Джо Аберкромби - Полукороль Страница 44

Момент его мести. Или момент его смерти.

— Король идет, — сказала Сумаэль, вжавшись в тень у другого окна. Одем шагал среди своих ветеранов в сторону ворот, позади него шли два его оруженосца и знаменосец. Проходя, он хлопал людей по плечам.

— Момент еще не созрел, — прошептал Ничто.

— Я вижу! — прошипел Ярви. Сапоги топали, люди выходили из цитадели, но во дворе их все еще было слишком много.

Неужели он терпел все это, страдал, приносил жертвы лишь затем, чтобы Одем смог в последний миг беспечно выскользнуть из ловушки? Он теребил обрубок на руке и потел до самых кончиков пальцев.

— Вытаскивать штырь? — крикнул Джод.

— Еще нет! — пропищал Ярви, боясь, что их могли услышать через щели в полу. — Еще нет!

Одем шагал, уже скоро он скроется в арочном проходе внизу. Ярви поднял руку, готовый опустить ее и обрушить вниз всю тяжесть Кричащих Врат.

Даже если это обречет их всех.

— Мой король! — Мать Ярви стояла на ступенях Зала Богов, Хурик высился за ее плечом, а Мать Гандринг сгибалась, опираясь на посох, за другим. — Брат мой!

Дядя остановился, хмурясь, и повернулся.

— Одем, прошу, на одно слово!

Ярви едва смел вздохнуть, боясь каким-то образом нарушить равновесие этого мига. Время ползло, Одем посмотрел на ворота, потом на мать Ярви, а потом, чертыхаясь, зашагал назад, к ней, и его ближайшие соратники пошли следом.

— Подожди! — прошипел Ярви, и Джод, выпучив глаза, убрал пальцы от штыря.

Ярви вытянулся у окна, холодный ветер овевал его вспотевшее лицо, но он не слышал, что говорилось на ступенях Зала Богов. Его мать встала на колени у ног Одема, прижала руки к груди, униженно склонила голову. Возможно, она подобострастно произносила извинения за свое упрямство, за свою неблагодарность брату и Верховному Королю. Возможно, она клялась повиноваться и молила о прощении. Потом она взяла двумя руками руку Одема, прижалась к ней губами, и по коже Ярви поползли мурашки.

Его дядя посмотрел на Мать Гандринг и едва заметно кивнул. Та посмотрела в ответ и едва заметно пожала плечами. Затем Одем тронул мать Ярви за щеку и зашагал прочь, к воротам, и его слуги и ближайшие соратники вместе с ним.

Последняя струйка воинов последовала за своими братьями из цитадели, не больше трех дюжин остались во дворе. Мать Ярви сцепила руки, посмотрела в сторону здания над воротами, и Ярви представил, что она даже могла встретиться с ним взглядом.

— Спасибо, мать, — прошептал он. И снова он поднял свою иссохшую руку. Снова наблюдал, как Одем идет к воротам. Но в этот раз он видел, что боги не ломают все его планы, а дают ему шанс.

— Жди, — прошептал он, и горячее дыхание слова щекотало его губы.

— Жди. — Вот этот день. Вот этот час.

— Жди. — Вот этот миг.

— Давай.

Он опустил увечную руку и, какой бы слабой она ни была, благодаря мастерству шести министров прошлого она обрушила вес гор. Джод выхватил штырь, приспособления зажужжали, цепь туго натянулась и внезапно открылась причина для названия. С визгом, словно кричали все мертвецы в аду, и ударом ветра, который сорвал с Ярви шлем и отбросил его к стене, Кричащие Врата обрушились через пол.

Они ударили в землю внизу с грохотом, который сотряс всю цитадель до самых испещренных эльфийскими тоннелями корней, запечатывая вход тяжестью металла, которую и самому Отцу Земле было бы сложно поднять.

Пол колебался, наклонялся, и на миг Ярви подумал, что само здание над воротами обрушится от этого сокрушительного удара.

Он запнулся за щель в полу, пытаясь вытрясти звон из ушей и головокружение. Проход внизу был полон приближенными Одема. Некоторые шатались, прижав руки к ушам. Некоторые хватались за оружие. Другие собирались у врат, что-то тихо выкрикивая, тихо, глупо, бесполезно ударяя по кричащим лицам на медной плите. Сам фальшивый король стоял в середине и смотрел вверх. Его глаза встретились с глазами Ярви, его лицо побледнело, словно он увидел демона, который продирался через Последнюю Дверь.

И Ярви улыбнулся.

Потом почувствовал, что его схватили за плечо.

Ничто тащил его, что-то кричал в лицо, он видел, что его рот шевелится в прорези шлема, но слышал лишь неясное бормотание.

Спотыкаясь, он побрел следом. Пол перестал трястись. Они бежали по извивающейся лестнице, стукаясь о стены, толкаясь с людьми позади. Ничто широко распахнул дверь, в темноте показался яркий арочный проход, и они выбежали на открытый воздух.

