Андрей Буторин - Сильнее боли Страница 48

«Что?! – Тарас, видимо, все-таки заорал вслух, потому что сидящая на заборе ворона испуганно каркнула, истошно захлопала крыльями и рванула ввысь. – Скотина! – Он вцепился обеими руками в волосы и принялся раскачивать голову, словно пытаясь ее оторвать. – Да за такие мысли тебя… за такое ты достоин…» – Тарас не мог придумать подходящего для себя наказания – все казалось ему слишком гуманным. Он почувствовал такую вину перед Галей, словно только что на самом деле облил ее грязью.

Тарас вскочил и бросился к двери. Ему нестерпимо хотелось увидеть Галю, обнять ее, поцеловать, спрятать лицо в ее короткие светлые волосы, вдохнуть их запах. «Я люблю, люблю, люблю ее, только ее, единственную, самую-самую», – шептал он, толкая неподдающуюся дверь.

Неожиданно та распахнулась. На пороге стояла Галя. Сзади выглядывала улыбающаяся Катерина.

– Что с тобой? – окинула его растерянным взглядом Галя. – Ты что, выпил на дорожку?

– Н-нет, – промямлил Тарас, почувствовав себя и правда чуть ли не пьяным.

– Что-то у Марии случилось? Прогнала? – нахмурилась Катерина.

– У какой Марии? – совсем растерялся Тарас. Он перевел взгляд с Гали на Катю и обратно и с облегчением понял, что все хорошо. К подруге детства он по-прежнему относился с теплотой и даже больше немножко, чем просто к подруге, что уж скрывать от себя самого, но любил он все-таки Галю. По-настоящему. Больше всего. Больше самой жизни.

И все-таки как интересно… Вот они, обе рядом. Прошлое и настоящее. Брюнетка и блондинка. Черное и белое. Добро и… Нет-нет-нет, оборвал себя в ужасе он. Нет никакого добра, и уж никакого зла тут тем более нет, как нет в природе ничего абсолютного, как нет у нее даже этих цветов – черного и белого, ведь белый – это все цвета вместе, а черный – отсутствие света вообще. Лишь в сравнении можно что-то понять, как-то оценить то или иное действие, поступок, самого, наконец, человека. Не будь рядом с Катериной Гали – кто знает, не подумал бы он сейчас, что любит эту черноволосую, болотноглазую красавицу? Наверное, подумал бы. Но Галя рядом – и он видит, что любит ее. Для него она нужнее, чем Катерина. Нужнее и важнее, чем все…

Катя что-то говорила Тарасу, но он ничего не слышал. Он глядел в большие синие Галины глаза и ощущал себя высоко-высоко, в бескрайнем вечернем небе. Галя смотрела на него сначала испуганно, потом начала что-то понимать, и губы ее тронула неуверенная улыбка.

– Я люблю тебя, – сказал наконец он. – Ты – лучше всех.

Автобус опоздал минут на сорок. Но здесь это было в порядке вещей, хорошо, что вообще пришел.

Водитель, увидев Тараса с Галей, улыбнулся им как старым знакомым и подмигнул Тарасу:

– Ну че? Помогла Катька?

– Помогла, – кивнул Тарас. – Спасибо. – И протянул деньги за билеты. Но водитель царственным жестом оттолкнул его руку:

– Садись!..

Тарас пожал плечами, однако настаивать не стал. Когда они уселись в конце салона, где не было пассажиров, Галя удивленно шепнула:

– Чего это он?

– Не знаю. Он, когда ты сознание потеряла, посоветовал к Кате обратиться. Ну, теперь, наверное, нас друзьями считает.

– Или наоборот, – ухмыльнулась Галя, – полагает, что мы должны ему гораздо больше.

– Да нет, не тот это тип людей, – сказал Тарас. – Ему на самом деле приятно, что он, как ему кажется, помог людям. Это его возвышает в собственных глазах. И щедрость, которую он сейчас проявил, как бы подтверждает это возвышение. Он сам себя зауважал еще больше.

– Ты говоришь таким тоном, будто это плохо.

– Не плохо, наверное. Себя уважать надо в любом случае. Правда, сейчас он сделал нам «подарок» не за свой счет, так что…

– Да ладно тебе, – пихнула его локтем в бок Галя и положила голову ему на плечо, довольно что-то промурлыкав. Тарас и сам чуть не замурлыкал от счастья.

– Ты не спать пристроилась? – спросил он.

– Угу, – чуть качнула головой Галя, не отрывая ее от плеча. – Теперь ведь можно.

– Ты думаешь?

– Катя ведь эти каналы-веревочки почикала. Теперь он нас не достанет.

– Не знаю, – сказал Тарас. – Хорошо бы. Но в любом случае его надо искать. И найти.

Галя снова качнула головой, но уже тише. И без слов.

Разговаривать в надрывно ревущем мотором автобусе было все равно неудобно, и Тарас решил последовать Галиному примеру – слегка вздремнуть.

