Маргарита Тара - Зерно Ненависти Страница 48

Незнакомец наблюдал за женщиной, а подруги – за сноходцем. А то, что это был именно он, Эва поняла, как только сновидение задержалось перед ними непривычно долго. Древний, видимо, насмотревшись на идеалистическую картину, внезапно исчез.

Тень напугалась, что они потеряли след сноходца, а вместе с тем и шанс вернуть Хелее ее дар. Но внезапно все видения, окружающие их, исчезли. Исчезло и странное пустое пространство, в котором находились девушки. Эва обнаружила, что находится на берегу океана, ее ноги, обутые в кожаные ботиночки, увязают в рыхлом песке. Вместо пожелтевших листьев и пожухлой травы – деревья с ярко – зеленой кроной и кусты со спелыми ягодами. Сноходец сидел неподалеку, позволяя набегающей волне омывать его ноги.

Мужчина повернул голову в их сторону, и на его лице появилось нешуточное удивление. Тень стояла неподвижно, хотя почувствовала, как ее сердце сбилось с ритма. Сноходец не спускал с них глаз. Наклонив голову набок и прищурившись, он изучал их. Возможно, до сих пор не веря в то, что они не исчезают, и смотрят прямо ему в глаза.

– Кто вы такие? – хрипло спросил Древний. Его внимание привлекла шелковая лента, которой были связаны руки подруг. – И как вы очутились в моем сне?

Эва никак не отреагировала на звук его голоса, чего не скажешь о Хелее. Ее рука дернулась, задев бедро подруги. Оглядевшись вокруг, Тень сказала себе под нос: «Стоящая пара для Леграты». А затем, проигнорировав заданный сноходцем вопрос, спросила:

– Зачем тебе это нужно?

– Нужно что? – заинтересовался мужчина, поднимаясь.

– Проклинать людей, – холодно пояснила Тень.

Направляющийся к ним сноходец замер на полпути. Наморщив лоб, он воскликнул:

– Да кто вы такие?

Не дождавшись ответа, мужчина криво усмехнулся.

– Ты спрашиваешь, зачем мне проклинать всех этих людей? Видишь ли, хоть я и могу создавать для себя самые прекрасные сновидения, но… Какими бы прекрасными они ни были, они так и останутся всего лишь снами. А я, как любой другой человек, хочу жить и наслаждаться жизнью, а не сновидением.

– Конечно, что такое искалеченные судьбы людей и не – людей в сравнении с твоей прихотью, – зло отозвалась Эва. – Знаешь, чем больше на моем жизненном пути попадается Древних, тем больше я убеждаюсь в том, что ваш народ сгинул не зря. Интересно, хоть кто – нибудь из вас сохранил какие – то крохи человечности?

– Не стоит понапрасну злить Древнего! К тому же, я не умер, я просто погрузился в вечный сон.

– Правда? – язвительно усмехнулась Тень. – А есть разница?

– Есть, – вкрадчиво произнес сноходец, подобравшись еще ближе. Краем глаза Эва заметила, как в испуге сжалась Хелея. – Но тебе этого знать совсем не обязательно. А насчет человечности… Так может рассуждать только тот, чьей жизни не угрожает опасность. Но признайся – неужели ты бы пренебрегла возможностью стать живым человеком, а не оставаться неподвижным телом с мечущимся по чужим снам рассудком?

– Я бы никогда не стала играть жизнями других людей ради того, чтобы изменить свою, – холодно ответила девушка.

– Поверь, если бы тебе довелось побывать в моей шкуре, ты бы изменила свое мнение. А теперь, раз вы узнали все, что вам было нужно, а отвечать, кто вы такие, не собираетесь, я настоятельно прошу вам убраться отсюда.

– А то что? – нагло усмехнулась Эва.

– Девочка, я же тебе говорил – не стоит злить Древнего. Тем более, когда ты находишься в его собственном сне.

Сноходец одним движением сорвал шелковую ленту с девичьих рук. Заметив краем глаза, как что – то стремительно надвигается на нее, Эва резко повернулась.

И истошно закричала.

16

Джувенелу становилось все хуже и хуже. Кожа лица приобрела нездоровый оттенок, щеки ввалились, передвигаться становилось все тяжелее. Дагуэра от волнения не находила себе места.

После пары бессонных ночей он понял, что без Лесты жизнь ему совершенно не интересна. И Джувенел решил дать ей еще один, последний шанс. При этом он отдавал себе отчет в том, что вряд ли когда – нибудь сможет простить любимой ее поступок, хоть он и был продиктован желанием ему помочь.

Джувенел стал жить в доме Лесты, но ее радость от воссоединения сильно омрачало его состояние. В очередной раз пытаясь съесть кусок мяса, приготовленный дагуэрой, маг в конечном итоге сдался и раздраженно швырнул вилку на стол. Его воротило от еды с самого момента оживления, он сильно исхудал и осунулся.

