Неда Гиал - Давным-давно, в неведомой дали Страница 4

Когда его принесли обратно в замок, было уже поздно. Его сердце пронзила стрела… Отравленная эльфийская стрела… Если бы она была с ним, когда он был ранен, может быть она могла бы его спасти… может даже ценой собственной жизни. Но её не было рядом… и всё, что ей оставалось теперь – это вцепиться в его уже охладевшее тело и выть, как раненная волчица. Её отчаяние глубоко потрясло обитателей замка. Тот чересчур активный дворянин, оказавшийся главой королевской стражи, что-то ей говорил, пытался её успокоить. Лишь смутно она слышала, как он рассказывал о нападении. Это были эльфы, говорил он, нет оснований связывать это с предыдущими покушениями, однако это может быть признаком амбиций соседнего королевства – те были союзниками эльфов. Но она знала, она совершенно точно знала, что эта дрянь имела к этому отношение – каким-то образом та связывалась с внешним миром. Словно сквозь туман, Драгомира вспоминала, как она бросилась к башне. В истерике она кричала принцессе:

– Ты не выйдешь из этой башни живой! Я тебя здесь сгною!

Начальнику стражи пришлось оттаскивать её от принцессы, пытаясь её успокоить и уговаривая, что сейчас не самое лучшее время убивать пока единственную наследницу трона.

Той ночью она потеряла ребёнка. Самый счастливый день в её жизни превратился в самый страшный.

Драгомира стояла у открытого окна и смотрела на мрачный пейзаж. Для лета было необычно холодно, тяжёлые серые облака не пропускали солнечные лучи. Королева была погружена в мрачные воспоминания. Вдруг она поморщилась, на мгновение её красивое лицо перекосила страшная гримаса – надо было убить эту дрянь тогда. Ни один нормальный человек не стал бы винить несчастную, обезумевшую от горя женщину, только что потерявшую мужа и не родившегося ребёнка. Возможно после этого и были бы мятежи, как опасался начальник стражи, но, по крайней мере, она бы отомстила. А после этого ей было всё равно, что бы ни произошло – королевство могло гореть синим пламенем. Её лицо опять окаменело. В тот день, когда погибли Мстислав и их нерождённый сын, её сердце заледенело. Два года спустя, Драгомира всё ещё носила траур, как, впрочем, и весь замок – каждая гардина, любая одежда, все доспехи рыцарей – всё должно быть чёрным, она не выносила ярких радостных цветов, они причиняли ей почти физическую боль. Даже её волосы стали чёрными, будто откликнувшись на её горе. В Зумрунде больше не праздновались праздники – особенно праздник урожая. Она вцепилась в подоконник с такой силой, что костяшки её пальцев побелели – боги, как она ненавидела праздник урожая! Радостные лица, смех… особенно смех – казалось, он был полон издёвки над её трагедией…..

Она наконец выяснила что за мрачная воронка образовывалась вокруг замка, расширяясь к городу и возможно над всем королевством….. Виновен в том был любовник первой королевы. Не в силах противиться запретному огню, горящему в его сердце, он предал своего короля и друга. Но хуже того – он ввязал в это магию, приобрёл любовный эликсир, который стал причиной ещё одного предательства. «Каждое заклинание, что ты произносишь, вернётся к тебе.» – эту фразу своей матери она помнила всегда. Предательство, вызванное магией, создало разрыв в магической ткани мира… Ярость короля, убийство им любовника его жены и самоубийство королевы – всё это стало пищей для магического вихря. Смерть ведьмы, создавшей эликсир, и особенно несправедливые убийства других чародеев – питало его ещё больше. Каждое неправедное действо, каждая злая мысль, каждое предательство – давало ему всё больше силы. Воронка росла, искажала ткань мира и когда набрала достаточно силы – стала влиять и на живущих. По правде говоря, она и сама существенно помогла магическому вихрю расшириться. В её горе она пытала и мучила молодого рыцаря до тех пор, пока он не признался, что действительно имел отношение и к последнему покушению на короля. На долю секунды у неё промелькнуло отдалённое воспоминание о том, как она себя чувствовала тогда, когда ей пришлось присутствовать при допросе неудавшегося убийцы. Сколь смехотворным это казалось теперь, когда её душа была мертва. Он также признался в связях с соседним королевством, откуда была родом первая королева. Он и его возлюбленная царственная стерва своей сладкой ложью обеспечили себе поддержку племянницы бывшей королевы – ныне наследной принцессы соседнего королевства, уверенной в своей правоте, легко увлекающейся, готовой воевать за любую благородную цель, глупой девчонки. И что ещё хуже – она действительно была в союзе с эльфийским королевством, ходили даже слухи, что этот союз выходил за рамки обычного военного альянса. Получив эту информацию, Драгомира просто выдавила из него его ничтожную жизнь, ещё больше подпитав воронку, а заодно и слухи о её связи с чёрной магией. Она также приказала уничтожить всех до последнего из его гнусного рода – их замок был сожжён до тла… со всеми его обитателями – придворными и слугами, молодыми и старыми, людьми и животными….. «Всё, что ты делаешь, вернётся к тебе», – стучало у неё в голове, но она не могла остановиться… В тот день воронка растянулась над городом.

