Валерий Михайлов - Габриэль Страница 44

Взамен она ярко, с юмором рассказывала о жизни города.

Габриэль совершенно забыл о времени. Наверно, он целую вечность мог бы вот так гулять рядом с этой удивительной женщиной, чьей красотой и умом он любовался во время прогулки.

Алибат конечно же видела, какое впечатление производит на Габриэля, и более того, каким-то известным только некоторым женщинам способом смогла показать, что не станет возражать против его повышенного внимания. Она ни взглядом, ни жестом, ни улыбкой не намекнула на это, однако Габриэль сумел понять, что его приглашают к более смелым действиям.

Неприступная с виду крепость обещала сдаться после умелой осады, и это было более чем заманчиво, однако внутренний голос заставил Габриэля повременить с объявлением войны.

– Я вас наверно утомила? – спросила Алибат после продолжительной прогулки.

– Нисколько. Я даже не заметил, как пролетело время.

– Вы очень любезны, граф Габриэль, но это не значит, что следует злоупотреблять вашей любезностью, – очаровательно улыбаясь, ответила ему Алибат.

Тайна была у Габриэля в комнате: она дремала в одежде на кровати. Рядом лежала какая-то книга.

– Долго же ты бродил, – сказала она, когда Габриэль разбудил её нежным поцелуем.

– У меня был урок садоводства.

– Я вижу, она уже вскружила тебе голову.

– Не болтай глупости.

– Нас пригласили погостить несколько дней. Таков обычай гостеприимства у этих людей.

– Думаю, это великолепно.

– Она тебе понравилась? Скажи честно.

– Ты ревнуешь?

– Дурачок.

– А, по-моему, ты ревнуешь.

– Будь осторожен. Здесь у каждой травинки есть глаза и уши. Ты меня понял?

– Перестань, я ещё не настолько выжил из ума, чтобы соблазнять жену повелителя в его же доме.

– Надеюсь, что так. Здесь к этому относятся очень строго.

– Главное, чтобы моя любовь к тебе не противоречила местным законам, – прошептал Габриэль ей на ухо. Он начал медленно раздевать её, целуя освобождающееся от одежды тело.

Несколько дней растянулись на несколько недель. Хусейн делал всё, чтобы поразить роскошью и великолепием своих гостей. По вечерам давались балы в духе прошлых эпох. Несколько раз устраивалась охота. Особенно поразила Габриэля охота на носорога, против которого выступила дюжина молодых парней, вооружённых только прочными сетями – животное надо было взять живым. Зрелище получилось очень захватывающим. Охотники демонстрировали чудеса ловкости и бесстрашия, и вскоре зверь был опутан сетью.

– Что вы с ним собираетесь делать? – спросил Габриэль Хусейна.

– Отпущу после того, как охотники преподнесут мне его в дар.

– Отпустите? – удивился Габриэль.

– Мы не варвары, чтобы убивать от нечего делать.

– Но разве не убийство является целью любой охоты?

– Охота – это сражение, иногда поединок, целью которого служит демонстрация ловкости, силы и силы духа. Страсть убивать – удел недостойных.

Габриэль не стал с ним спорить, несмотря на то, что совершенно не понимал этой философии.

В другой раз организаторы развлечений устроили птичий бой, во время которого две птичьи стаи сошлись в небе в настоящем воздушном сражении.

Было даже подводное путешествие в специальном морском колоколе, сделанном из толстого, прозрачного стекла. Колокол был спущен с большой лодки к самому морскому дну, а воздух подавался через специальный шланг.

И всюду рядом с Габриэлем была великолепная Алибат, чьи красота, грация и ум сводили его с ума. Ни Тайна, ни Хусейн, казалось, не замечали тех отношений, что развивались между Габриэлем и женой Хусейна.

– А что, разве кто-то не будет обедать? – удивлённо спросил Габриэль.

Вместо четырёх на столе было только три прибора.

– Алибат (её тоже называли только по имени) приказала подать ей обед в комнату, – ответил слуга.

Появился Хусейн с Тайной, которую он вел под руку, рассказывая ей, судя по его улыбке и её смеху, что-то пикантное и одновременно весёлое.

Хусейн совершенно не был похож на надменных и чопорных правителей. Он терпеть не мог лести и славословий в свой адрес, одевался намного проще своих вельмож, вёл относительно простой образ жизни, а в общении держался на равных с любым собеседником.

«Алмаз имеет цену благодаря своей внутренней природе, – любил повторять он, – и в этом достойный человек похож на драгоценный камень. Ничтожеству же свойственно окружать себя лестью и искусственным блеском мишуры, чтобы хоть как-то скрыть собственную никчемность. Однако вся эта ненужная пышность делает его похожим на обычный придорожный булыжник в массивной дорогой оправе».

