Олег Быстров - Зрячий Страница 40

Надо сказать, что Сантьяго был из тех дворян, что приняли революцию и стали под знамена Президента сознательно. Но к тому времени одно из самых громких некогда имен потускнело. Маленькое имение в Брокскене почти не давало доходов, отсюда постоянная нужда и стремление занять в обществе достойное место. За несколько лет Сантьяго сделал головокружительную карьеру, но и врагов за это время нажил достаточно: служаки завидовали его успехам, аристократы ненавидели за сотрудничество с республиканцами. Лучше фигуры было не сыскать. Сантьяго обвинили в провале, лишили чинов и отправили в отставку. Он оказался вынужден был вернуться в родовое имение и зажил тихой жизнью сельского помещика.

– А дочь?

– Еве было тогда пятнадцать, – отвечал Стефан. – Девушка имела возможность вращаться на равных в среде золотой молодежи, посещать светские рауты в самых знатных домах, учиться в престижном лицее и прочее… А потом в миг всего этого лишилась. После столичного света – захудалый городок, узкий круг мелкопоместных дворянчиков, убогие сельские праздники и незатейливые развлечения. В перспективе – брак с отпрыском какой-либо захудалой фамилии, куча детей и общество местных сплетниц по выходным. Три года спустя Сантьяго умер, всеми забытый и покинутый, а Ева приехала покорять столицу.

Стацки всё-таки зажег сигару.

– Не знаю, снабдил ее отец перед смертью рекомендациями, или девушка сама оказалась столь талантливой, но успехов добилась немалых. Амбиции, гордость и честолюбие в ней выражены еще больше, чем в родителе. Добавьте к этому желание реабилитироваться и чувство ущемленного достоинства, и вы получите гремучую смесь. Перед смертью бывший та́йник наверняка научил дочь кое-чему из того, что умел сам. К тому же Ева имеет определенные экстрасенсорные способности, что поделать – фамильная черта. Их не сравнить со способностями вашими или моими – она не смогла бы стать оператором, да никогда и не стремилась к этому, – но в совокупности с острым умом и настойчивостью кое-чего стоит. Так что дружите с ней, Мартин…

Я слушал и понимал, что вчера вел себя глупо. Разве можно обижаться на девушку, с которой жизнь обошлась столь сурово? К чему еще может она сейчас стремиться, кроме восстановления справедливости?

– А где вы пропадали три дня, Стефан? – спросил я.

– Занимался сентиментальными путешествиями, Зрячий, – откинулся на спинку стула Стацки. – За эти дни я повидался с множеством людей из тех, что начинали вместе со мной когда-то. Не все стали операторами, среди них много самых разных персонажей, но все, так или иначе, знали Ворона. Мы разговаривали, вспоминали былое, и вот что я вам скажу, Мартин. Ворон если и не разработал метод управления людьми полностью, то подошел к этому вплотную. Вы же понимаете, в нашем деле слово «разработать» имеет особый смысл. Скорее всего, метода как такового, в общем понимании этого слова, не существует – слишком многое здесь зависит от оператора, его интуиции, его искусства. Короче, от его личности. Оператором в данном случае я называю любого человека, который проводит информационное воздействие.

Он помолчал, пристально глядя на меня:

– Я настаиваю, Мартин, – вы наиболее подходящий человек для этого дела. Вы похожи на Ворона – по внутреннему содержанию, отношению к жизни, пониманию того, что такое путь воина и каким должен быть настоящий мужчина. У вас много общего с тем молодым Вороном, которого я знал когда-то.

Стацки на время задумался, вспоминая то ли себя в молодости, то ли друга.

– Не удивляйтесь, – продолжил он, – я давно наблюдаю за вами, и вы мне нравитесь, но дело даже не в этом. Я продолжаю настаивать, что только вам по силам остановить маньяка, пользующегося методом Ворона. Да, именно так – метод, в том или ином виде, есть. Авторство у меня сомнения не вызывает, но это сейчас не столь важно. Важно, что им пользуются, и, как показали последние трагические события в кафе и на Арене, не без успеха.

Старый оператор еще раз испытующе поглядел мне в глаза.

– Завтра многое должно проясниться, Мартин. Предстоит встреча, после которой я, возможно, смогу вам сообщить нечто важное. Но не буду забегать вперед, сейчас скажу следующее: и мне запомнилось, и в беседах со старыми знакомыми прозвучало красной нитью – Ворон, особенно в последние дни перед исчезновением, активно искал оружие. Некий меч, который, как я теперь догадываюсь, был обязательным условием воздействия, его неотъемлемой частью. И, судя по всему, не нашел. Не обнаружен он и сейчас, иначе акции проводились бы по другой схеме: не сумбур со всеобщей поножовщиной и кровопролитием, а точечные воздействия на ключевых людей, выгодных для достижения того или иного результата. Именно таким планировал свой метод Ворон. Именно такую задачу ставили нам сверху в те далекие годы.

