Валерий Михайлов - Габриэль Страница 8

Габриэль мог часами смотреть на воду или на огонь. Магия огня была совершенно иной. Огонь сам проникал в сознание Габриэля, выжигая всё лишнее и наносное. Однажды Габриэль видел, как Джеймс чистил очень древнюю асбестовую салфетку. Он бросил её в огонь, и пламя вернуло ткани природную белизну.

– Твой разум должен быть таким же чистым и белым, как эта салфетка. Подобно асбесту он очищается пламенем регулярного созерцания. Помни это, и никогда не забывай.

Несколько дней Габриэль гостил у Грегора Мак-Найла, которого вполне мог назвать своим другом. У Мак-Найла была ферма, которую он арендовал недалеко от Эдинбурга. Пару раз Габриэль помогал ему уладить некоторые дела, пару раз Мак-Найл выручал Габриэля. Был Мак-Найл высоким, крепким человеком лет сорока с огненно-рыжими кучерявыми волосами и весёлым задором в глазах. Габриэлю он сразу понравился, а вот Мак-Найл присматривался к Габриэлю достаточно долго: положение секретаря Филина не вызывало доверия.

– Что ты делаешь у этого человека? – спросил как-то раз Мак-Найл за кружкой пива.

– Я понимаю твой вопрос. Поверь, обстоятельства иногда играют с нами весьма злые шутки. К тому же теперь я вряд ли смогу спокойно уйти от Филина. Я слишком много знаю, чтобы он позволил мне жить.

– Обстоятельства… Если бы не чёртова нужда, я бы тоже никогда не связался бы с этим монстром.

– Поверь мне, среди так называемых приличных людей полно негодяев, по сравнению с которыми Филин просто ангел.

– Ты, чёрт возьми, прав!

– Тогда давай выпьем и сменим тему. В мире достаточно приятных вещей, чтобы было о чём поговорить.

Проходя по дороге домой мимо реки, Габриэль почувствовал непреодолимое желание остановиться. Это было странное чувство, как будто само провидение всеми силами пыталось заставить его свернуть сюда. Немного подумав, Габриэль решил прислушаться к внутреннему голосу. Минут через десять он набрёл на несколько рыбацких лодок. Некоторые из них были вытащены на берег, а одна, довольно-таки большая, оказалась перевёрнута вверх дном. Метрах в двадцати от берега начинался лес. Было совершенно непонятно, что эти лодки могли делать здесь, вдалеке от человеческого жилья.

Габриэль вдруг понял, что останется ночевать здесь. Он закутался потеплее в плащ и сел на край лодки.

Лишённый возможности видеть свою возлюбленную (разлука была одним из приготовленных для него маркизой испытаний), Габриэль, чтобы хоть как-то отвлечься от разрывающей его сердце тоски, полностью отдался работе. Он с удовольствием хватался даже за те дела, которые в другой раз перепоручил бы кому-нибудь другому. В свободные часы он просто слонялся по городу, выбирая самые трудные для пешей прогулки маршруты: физическая усталость помогала избавиться от тягостных дум. Настоящим кошмаром для него были часы, которые он проводил дома наедине с собой.

Поручение встретиться с Мак-Найлом обрадовало Габриэля. Ему нравился этот веселый, трудолюбивый человек, чей острый ум и хорошее образование, которое Мак-Найл получил сам, читая книги долгими зимними вечерами в гостиной возле камина, превращали любой разговор с ним в увлекательное занятие. Даже о делах он говорил так, как не всякий поэт может сказать о любви.

Ближе к ночи начался дождь. Габриэль сделал большой глоток прекрасного подаренного Мак-Найлом виски, после чего забрался под перевёрнутую лодку.

Его разбудили голоса и звук шагов. Полная опасности жизнь выработала у него ту особую чуткость, что встречается у охотников и дикарей. Габриэль осторожно выглянул из-под лодки.

Гостей было трое: мужчина и две женщины.

– Прошу вас сюда, сударыня, – сказал мужчина, помогая своей спутнице сесть на одну из лодок, – к сожалению, здесь всё мокрое, так что вряд ли мы сможем рассчитывать на костёр.

– Оставьте, Ральф, – ответила дама; её голос показался Габриэлю знакомым, – к тому же огонь может привлечь внимание.

– Возможно, не всё так плохо, сударыня, одна из лодок перевёрнута, и под ней может оказаться немного сухой травы или даже дров. В крайнем случае, там можно будет укрыться от дождя.

Речь шла о лодке, под которой прятался Габриэль. Вряд ли этот Ральф был опасен, но на всякий случай Габриэль достал свой любимый маленький пистолет: с оружием в руках значительно легче вести себя, как подобает джентльмену.