К тому времени она уже отперла тот проклятый магический ларец. От того, что она узнала, похолодело даже её заледеневшее сердце. Быть может, всему тому, что произошло, было суждено произойти, если не с Мстиславом, то с кем-то из его потомков. Осознание того, что все её попытки защитить короля вероятно были обречены на провал с самого начала, что не было даже маломальской надежды противостоять этому злу, лишь углубляло её отчаяние. Сама природа реагировала на растущий дисбаланс в магическом эфире: последние две зимы были ужасно холодными, а лета всё более мрачными… и это только множило слухи о ней.

Исправить влияние воронки было пока ещё возможно – но кто же будет её слушать? Драгомира презрительно поморщилась. Дворяне….. Они были столь любезны, что позволили ей аж «целых» полгода траура. А затем – её губы скривились в злобную усмешку – затем они стали настаивать на том, чтобы она выбрала себе нового мужа из их рядов, того, кто станет новым королём. Костяшки её пальцев затрещали – какая дерзость! Какая наглость! Несколько месяцев они пытались убедить её, говоря, что теперь, когда она потеряла ребёнка и наследника трона, при том, что всё ещё жива принцесса – тоже наследница, это единственный способ утвердить её положение, как королевы. После того как она, гхм, «выразила своё недовольство» – им не стоило упоминать её сына, и после того как они пришли в себя от вида разъярённой волшебницы – в королевстве вспыхнула гражданская война… бесчисленные бессмысленные смерти, питающие теперь уже неистовствующий вихрь. Одни боролись за свои собственные права на трон, не желая принимать ни королеву простых кровей, ни принцессу-отцеубийцу. Другие – поддерживали принцессу. Молодой рыцарь, которому она обещала сердце и трон, был мёртв, однако на его место претендовало немало прожжённых авантюристов, которым было наплевать на её прошлое, если они смогут получить право на трон, женившись на ней. Правда были и действительно благородные, легко одурачиваемые рыцари – те, что действительно верили, что принцесса была невиновна, и что всё это происки злой королевы-мачехи. Боги, как она ненавидела блаженных идиотов! И, наконец, были те – немногие – что всё ещё поддерживали её. Те, кого не заботило её происхождение, кто видел её горе и боль и были всё ещё верны своему королю, те, что ещё знали значение слов «честь» и «долг». Одним из них был Всебор, начальник теперь уже её стражи…

Гражданская война шла уже больше года без особых успехов ни для одной из сторон, но в последнее время положение ухудшилось. Её вновь кто-то предал – в один прекрасный день келья в башне, где держали принцессу Цветану, опустела – кто-то помог ей сбежать. Сначала не было известно жива ли она ещё, какое-то время о ней ничего не было слышно, но война сделала поворот к худшему.

– Моя королева…

Её размышления прервал начальник стражи, вошедший в комнату.

– Прости, что я тебя тревожу, но у меня плохие новости.

Драгомира повернулась к нему и устало усмехнулась.

– А разве бывают другие?

Всебор на мгновение замешкался, но затем подошёл к королеве со свитком пергамента в руке.

– Я только что получил весточку с фронта.

Он невольно нахмурился, когда королева протянула правую руку в перчатке, чтобы взять послание. С тех пор как погиб король, Драгомира постоянно мёрзла: зима ли, лето ли – для неё было всегда слишком холодно. Однажды вечером она сидела перед камином, пытаясь согреться. Полностью погружённая в свои мысли и отчаянно нуждаясь в тепле, она видимо даже не заметила, как её рука оказалась в огне. К счастью он вошёл в залу как раз вовремя, чтобы её схватить и оттащить – сама она даже не сразу поняла, что произошло. Её правая рука была сильно сожжена, и хотя она и зажила на удивление хорошо, видимо благодаря её магическим способностям, она тем не менее была покрыта жуткими шрамами, которые королева прятала под чёрной перчаткой, которую никогда не снимала.