Джо Аберкромби - Полукороль Страница 38

— Ты не многое пропустил. Долго нервно ждешь за дверью. Потом на тебя долго пристально смотрит старая женщина. — Она закончила послание и стала скручивать его в крошечный шарик. — Потом тебе оказывают честь: тебя целует Праматерь Вексен.

— Как это было?

Сестра Оуд надула щеки и тяжело вздохнула.

— Возможно она и мудрейшая из женщин, но я надеялась, что мой последний поцелуй будет с кем-нибудь помоложе. Я видела Верховного Короля, издалека.

— Я тоже, однажды. Он казался маленьким, старым, жадным, жаловался на все и боялся своей еды. Но с ним было много сильных воинов.

— Значит, время не сильно его изменило. За исключением того, что теперь он поклоняется Единому Богу, еще больше одержим своей властью, и по всем отзывам не может бодрствовать дольше часа. И число воинов умножилось. — Она подняла парусиновую накидку с клетки. Птицы внутри не шевелились, не вздрогнули от света, лишь спокойно смотрели на Ярви шестью парами немигающих глаз. Черные птицы.

Ярви нахмурился.

— Вороны?

— Да. — Сестра Оуд подтянула рукав, открыла маленькую дверцу и умело засунула белую руку в клетку. Взяла ворону за тело и вытащила. Птица была бесшумной и спокойной, словно сделанной из угля. — Мать Скаер давно не использует голубей.

— Совсем?

— По крайней мере, за то время, что я была у нее ученицей. — Она прикрепила послание к ноге птицы и тихо сказала: — Были слухи, что голубь, посланный Матерью Гандринг, пытался вцепиться ей в лицо. Она им не доверяет. — Она наклонилась к черной птице и проворковала: — Мы в дне от Торлби.

— Торлби, — проговорила ворона хриплым голосом. Затем сестра Оуд подбросила ее в небо, и та полетела на север.

— Вороны, — пробормотал Ярви, наблюдая, как птица несется над волнами.

— Обещания повиновения твоему господину, Гром-гил-Горму? — Ничто встал рядом с Ярви, все еще держа свой меч в объятьях, словно любовник, хотя теперь у него были отличные ножны.

— Он мой союзник, а не господин, — ответил Ярви.

— Конечно. Ты же теперь не раб. — Ничто мягко потер шрамы на покрытой щетиной шее. — Помню, как сняли наши ошейники, в той дружелюбной усадьбе. Прежде чем Шадикширрам ее спалила. Да, ты не раб. И все же заключал сделку с ванстерами на коленях.

— Иногда мы все стоим на коленях, — проворчал Ярви.

— Мой вопрос в том, на коленях ли мы сейчас? Немного ты наживешь друзей, вернув Черный Стул с помощью злейшего врага Гетланда.

— Я могу нажить друзей, когда буду на нем сидеть. Сейчас меня беспокоит то, как добраться до врагов. Что мне было делать? Позволить ванстерам сжечь нас?

— Возможно, есть середина между тем, чтобы Горм нас поубивал, и продажей ему нашей родины.

— Середину в последнее время трудно отыскать, — выдавил Ярви через сжатые зубы.

— Как и всегда, но на ней место короля. Думаю, за это будет своя цена.

— Ты спешишь с вопросами, но медлишь с ответами, Ничто. Разве ты не поклялся помочь мне?

Ничто, прищурившись, смотрел на Ярви, а ветер развевал и дергал его седые волосы вокруг побитого в сражениях лица.

— Я поклялся, и намерен исполнить эту клятву или умереть.

— Хорошо, — сказал Ярви, поворачиваясь. — Я направлю тебя в нужную сторону.

Внизу рабы на веслах все еще работали в поту, стискивали зубы и ворчали, когда надсмотрщик прохаживался между ними с хлыстом, скрученным за спиной. В точности, как делал Тригг на палубе «Южного Ветра». Ярви хорошо помнил, как горели его мышцы, как жгли удары хлыста по спине.

Но чем ближе он был к Черному Стулу, тем тяжелее становилась его клятва, и тем меньше у него оставалось терпения.

Кто-то должен грести.

— Быстрее! — рявкнул он надсмотрщику.

31. Дом твоего врага

Сумаэль спрыгнула с корабля на пристань и протолкалась через толпу к столу, за которым сидела начальница дока, а по бокам от нее стояли два охранника. Ярви с чуть меньшим проворством и намного меньшей уверенностью, опустив глаза и натянув капюшон, прошел по трапу на землю, которая должна была быть его королевством.

— Меня зовут Шадикширрам, — сказала Сумаэль, аккуратно разворачивая бумагу и роняя ее на стол, — и у меня лицензия на торговлю от Верховного Короля, проштампованная личной руной Праматери Вексен.

