Анна Виор - Легенда о свободе. Буря над городом Страница 4

– Да что же!.. Ни искры, ни пламени! – вдруг раздается крик Кодонака, настолько громкий, что Ого подскакивает на месте и видит, как Мастер Кодонак двумя огромными прыжками пересекает комнату, устремившись к кровати Вирда.

Там, где лежал Рохо, сгустился плотный туман, который Кодонак захватывает полными пригоршнями, пытаясь схватить Вирда.

– Не смей! – орет он не своим голосом и ругается так, что даже Гани Наэль или Харт не смогли бы. – Раздери тебя!.. Да что ж ты такое!.. Куда?..

Туман рассеялся, а ложе Вирда осталось пустым… Мама Инал прикрыла руками рот в немом испуге.

Вирд исчез… Гани Наэль поднял брови и вопросительно смотрит на Кодонака, он даже кубок с вином отставил в сторону…

– Он переместился? – спросил Наэль, сощурив глаза.

Кодонак сел на кровать, где только что лежал в беспамятстве Вирд, и обхватил голову руками.

– Я уж думал, что хуже не будет, – сдавленно произнес он. – Переместился, и притом бессознательно.

– Куда? – снова спросил Мастер Музыкант.

– Понятия не имею, куда может его забросить. Хуже то, что он без сознания, а, значит, попади он в опасную ситуацию, не сможет себе помочь… – Кодонак обернулся к Наэлю – в его глазах бушевал ураган чувств: отчаяние, беспомощность, злость, беспокойство, непонимание. – Нужно было держать его за руку все это время!

Наэль только вздохнул.

Воцарилось молчание, и когда Кодонак вновь заговорил, его глаза были уже спокойнее; он встал, заложив руки за спину, принялся прохаживаться по комнате.

– Я думаю, что его может забросить туда, где он бывал раньше. В Ару, например. Или в Тарийский лес. Или в Город Огней.

– В Город Семи Огней? – удивился Наэль.

– Да. Ты не забыл, что он сын Асы Фаэля? Что родился в Городе Семи Огней и жил там до семи лет, а воспоминания детства обычно самые яркие? Вполне возможно, он там окажется бессознательно. А если он все же придет в себя, то переместится туда осознанно. Если где его и искать, то только в столице.

– А может, он все-таки вернется? – спросил Наэль.

– Сюда? Может быть. – Кодонак пожал плечами. – Но нужно предупредить Исму и Эниля. – Ого не знал, кто они такие. – Я напишу письма, а ты передашь их.

– Я? – Гани Наэль усмехнулся, вопросительно поднял брови, указывая на себя пальцем.

– Мне нельзя там появляться. – Кодонак дотронулся до своей повязки на лбу.

– Похоже, что мое путешествие в Город Семи Огней в комфорте, при помощи перемещения, отменяется. Да здравствует натертый седлом зад! – насмешливо воскликнул Наэль.

– К тому же ты сможешь рассказать больше, чем я. И мои письма, подтвержденные твоими словами, не будут выглядеть как послания безумца.

– Ха! А кто рассказывал о свидетельстве Би Досаха? Ему все так и поверили! – возмутился Наэль, а Ого уже потерял нить их разговора.

– Ото Эниль и Киель Исма – те, кто поверят! Да и, в конце концов, ты не в суде будешь выступать! Просто передай письма и подтверди мои слова.

Мастер Наэль вздохнул, качая головой.

– Кодонак… Кодонак… Потухни мой огонь… Знал же я, что излишнее общение с Одаренными до добра не доведет… Ладно уж! Давай свои письма! Если Вирд в ближайшие два дня не вернется – поеду.

– Я с тобой! – выкрикнул Ого, и все уставились на него.

– Я тоже пойду, – пояснил он, – я попытаюсь отыскать Вирда. Ведь Вирд помог мне. Это из-за меня он отправился туда и…

– Хорошо! – прервал Наэль. – Ты тоже сгодишься. Еще пусть со мной идут утариец и Харт и, может быть, несколько солдат Агаята… Но за свой счет! – Музыкант выразительно посмотрел на Ого.

– Наэль, я бы оплатил твои расходы, но ты знаешь, что содержания я был лишен, а ничего своего у меня нет, – вмешался Кодонак. – Но Исма или Эниль не будут затруднены, если… Я упомяну об этом в письмах.

Наэль кивнул, довольно усмехаясь, и вернулся к кубку с вином.

Ого взглянул на свою золотую мамочку, она тоже смотрела на него и одобряюще улыбалась. Ого поступает правильно!

Алсая Ихани

Странная маленькая женщина из дикарей не была глупой. Ее рассуждения можно назвать наивными, у нее мало познаний о жизни цивилизованных людей, но она далеко не глупа. А может, безумна? Кто в своем уме станет рассказывать подобные вещи? А если все это произошло на самом деле, то можно ли увидеть такое и остаться в своем уме?