К удивлению и сожалению, билетов в плацкартный вагон не оказалось. Пересчитав всю имеющуюся общую наличность, Тарас с дрожью в голосе попросил кассира сказать стоимость купе. Видимо, удача на сей раз решила повернуться к ним лицом – денег хватало как раз на два билета с учетом комиссионных сборов, и еще немного оставалось. Тарас, взяв билеты, направился к ларьку, торгующим напитками и прочей мелочевкой вроде сигарет и шоколадок, но Галя вовремя его остановила:

– Ты куда?

– Купим хоть минералки. Не один же кофе лопать.

– А домой от вокзала опять пешком потопаем?

– Почему нет? – хмыкнул Тарас. – Нам не привыкать.

– Нет уж, – помотала головой Галя. – Я к Костику скорей хочу. Такси возьмем.

– Да?.. – поскреб в затылке Тарас и посмотрел на мятые купюры в ладони. – А тут достаточно на такси?

– Будем надеяться. Но представь, если не хватит именно той суммы, сколько твоя минералка стоит. Я посмотрю тогда, как ты станешь пустой бутылкой с водителем расплачиваться.

Тарас улыбнулся и спрятал деньги в карман.

– Расчетливая ты моя.

– Я не расчетливая, а просто умная, – скромно потупила глазки Галя.

Поезд отправлялся лишь в половину первого ночи, и у них оставалась еще уйма времени. Галя предложила побродить по вечернему городу, так понравившемуся ей сегодня. Тарас принял эту идею с удовольствием. Сидеть в душном зале ожидания ему вовсе не хотелось.

И они пошли. Бесцельно, куда глаза глядят. Оказались на набережной, постояли, наблюдая за рекой, расцвеченной огоньками бакенов. В темноте, отражая лишь огни прибрежных фонарей и зданий, она казалась ленивой и сонной. Но несомненно живой. Прожившей долгую-долгую жизнь, много повидавшей, но мало помнящей. Ведь нельзя войти в одну реку дважды; вода в ней течет вслед за временем, унося все увиденное с собой. Поэтому река всегда новая, каждый день для нее – словно первый. Зато океан, куда вливаются воды и ее, и сотен других рек и речушек, – вот тот настоящий мудрец, кто помнит все. И неважно, что его воды тоже испаряются, участвуя в природном круговороте воды; информация успевает «записаться» во всей океанской массе, и он, словно сказочный старец, ждет, когда придет тот, кому он сможет передать свои знания.

А потом Тарас поднял голову к небу. По привычке отыскал взглядом Полярную звезду. Та призывно помаргивала в вышине. «Ну и чего ты мигаешь? – мысленно обратился к ней Тарас. – Куда зовешь, куда путь указываешь?.. Я уже все нашел, чего мне не хватало. Больше вы мне не нужны».

А ведь и впрямь, подумалось вдруг ему, с тех пор, как он понял, что любит Галю, он ни разу не вспомнил о своей любви к звездам. Неужели и впрямь увлечение астрономией оказалось лишь невольной заменой тому, самому большому и настоящему чувству, которого он был лишен?.. С одной стороны, даже жалко. Ведь звезды – это тоже очень прекрасно. Это тоже – настоящее, хоть и совсем по-иному.

«Ладно, – посмотрел он теперь на восток, на печально мерцающий в созвездии Волопаса Арктур, – не грустите, может, я еще к вам вернусь. Но только не так, как раньше. И, возможно, уже не один».

Тарас так задумался, что не сразу понял, что говорит ему Галя. Лишь когда она подергала его за рукав ветровки, он повернулся к девушке.

– Заснул? – спросила та. – Слышишь, где-то музыка играет? Сходим, посмотрим?

– Музыку слушают, – машинально поправил Тарас.

– У-у, зануда, – пихнула его плечом Галя. – Ну, послушаем. Пойдем?

Тарасу было все равно куда идти, лишь бы она шла рядом, поэтому он, не задумываясь, кивнул.

Прав оказался не только Тарас, но, как ни странно, и Галя. Эту музыку можно было и смотреть. На площади у кинотеатра с патетическим, но вполне уместным в этом старинном городе названием «Русь» взметались к темному небу фонтаны. Но струи не били равномерно, их напор постоянно менялся, в такт звучащей из невидимых динамиков музыке. По краям бассейна с фонтанами были установлены мощные прожекторы с цветными светофильтрами, и сияние их тоже подчинялось музыкальному рисунку. Подсвеченные разноцветные струи то расходились широким веером, то опадали по краям, оставляя лишь невысокий пульсирующий ствол воды в самом центре, то рвались вверх все разом, окатывая любующихся зрителей брызгами.

Сейчас звучала песня Уитни Хьюстон из фильма «Телохранитель». Музыка и густой, сильный голос певицы заворожили Тараса. Он не знал английского и не понимал слов, но был уверен, что поет она о любви. Как подтверждение этого, одна молодая парочка, стоявшая у самого гранитного края бассейна, продолжала самозабвенно целоваться, даже когда брызги фонтана заливали их с головы до ног, подобно тропическому ливню. Но, мокрые насквозь, парень и девушка не замечали этого. Они целовались, целовались, целовались… А прочие зрители смотрели на них – кто с доброй улыбкой, а кто и с откровенной завистью.