфена стоял Эдос. Когда он выбрался из убежища позапрошлым вечером, всё вокруг казалось свежим и чистым. Крыши домов покрылись тонким слоем снега, а освещённые фонарями улицы были празднично красивы. Вид портил только огромный костёр из трупов в центре площади, волдырём возвышавшийся над подтаявшей вокруг землёй. Прошлое напирало и сдавливало грудь, а колесо жизни, уже не раз ломанное, наехало на тот же камень и теперь скрипело, норовя развалиться.

Оставаться в мёртвом городе и бездействовать Летфен не мог. Ему нужно было что-то делать, куда-то идти, а не лежать целыми днями в земляной яме Ферона, мучаясь от мыслей. Как только порез на боку немного поджил, Летфен выбрался наружу, собрал, что мог, из провизии и одежды, подобрал короткий меч, приладил на пояс пару ножей и долго рылся в кладовой Еноа, но летучего оника там не оказалось. Пришлось разбавить последние два флакона водой и быстро закупорить в оставшиеся целыми колбы. По словам Мертвякова сына, разведённый оник не убивал, но мог надолго лишить человека сознания, а это уже лучше, чем ничего.

Летфен твёрдо вознамерился идти в храм, где, по его догадкам, держали друга. За день до случившегося измученный вопросами Аринд всё-таки рассказал о том, как попал в Эдос, о советнице Эсаноре, обряде первой крови и побеге. Летфен, наконец, узнал и его имя, но продолжал по привычке назвать Мертвяковым сыном. Он двигался по солдатским следам второй день, но храма всё не было, зато нашлось тёплое местечко с бившими из-под земли горячими источниками. Аринд много смыслил в охоте и выслеживании, и Летфену пригодились его знания. Он старательно избегал гронульих ходов и до сих пор не встретился ни с одним червём. Возможно, дело было в снеге, и на время зимы они большую часть времени проводили под землёй.

Летфен опустил руки в горячую воду, чувствуя, как тело покрывается приятными мурашками. Повязка на боку пропиталась кровью и прилипла. Отодрать её теперь можно было только вместе с подсохшей корочкой кожи, так что Летфен не рискнул тревожить порез. Ферон зашил его, и рана худо-бедно затягивалась.

Сжевав кусок рассыпчатого сыра и ломоть хлеба, Летфен прислонился к сосне и ненадолго закрыл глаза. Всё бы ничего, но сил не осталось. Спать прямо на земле было опасно, а забираться на дерево с такой раной не самая лучшая идея.

Летфен провалился в полудрёму. Ему казалось, что прошло несколько минут, но, когда он очнулся, уже стемнело. Обрамлённый венцом еловых лап сиял светоч луны, отовсюду слышалась приглушённая возня, плеск воды, чей-то хрип. У Летфена волосы встали дыбом от вида кучи гронулов, заполонивших берега источника подобно коровам на водопое. Чёрные туши скользили возле деревьев, глянцевитые спины блестели от воды.