Белки глаз сильно покраснели, а кожа посерела. Казалось, даже рунные татуировки потускнели и потеряли силу. Джувенел пытался накладывать на себя излечивающую руну – метку, но она лишь причиняла боль. Видимо, магия жизни руны была бессильна против магии смерти, текущей в его крови.

– Надо обратиться к Шелане, – заявила Леста таким тоном, что Джувенел понял – спорить с ней бесполезно. – К тому же…

– Я должен отработать ей долг за оживление? – зло закончил за нее маг.

Дагуэра замолчала и отвела взгляд. Но спорить он и не собирался – жизненные силы стремительно утекали. Джувенел боялся, что в скором времени просто не сможет подняться с постели.

– Поехали к Шелане, – произнес он, направляясь к двери.

Спустя некоторое время перед ними предстал до боли знакомый дом. Каждый раз, оказываясь здесь, маг надеялся, что этот раз – последний. И каждый раз выходило, что это не так. Все повторялось снова и снова.

Колдунья, за спиной которой маячил молчаливый Хадо, впустив их, оглядела Джувенела с ног до головы. К этому времени он уже едва мог держаться на ногах.

– Ты плохо выглядишь, – без тени сочувствия бросила Шелана.

– Я знаю, – криво усмехнулся маг. – Что со мной происходит? Это связано с оживлением?

– Разумеется. Ты же не думал, что можно даром получить новую жизнь?

– И… что мне делать?

Колдунья молча подошла к одному из многочисленных шкафов. Достав непрозрачный сосуд высотой с ладонь, она протянула его Джувенелу.

– Выпей. До конца, – приказала Шелана. – Каким бы противным вкус тебе не показался – только это может тебе помочь.

Не раздумывая, рунный маг в несколько глотков осушил сосуд. Вкус густого напитка был действительно мерзким, с характерным металлическим привкусом. Вытерев губы, он увидел на ладони следы крови. И только теперь понял, что именно пил. К горлу мгновенно подкатила тошнота.

– Это трудно назвать деликатесом, верно? – издевательски усмехнулась колдунья. – Но, признайся, тебе ведь стало намного легче?

И это было правдой. Джувенел почувствовал небывалый прилив сил. Глядя на себя в зеркало, он увидел, что кожа порозовела, а белки глаз очистились и побелели. И все же магу не давало покоя средство, дающее такой эффект.

– Но почему кровь? – обратился он к Шелане.

– Потому что теперь ты лич, и для того, чтобы поддерживать жизнь в своем теле, тебе нужно постоянно подпитывать его свежей кровью.

Джувенел увидел, как побледнела Леста.

– Но почему ты не сказала мне об этом раньше? – не сдержавшись, крикнула дагуэра.

– Потому что ты не спрашивала, – невозмутимо ответила Шелана.

Леста, ошеломленно глядя на колдунью, закрыла лицо руками. А после выбежала из дома.

– Бедная девочка, – ровным тоном произнесла женщина.

Джувенел стоял, не в силах произнести ни слова. Итак, очередная иллюзия жизни. Очередная насмешка судьбы над человеком, желающим лишь одного – просто жить.

Рунный маг молча развернулся и вышел на улицу. Шелана крикнула что – то ему вслед, но он не обернулся. Просто шел вперед, смотря прямо перед собой и ничего не видя. Джувенел поражался собственной наивности и слепой вере в то, что он сможет когда – нибудь вернуться к прежней жизни. Ему давно надо было понять – так, как раньше, уже не будет.

Никогда.

17

Крепость росахов. Ее бывшая тюрьма. Рейнара смотрела на нее издалека, испытывая противоречивые чувства. Воспоминания – раскаленное железо, мерзкая улыбка Тахона, голод, страх, боль… Покидая крепость, Рея была уверена, что никогда не вернется сюда. Что будет держаться как можно дальше от Хартадота. Но теперь она здесь. И она не уйдет отсюда, пока не будет свершено правосудие, пока убийца ее семьи, ее мучитель не расплатится за все сполна.

Поправив ремень наплечной сумки, Рейнара уверенно пошла вперед. Не доходя до каменной арки, ведущей во двор освещенной таглами крепости, девушка заприметила на страже росаха внушительного телосложения с двуручным мечом наперевес. Не дожидаясь, пока смотрящий в другую сторону страж заметит приближающуюся к нему фигуру, галгреда спряталась за ближайшее дерево.

Присев, достала из сумки маленькую куклу размером с мизинец и серебряную иглу. Куколка была обезличена – на гладком тряпичном лице не было ни глаз, ни носа, ни рта. Проколов палец иглой, галгреда стряхнула выступившую каплю крови на лицо куклы и положила на нее руку, вызывая в памяти облик росаха и шепча слова заклинания. Отняв руку, Рея увидела, что черты кукольного личика точь – в—точь повторяют черты стража крепости.