Алсая содрогалась при мысли, что она могла бы наблюдать, как неведомое существо уничтожает всех ее знакомых, близких… Проливает кровь. Остаться единственным живым человеком в поселении… Смотреть на смерть дорогих тебе людей…

Следовало немедленно рассказать Карею обо всем. Как можно скорее!

По-видимому, именно об этих событиях он и предупреждал. А если верить женщине – Ташани-без-племени, то кровавые убийства совершались не единожды, не только среди ее племени, но и продолжают совершаться, продвигаясь все дальше и дальше на юг.

Откуда знал об этом Карей? Это знание и было его ношей, той, что он не хотел перекладывать на ее хрупкие плечи? И сейчас, слушая женщину, Алсая была благодарна ему за это – Карей прав, слишком тяжел этот груз.

После той встречи с охотниками Карей показал Алсае места, куда можно было перемещаться, чтобы следить за движениями северных племен. Они побывали у скалы Рих, у перешейка, связывающего Северные земли с Ливадом, на земле без названия, формой на карте напоминающей растопыренную тигриную лапу, у Океана Ветров и в других точках, невероятно схожих между собой однообразием пейзажа, приметы которых были понятны только «прыгуну». В одну из таких точек Алсая и переместилась на исходе ночи. Она была удивлена большим скоплением Детей снегов – так они себя называли. Обычно дикари кочевали небольшими группами человек по сто – двести, не более. За несколько последних проведенных на мысе недель Алсая стала немного разбираться в их обычаях и образе жизни. О многом рассказал Карей, кое-что неохотно скупыми словами поведал Марто, что-то узнала и сама она, перемещаясь и наблюдая.

Алсая стала привыкать. К холоду, к сияющей белизне, даже к ночи, что пришла однажды и не уходила. Скорее всего, ее необычное спокойствие – это результат возможности видеться с Кареем раз в неделю и перемещаться сюда, в домик в рощах Ухта, когда ей угодно.

Встретить Ташани-без-племени Алсая не планировала, даже не надеялась на такую удачу; видно, сама судьба привела таинственную знахарку к ней. И вот Ата сидит в домике в роще Ухта, где они обычно встречаются с Кареем, и говорит о таких страшных вещах.

Маленькая дикарка шокирована всем, что окружает ее сейчас. Она боится пошевелиться, постоянно оглядывается по сторонам, – разница между ее миром и тем, где она оказалась, слишком велика: все по-другому, начиная от солнца над головой и травой под ногами снаружи и заканчивая ковром и креслами вместо шкур внутри.

Алсае было жаль дикарку, она даже задумалась над тем, чтобы взять Ату с собой в башню Та-Мали, там бы нашлось место и занятие – хотя бы прислуживать Алсае. И можно было бы более подробно расспросить женщину о тех страшных событиях. Но когда она предложила это Ате, та возмутилась так, словно Алсая хотела выдернуть Дочь снегов не из холодного, мрачного, темного и дикого мира, а из уютного домика на берегу прекрасного озера Фаэлос. Ну что ж, у каждого свое представление о том, каким должен быть дом. Но как можно любить эту снежную неприветливую пустыню?..

До назначенного для встречи с Кареем часа оставалась еще добрая половина дня. А Ата уже начала нервничать и просить переместить ее обратно. На ее лбу выступил пот, ей жарко здесь в этом меховом платье-рубахе. А Алсае не нравилось мучить людей, поэтому она еще раз спросила, не нужно ли чего Ате, и стала готовиться к перемещению.

Черкнула пару строк для Карея и оставила в условленном месте – в скрытом от случайных взглядов тайнике за камином. «Я встретилась с Ташани-без-племени, той самой. Ее рассказ внушает ужас. Надеюсь, что вечером я смогу передать тебе подробности этой беседы при личной встрече. Не дождусь… Люблю. Твоя Алсая».

Алсая положила руки на плечи Аты, их окутал такой привычный молочный искрящийся туман…

Когда они вновь оказались у стойбища, Алсая это место не узнала: в небе горел пожар, вспыхивали алые огни, перекатывались сияющие нити… Такого волнующего и захватывающего зрелища, пробуждающего к тому же в ней глубинный ужас, никогда раньше ей видеть не доводилось. В небе над тундрой извивались красные змеи, они переливались, превращаясь в зеленый ураган, растекались по всему небу и вновь становились алым заревом вдалеке.

– Что это? – прошептала изумленная Алсая.

– Сияние… Песнь севера! Плохой знак, – мрачно, уверенно ответила Ата; здесь она перестала быть маленькой дикаркой и превратилась в мудрую женщину из племени Детей снегов, которая может повелевать вождями.

Ата выглядела очень взволнованной, вглядываясь в даль, туда, где, освещенные небесным огнем, стояли темные хижины. Алсая тоже обеспокоилась – слишком тихо здесь. Она ведь появилась перед стойбищем под утро и сейчас уже далеко за полдень – люди должны были уже давно проснуться и покинуть дома. И оленей, что стояли здесь утром, разгребая копытами стоптанный снег и выискивая что-то под ним, нигде не было видно. Может, их погнали на выпас? В снегах?