– Вашей супруги сегодня не будет с нами? – спросил Габриэль после того, как все обменялись приветствиями.

– У неё разболелась голова.

– Надеюсь, ваши доктора так же искусны, как и повар.

– Кто знает. Когда пациент выздоравливает, они приписывают это себе, когда же он помирает, – обвиняют во всём природу.

Габриэлю вдруг стало грустно. Без Алибат весь мир вокруг был пустым и совершенно серым. Дождавшись, когда, наконец, обед подошёл к концу, Габриэль отправился к себе в комнату. Каково же было его удивление, когда в своей кровати он увидел Алибат.

– Вы? – удивился Габриэль, увидев её лежащей поверх одеяла. На ней был халат из полупрозрачного материала, который подобно намеку или недоговорённости открывал, прикрывая, её прекрасное тело.

Сердце Габриэля забилось так, словно оно хотело разбиться о рёбра. Габриэль почувствовал себя пьяным от нахлынувших чувств.

– Иди ко мне, – нежно произнесла Алибат, – я жду.

«Будь осторожен. Здесь у каждой травинки есть глаза и уши», – вспомнил он слова Тайны, которые струёй нашатыря ударили ему в голову.

Он вдруг словно увидел со стороны всех участников этого действия, увидел себя, Алибат, Хусейна, Тайну… увидел место каждого участника представления на импровизированной сцене, заглянул в текст пьесы… Габриэль увидел, как все старательно не замечали их флирт, подобно тому, как на сцене не замечают театральный шёпот. Как он мог не видеть этого до сих пор! Поистине, страсть закрывает глаза! Он вдруг понял, что это спектакль, инсценировка, которая, тем не менее, имела огромное значение в его дальнейшей судьбе.

– Иди же, или я тебе не нравлюсь? – спросила Алибат, принимая одну из тех все ещё приличных и одновременно несколько бесстыдных поз, которые сводят мужчин с ума.

Габриэль вспомнил библейскую историю про Иосифа и жену фараона. Тот тоже рискнул сказать «нет», правда, в Библии почему-то отсутствуют истории о том, кто сказал бы на его месте «да».

– Я не могу, – пробормотал вдруг охрипшим голосом Габриэль.

– Ты не можешь ко мне подойти? – удивилась она. Алибат явно не ожидала услышать такой ответ.

– Вы мне нравитесь, и даже больше, я очарован вами, влюблён, заворожён, заколдован. День и ночь я думаю только о вас. Я преклоняюсь пред вами настолько, что готов целовать следы ваших ног, но я не могу поступить так в доме человека, который принял меня как друга, который доверял мне и продолжает доверять.

– Никто ещё не смел мне отказывать.

– Увы, сударыня, я не смею сказать вам «да».

– Ты боишься гнева моего мужа?

– Я не из тех, кого останавливает страх. Иначе меня бы здесь не было. Вы – божество, а я – простой смертный, который смиренно склоняется к вашим ногам.

– И, тем не менее, отказывается от того, о чём боялся даже мечтать все эти дни. Признайся, ты ведь мечтал обладать мною.

– Да. Я мечтал, и буду долго ещё сожалеть о своём решении, но поступить иначе я всё равно не смогу. Простите, сударыня…

– Ладно, граф, будем считать, что между нами не было этого разговора.

Алибат вышла из комнаты, а Габриэль рухнул на кровать. Он готов был себя убить.

– Ты правильно поступил, – сказала, входя, Тайна. – Если бы ты попытался к ней прикоснуться, то был бы уже мёртв.

– Ты знала, и ты продолжала меня обманывать?

– Ты должен пройти испытания, и это было одно из них. Пойми, при всём моём желании тебе помочь, я не могу нарушать правила.

– Оставь меня одного!

– Как пожелаешь.

Весь день Габриэль пролежал на кровати и даже не стал раздеваться на ночь. Он переживал боль от потери Алибат – женщины, которая никогда бы не принадлежала ему. Он понимал, что смешон в своём оплакивании того, чего никогда не было и не могло случиться ни при каких обстоятельствах, но ничего не мог с собой сделать.

Он готов был отдать всё, чтобы Алибат была с ним. Отдать всё… Но что он мог отдать в обмен на обладание этой женщиной?! Габриэль лежал, глядя в потолок. Он чувствовал себя мертвецом в живом теле.

Было далеко за полночь, когда в его комнату тихонько вошла Алибат.

– Вы?! – удивился Габриэль, – зачем вы здесь?

– Тише. Нас никто не должен услышать. Если муж узнает, что этой ночью я была здесь, мне конец. Я пришла вас предупредить. Мой муж не из тех, кто легко расстаётся с тайнами.