Им пришлось ждать, пока весьма юная начальница дока за столом обернется к ним, и надеяться, что она просто махнет им, чтоб проходили. Вместо этого она, теребя пальцами два ключа — один от ее хозяйства, другой от кабинета — хмуро смотрела на лицензию, достаточно долго, чтобы все занервничали. Ярви передернуло, когда он заметил, что уголок лицензии был бурым от засохшей крови. Крови ее законной владелицы, пролитой собственной рукой Ярви. Начальница дока уставилась на Сумаэль, и сказала слова, которых он опасался.

— Ты не Шадикширрам. — Один из охранников чуть сдвинул руку в перчатке на древке копья, Ничто сдвинул большой палец на ремне поближе к мечу, и напряжение Ярви превратилось в ужас. Неужели все закончится здесь, в отвратительном гомоне доков? — Я видела ее, она часто сходила на берег, обычно пьяная…

Сумаэль яростно ударила по столу, рыча в лицо начальнице дока и заставляя ее отпрянуть.

— Когда говоришь о моей матери, Эбдель Арик Шадикширрам, говори с уважением! Она прошла через Последнюю Дверь. Утонула в ледяных водах Севера. — Ее голос надломился, и она приложила ладонь к сухим глазам. — Свое дело она вверила мне, любимой дочери Сумаэль Шадикширрам. — Она схватила со стола лицензию и снова заорала, брызгая слюной на начальницу дока, охранников и на Ярви:

— И у меня есть дело к королеве Лаитлин!

— Она уже не коро…

— Ты знаешь, о ком я говорю! Где Лаитлин?

— Обычно в своей канцелярии…

— Я поговорю с ней! — Сумаэль повернулась на каблуках и величаво ушла с пристани.

— Она, наверное, не принимает посетителей… — слабо пробормотала начальница дока ей вслед.

Сестра Оуд дружелюбно похлопала по столу, пока Ярви и остальные проходили мимо.

— Если это вас утешит, она так со всеми.

— Замечательное представление, — сказал Ярви, догнав Сумаэль, которая быстро шла мимо висящей рыбы, сваленных сетей и рыбаков, выкрикивающих цены на утренний улов. — Что бы мы без тебя делали?

— Я чуть не обмочилась, — прошипела она в ответ. — Нас кто-нибудь преследует?

— Никто даже не смотрит. — Начальница дока была занята тем, что срывала досаду на следующих прибывших, и скоро она осталась далеко позади.

Наконец-то дом, но Ярви чувствовал себя чужаком. Все выглядело меньше, чем он помнил. Меньше суматохи. Причалы и конюшни стояли пустыми, здания были покинуты. Его сердце подпрыгивало всякий раз, как он видел знакомое лицо, и, словно вор, проходящий по месту своего преступления, он сильнее натянул капюшон, а по спине потек пот, несмотря на холод.

Если его узнают, король Одем вскоре об этом услышит и не станет тратить время, чтобы закончить то, что начал на крыше башни Амвенда.

— Значит это курганы твоих предков?

Ничто пристально смотрел через путаницу своих волос на север, на длинное и пустынное пространство берега и на ряд покрытых травой холмов. Ближайшему было всего несколько месяцев, и на его коричневых боках уже стали появляться зеленые пятна.

— Моего отца Утрика, — Ярви сжал челюсть. — И утонувшего дяди Утила, и королей Гетланда прошлого.

Ничто почесал седую щеку.

— Перед ними ты произнес свою клятву.

— Как ты произнес свою передо мной.

— Не бойся, — ухмыльнулся Ничто, когда они проходили через оживленные ворота в дальней стене города. Ухмыльнулся той безумной ухмылкой, от которой Ярви боялся еще больше. — Плоть может забыть, но сталь никогда.

Похоже, сестра Оуд знала Торлби лучше, чем Ярви, его родной сын. Его король. Она вела их узкими улочками, которые зигзагами рассекали склон холма. Высокие и узкие дома теснились между выступами скалы — серыми костями Гетланда, видневшимися сквозь кожу города. Сестра Оуд вела их по мостам через бурлящие ручьи, где рабы наклонялись, наполняя кувшины богачей. Наконец она привела их к длинному узкому двору в тени цитадели, где Ярви родился, вырос, ежедневно подвергался унижениям, учился на министра и узнал, что он король.

— Дом здесь, — сказала сестра Оуд. Он был прямо на виду. Ярви часто проходил мимо него.

— Почему у министра Горма есть дом в Торлби?

— Мать Скаер всегда говорит, что мудрый министр знает дом своего врага лучше своего.

— Мать Скаер так же склонна к отточенным фразам, как и Мать Гандринг, — проворчал Ярви.

Оуд повернула ключ.

— В этом все Министерство.

— Возьми Джода, — тихо сказал Ярви, притянув Сумаэль к себе. — Иди в канцелярию и поговори с моей матерью.

Если у него еще осталась удача, Хурик в это время будет на тренировочной площадке.