Стацки попытался затянуться, сигара погасла, и ветеран принялся крутить ее в руках.

– Так бывает, когда не хватает компонента для нормальной работы системы. На переходном этапе его пытаются заменить избытком другого компонента. Может, отсюда столько крови… Наверняка я, конечно, знать не могу, но в любом случае это временная мера. Злоумышленнику, кто бы он ни был, до зарезу нужно оружие. То единственное и уникальное, которое делает метод по-настоящему действенным. Значит, этот меч необходим и нам. Нельзя допустить, чтобы он попал в руки маньяка, слишком тяжелые последствия он может нарезать этим клинком, уж извините за каламбур. Ищите меч, Мартин!

Он опять пристально посмотрел на меня, сунул сигару в рот, пожевал, но так и не раскурил.

– Ищите не в Музее древностей, не в известных коллекциях и не на громких выставках. Уверяю вас, все эти места Ворон прочесал частым гребнем еще тогда. Думаю, последователь уже повторил его путь…

Я сразу вспомнил рассказ специального агента Серого: покушение на коллекцию эрцгерцога закончилось ничем. Убитый осведомитель и ни малейших попыток повторить кражу. Значит, всё-таки грабитель потерял интерес к объекту преступления. Очень похоже.

– …У него были на то и время, и возможности. Ищите в оружейных лавках. Займитесь знатоками оружия, антикварами. Не обладателями крупных коллекций, а мелкими собирателями и посредниками. Среди тех клинков, что продаются и покупаются через них – что сделаешь, модно! – может мелькнуть хвостик золотой рыбки. Так мне кажется…

Стефан вытащил из внутреннего кармана плотный конверт и протянул его мне:

– Возьмите. Здесь адрес и время нашей завтрашней встречи и еще кое-что.

Я открыл конверт, внутри оказался квадрат плотной бумаги с написанным адресом. Я знаю этот район, и найти дом не составит труда. Время – шесть часов вечера. А следом на ладонь выкатились два овальных ограненных камня размером с ноготь мизинца. По виду рубины – острый багровый лучик стрельнул в глаза. Я не знаток драгоценных камней и сейчас глядел на них с сомнением.

– Возьмите-возьмите, – сказал Стефан, – пусть они пока побудут у вас. Эти камни оставил мне Ворон незадолго до своего исчезновения. Наши отношения тогда были уже не безоблачны, но никого ближе у него всё равно не имелось. Видно, что-то угрожало Ворону или кто-то, он просил сохранить камни, обещал вернуться, но больше живым я его не видел.

Я покатал рубины по ладони – две багрово-красные застывшие капли чуть удлиненной формы. Зачем они мне? Но если просит Стацки, отказывать неловко.

– Мой бывший друг ничего не объяснил тогда. Я не знаю, зачем они нужны и какую роль могут сыграть. Может, и никакой… Но Ворон был поглощен идеей с головой, ни о чем другом думать не мог, и если доверил мне камни, то это неспроста. Возьмите, потом разберемся. И жду вас завтра, Зрячий, в указанное время в указанном месте. Думаю, у меня будет, что вам поведать…

Стефан подарил мне еще один внимательный взгляд, его рука легла на мое плечо. А затем вышел, так и не раскурив сигары.

После встречи со Стацки я, не откладывая в долгий ящик, отправился в приемную и по дальнозвуку созвонился с информационным бюро Агентства, имеющим достаточно полную базу по самым разным вопросам. Мне выдали не менее двух десятков фамилий и адресов лиц, занимающихся торговлей старинным холодным оружием. Я и не предполагал, что их так много. Записав данные на листе бумаги, я вернулся в кабинет и принялся внимательно изучать их.

Барышня из информбюро любезно сообщила мне не только адреса лавок и магазинов, но и примерный ассортимент. Оказалось, что часть заведений занимается главным образом ножами и кинжалами, и можно поставить их во вторую очередь. Например, лавку старины Поля. Соблазн пойти в первую очередь к нему, поговорить и полюбоваться своим серебряным любимцем я подавил волевым усилием – уж что-что, а коллекцию Поля я знаю досконально.

Отбрасывать эти заведения совсем тоже не стоило, помимо ножей там могло оказаться что-то интересное, но существовали и специализированные магазины, в которых продавали почти исключительно длинные клинки. Я выписал их в отдельную группу, составил маршрут и направился к директору утвердить план действий. После всего произошедшего я меньше всего опасался взысканий или выговора, но кровь невинных жертв в кафе и на Арене стучала в моем сердце, преследовала меня и побуждала к действию.