Джей Эм - Убийца теней Страница 47

Зверь где-то неподалёку, но не возле харчевни, в этом Ярла уверена была. Ушёл, пока она сюда спешила.

Остановившись на пороге «Подсолнуха», вгляделась Ярла в ночную темноту, прислушалась. За спиной возились, переговаривались, но этот шум её не интересовал.

– Э-э, госпожа, – кашлянул кто-то рядом, деликатность изображая. Ярла оглянулась. Оказалось – опять рыжий этот, теперь уже малость протрезвевший. – А вы ведь не из стражи, а?

– Не из стражи. Но сейчас вроде них.

– Не вы ли сумеречный охотник, которого в город звали?

– Может, и так. Тебе-то что?

– Да вот, спросить хотел, – с немного жалким видом двинул рыжий своим раненым плечом, которое тряпкой зажимал. – Вот это-то, оно… ничего, а?

– А чего – ничего?

– Ну, как же… того… в оборотня не превращусь?

Появилось у Ярлы неуместное шкодливое желание рыжего пугнуть. Или поиздеваться: мол, иди в полнолуние к сухому дереву, заберись нагишом на самую верхушку да три раза петухом прокричи, тогда пронесёт, не станешь оборотнем. Но Ярла себя осадила. Презрительно слегка процедила сквозь зубы:

– В твои-то годы в бабьи сказки веришь.

– Да я, это, не то что верю, а так…

– К лекарю лучше сходи. Да заплати, не жадничая, чтобы перевязал как следует.

– А-а… ага, – кивнул рыжий, – сейчас и пойду. – Протиснулся мимо Ярлы в дверь и остановился в нерешительности. – Или, может, пока так как-нибудь, здесь до утра подождать?..

– Да ничего, иди, разбуди лекаря, он, наверное, в той степи живёт? – Ярла в сторону городского центра, в северном направлении указала.

– Ага. Ну, пойду тогда.

Рыжий вышел и потрусил по улице. Раз оглянулся – Ярла ему рукой махнула: иди, иди всё в порядке.

Да, в ту сторону можно, не опасаясь, идти. Ну а ей самой – в другую сторону, к югу дорога. Навстречу грозе, которая всё ближе к городу подходит. Оттуда, с юга, молнии летят, небо кромсают-чертят. Оттуда и ветер – по лицу хлестнуть так и норовит.

Вот и последние дома остались позади, вчерашние рощицы начались. Внимание само собой работает, взгляд обшаривает темноту, а при вспышках молний – всё окружающее, что свет выхватил, разом уловить старается. Слух между громовыми раскатами каждый звук ловит. Вот тут-то и угадала Ярла какое-то лёгкое движение неподалёку, шаги… Но её чувства все только на ларва, на охоту настроены, а там, позади – точно не ларв. Может, прохожий запоздалый домой спешит.

Но если вот сейчас, или спустя немного, или через час заметит она зверя, что тогда? Стрелять без промаха? В голову целить, или туда, где у существ из плоти – сердце? У тварей хотя ни сердца, ни мозга нет, но места эти у них тоже самые уязвимые. Но как же… как же Талвеон? И Воллет?..

Талвеон. В который раз вспомнила Ярла лореттского узника и его друга-элементала. И свои сегодняшние мысли: почему не подсказал Талвеон ответ, почему сильфа помочь не попросил…

Не подсказал… не подсказал… И с такой вдруг чёткостью явилось из хрустального дворца памяти воспоминание о том, как их с Талвеоном разговор в тюрьме закончился: «Что мне делать?» – спросила тогда Ярла, и это не просто беспомощный возглас был, а совершенно ясный вопрос с ясным смыслом. Талвеон не мог этого не понять.

Не мог.

«Что должна. Убить своего зверя», – сказал он.

Дальше Ярла попыталась конкретнее сделать вопрос: «Скажи, как можно…» Она не договорила, потому что помешал стражник, но значило это «Как можно заточить живого ларва в кристалл?» Талвеон только покачал головой. Но… Подобно бьющим с юга молниям вспыхнуло в уме Ярлы понимание: не появление стражника вызвало этот жест. Просто Талвеону нечего было больше сказать, всё, что мог, он сказал уже. Он понял вопрос Ярлы сразу, до того, как она попробовала задать его яснее.

Убить своего зверя. Вот он, его ответ.

Своего. Не ту ночную тварь, что по Лоретту бродит, имел в виду Талвеон. Не ту…

«Лекарь не всегда вовремя замечает свою собственную болезнь… Что? Что ты видишь?»

«Ничего, что ты не увидела бы сама, будь перед тобой зеркало».

Зеркало. Отражение в зеркале. Её отражение.

Желание собственной силой справедливость навести, и гнев, который как будто и праведный, но всё равно – гнев. Её тень… её зверь. Пусть непроявленный пока, как «помутнение» видимый, но реальный вполне.