36. Последняя дверь

Во дворе цитадели царил хаос.

Махали оружием, и летели щепки. Звенела сталь, люди рычали, стрелы порхали, тела падали — и все в тишине, словно это был сон.

В точности, как планировал Ярви, наемники его матери высыпали из скрытых дверей и ударили ветеранам Одема в спины. Порубили их там, где они стояли; погнали их, ничего не понимающих, по двору, оставляя за собой истекающие кровью тела.

Но те, которые выжили после первого шока, яростно ударили в ответ, и битва распалась на мелкие отвратительные схватки до смерти. В дьявольской тишине Ярви наблюдал, как одна из шендских женщин колола мужчину, а тот бил ее кромкой щита, оставлял глубокие порезы на ее лице.

В точности, как и планировал, Ярви увидел, как Ральф и его лучники пустили стрелы с крыш. Стрелы тихо полетели, тихо промчались и вонзились в щиты ближайших охранников Одема, окруживших своего короля. Одному стрела попала в лицо, но он, казалось, этого почти не заметил — все еще указывал мечом в сторону Зала Богов, все еще выкрикивал тихие слова. Еще один упал, вцепившись в стрелу в боку, схватив стоящего рядом за ногу, а тот отбросил его руку и продолжил защищаться. Ярви знал их обоих, достойные люди, которые однажды стояли у входа в королевскую спальню.

Отец часто говорил, что битва делает всех людей животными. Ярви видел, как рычащий головорез с клеймом овцекрада на щеке разрубил невооруженного раба. Из рук раба выпал кувшин с водой и разбился об стену.

Могло ли это быть тем, что он планировал? Тем, о чем он молился?

Он широко распахнул дверь и умолял Мать Войну пожаловать в гости. Теперь он уже не мог остановить всё это. И никто не мог. Даже выжить здесь, и то было нелегко.

Он увидел, как Ничто подрубил ноги одному и рубанул по спине другого, когда тот повернулся, чтобы убежать. Так толкнул щитом третьего, что тот, врезавшись в низкую стенку колодца, упал в него и исчез из вида в его недрах.

В оглушенном остолбенении Ярви вытащил меч Шадикширрам из ножен. Ведь мужчины именно это делают в битве, не так ли? Боги, меч стал внезапно таким тяжелым. Люди толкали его, пробегая мимо, чтобы присоединиться к безумию, но он врос в землю.

Он увидел, что двери Зала Богов открыты, что охранники Одема сжались за утыканными стрелами щитами у арки и уводят фальшивого короля в тень.

Ярви указал в ту сторону мечом и крикнул:

— Там! — Глухота спадала. Достаточно, чтобы он услышал топот и успел обернуться.

Но больше ничего сделать не смог.

Сталь ударилась о сталь, и меч выкрутился в его руке, почти выпав из нее. Ярви заметил покрытое шрамами лицо Хурика, услышал его громкий рык, прежде чем щит врезался ему в грудь, оторвал от земли и отбросил на два шага назад на спину. Ярви застонал.

Хурик скосил глаза вбок, изогнулся и встретил своим щитом топор; от удара полетели щепки. Джод с криком набросился на него, рубя топором, словно безумный дровосек по колоде. Хурик припал к земле, блокировал второй удар, но третий был неудачным, и он, присев, отразил его, широко отвел; тяжелый клинок пролетел в ладони от его плеча и вонзился в дерн. Когда Джод споткнулся и пролетел мимо, Хурик ударил его по голове кромкой своего щита, сбил с равновесия, а потом коротким выпадом меча вырвал топор из его руки.

Похоже, пекарю, каким бы хорошим человеком он ни был, не тягаться с избранным щитом королевы.

В черной бороде Хурика белели обнаженные зубы, его меч мелькнул, он ударил, и клинок по рукоять погрузился в ребра Джода.

— Нет, — прохрипел Ярви, пытаясь подняться. Но одного желания не всегда достаточно.

Джод упал на колени, лицо исказилось от боли. Хурик поставил огромный сапог ему на плечо, вырвал свой меч и пнул Джода в спину. Потом повернулся к Ярви.

— Закончим то, что начали в Амвенде.

Он шагнул вперед, красный меч поднялся. Ярви хотел бы встретить Смерть улыбаясь, но не у всех хватает храбрости, когда Последняя Дверь зияет перед ними. Даже у королей. Особенно у королей. Он отполз назад, подняв свою иссохшую руку, словно она могла отразить клинок.

Губа Хурика скривилась.

— Что за король из тебя бы получился…

— Мы посмотрим.

Подбородок Хурика задрался вверх, и под его бородой с проседью показалась сталь. Кинжал, блестящий, как лед. И за его лицом виднелось лицо матери Ярви, с прищуренными глазами и сжатой челюстью.