Есть оружие, которое используют против чужих теней, обычное оружие из стали. А есть другое – против своих собственных. Тоже обычное, только иное. Не так-то легко научиться применять его, труднее, чем стрелы и ножи. Но учатся видуны, стараются внутренних зверей в повиновении держать, потому что очень уж не хочется, чтобы они в ларвов-паразитов, в тени на привязи превратились. При такой-то работе, когда ты многих других людей сильнее, и со стальным оружием управляешься хорошо, да ещё и вроде как доброе дело делаешь, защищаешь чужие жизни – недолго и возгордиться, слишком свою силу и свои «добрые дела» полюбить. Чуть переступишь границу – и нате вам, вот уже оно, мрачное облачко, прорастает изнутри тёмным бутоном. Для того, чтобы не случилось такого, «другое» оружие и нужно.

Оно же и человеку, который со своим освободившимся ларвом лицом к лицу встретится, может помочь этого ларва победить, уничтожить без ножей, без лука и стрел. Измениться к лучшему, от тёмных помыслов отречься, быть готовым делами это отречение доказать – вот оно, оружие. Но между хозяином и свободной тенью связь хотя и прервана, но всё равно отчасти сохраняется, между ними борьба особая будет, борьба воль, борьба в духе.

А Талвеон считает, это оружие можно и против чужой свободной тени применить, для пленения её. Иначе не сказал бы он в ответ не Ярлино «Что мне делать?» этих слов – «убить своего зверя». Да… чтобы у опасной границы удерживаться, не отращивать видимых теней, достаточно собственного зверя «в повиновении держать». Но чтобы чужого заточить в кристалл-ловец, мало этого. Тут своего зверя «убить» надо, победить в себе темноту… Да только поединок этот будет не такой, как между тенью и хозяином, не в одном лишь «духе». Одновременно и драться придётся, по-настоящему драться. Ничего не скажешь, трудноватая задачка…

Размышляя, Ярла дошла почти до того места, где вчера ночью заметила ларва.

Нет, не просто «трудноватая» задача. Это самое трудное будет из всего, что ей в жизни делать приходилось.

Едва Ярла подумала так, одновременно многое произошло. Огненный сполох в небе сверкнул, и пришло стойкое ощущение, что тот, кого ищет она – рядом, близко. Не даёт почему-то ему покоя это место на юге Лоретта, вблизи женской двухбережной обители. А ещё – какая-то другая тень промелькнула, не ларв, человек… Она, Ярла, не одна на охоте, кто-то вместе с ней отправился, давно следом идёт. Геренов патрульный, что ли, героя изображать решил?.. Да больно уж глупо для стражника. Но кто тогда?

Раскат грома оглушительным ударом обрушился с неба.

Ярла заставила себя все посторонние мысли отбросить. И без того трудно в грозу добычу выслеживать, так ещё и эти предположения отвлекают. Кто бы ни был этот неизвестный, друг ли, враг – сосредоточиться только на звере надо. Чутьё говорило, что пока не заметил он её. Значит, преимущество на её стороне остаётся. Но свет молний её может выдать.

Временное укрытие не помешало бы найти. Вот из земли камень подходящий торчит, здоровый, и кусты рядом – затаиться возле них, «прислушаться» к предчувствию, заставить его правильный ответ дать: в какой стороне зверь? Присутствие непрошенного спутника мешает – отвлечься, не замечать…

И вот – предчувствие ли, зрение ли видунье подсказало, куда смотреть: показался справа, на открытом, деревьями не заросшем пространстве, силуэт. Отчётливый – в невидимости не прячется. Теперь его не только видун, любой «во всей красе» увидел бы.

Схватила Ярла лук и стрелу из колчана. Зверь это движение уловил, разглядел охотницу, не слишком надёжным укрытие оказалось. Понёсся то на двух, то на четырёх ногах громадными прыжками в её сторону. Напасть решил. Поближе его подпустить, чтобы наверняка…

Рычание, мало чем грому небесному уступающее, огласило округу. Но вдруг замедлил зверь бег на мгновение, а в следующее мгновение снова ускорил, но в другом направлении повернув. Что такое?.. Другую жертву выбрал, вот что. Кого?! Кто этот другой?

Новая вспышка молнии дала ответ. «Другой» от испуга бдительность потерял, позабыл, что прятаться надо. Ясно Ярла фигурку увидела, среди деревьев застывшую. Нетрудно догадаться, что в ужасе застывшую – этим-то ужасом и упивается ларв. И – как ни мимолётна молния – поняла Ярла, чья фигурка. Брюки, в которые она одета, не обманули. Саулина. Вот ведь проклятая девчонка! Потащилась следом, всё спутала… Трёпку ей за такое задать, если… если зверь её сейчас пополам не перекусит.

Только бы выстрел точным был… Теперь, когда поняла Ярла, что делать должна – пусть не пропадёт даром понимание. Без промаха – не наповал, вопреки привычке, годами выработанной, а только ранить ларва, вот как надо. А дальше… ну, а дальше посмотрим.