– Спокойно, дружище, – сказал Габриэль, когда Ральф заглянул под лодку.

Не ожидавший такого поворота событий, Ральф буквально отпрыгнул от лодки и выхватил шпагу.

– Вылезай сейчас же, или я заколю тебя как свинью!

– Забудь об этом. Я продырявлю тебя из пистолета задолго до того, как ты сможешь ко мне приблизиться.

– Кто там, Ральф? – услышали они слабый женский голос.

– Мальчишка. Кажется, он вооружён.

– Чего он хочет?

– Спокойно выбраться из-под лодки. Я человек мирный, и не хочу, чтобы меня проткнули шпагой исключительно из любви к искусству, – прокричал из-под лодки Габриэль.

– Мы тоже не разбойники, – ответил Ральф.

– В таком случае, давайте считать недоразумение исчерпанным. Вы прячете шпагу, я убираю пистолет и спокойно выбираюсь. Идёт?

– Я не ожидал, что здесь кто-то будет, – примирительно сказал Ральф, убирая шпагу.

– Поэтому я и приготовился защищаться, – ответил Габриэль, выбираясь из-под лодки.

– Простите, что потревожили ваш сон, – устало сказала дама.

– Госпожа заболела, – вступила в разговор другая женщина, служанка, – и мы решили, что здесь, под лодками…

– Хороший выбор, – согласился Габриэль, – по крайней мере, там нет ветра и сухо. К тому же у меня достаточно теплый походный плащ, он вполне может послужить даме постелью. Ничего лучшего мы все равно не найдем. Да и не думаю, что вы захотите искать.

– А как же вы? – спросила дама.

– У меня есть хороший виски, и если Ральф поделится своим плащом…

– С удовольствием, мой друг.

– Простите, сударыня, моё любопытство, но ваш голос мне показался знакомым.

– Вряд ли мы раньше встречались…

– Что ж, в таком случае, не буду настаивать.

– Я – герцогиня Корнуэльская, – доверилась Габриэлю дама. – Бывшая, – добавила она с лёгкой грустью.

– Я же говорил… Вы пару раз останавливались в доме моих родителей. Я вас запомнил потому, что вы всё время привозили мне редкие в наших краях сладости.

– Так мы знакомы?

– Я – Габриэль Мак-Роз.

– Мак-Роз? – удивился Ральф. – Но ведь Мак-Розы погибли.

– Вас, судя по разговорам, тоже давно уже нет в живых. Но что вы делаете в этих местах?

– Мы приехали за правосудием, но, к сожалению, герцог и правосудие означают одно и то же. Поэтому у Фемиды всегда закрыты глаза. На всё.

– Поэтому нам и приходится пробираться в город как разбойникам или диким зверям, – добавил Ральф.

– Вы отстали от жизни. Сейчас разбойники ездят в самых дорогих каретах и живут в самых лучших домах. Кстати, если вы не знаете, где остановиться, я могу отрекомендовать вас своим друзьям. Они очень хорошие люди. И не из любопытных, – предложил Габриэль.

– Вы посланы нам провидением!

– К тому же герцогиня больна, – озабоченно сказала служанка.

– В таком случае, утром мы отправимся прямо туда. А сейчас, герцогиня, вам лучше выпить немного виски и попытаться поспать.

Пригубив виски, женщины отправились спать под лодку. Мужчины, закутавшись в плащ Ральфа, устроились на берегу. К утру бутылка была пуста.

При свете солнца Габриэль смог рассмотреть своих новых друзей. Крепкий и жилистый, с жёсткими чертами лица, Ральф выглядел типичным шотландцем. Одет он был достаточно просто и практично, несмотря на то, что фактически каждый считающий себя джентльменом человек тратил в те времена на одежду значительную часть своего состояния. Возможно, Ральф был беден, либо скуп, но на скупца он совсем не был похож. Говорил он просто, свободно и интересно. Ральф довольно непринужденно пользовался шотландскими оборотами, отчего его речь делалась только более колоритной. В своих суждениях он был осторожен и проницателен. Охотно рассказывая, казалось бы, обо всём, он говорил так, чтобы не сказать ничего лишнего. И, следовало отметить, это у него получалось замечательно.

Потрясения и болезнь не могли не оставить следа на облике герцогини: несмотря на природную красоту, выглядела она, мягко говоря, неважно. Болезнь делала её лицо слишком белым, и на этом белом фоне неестественно выделялся болезненный румянец. Глаза её были полны усталой грусти, веки припухли. Вокруг красных и слегка воспалённых глаз виднелись морщины, но герцогиня крепилась, старалась быть веселой и держала себя в руках.

Служанку, полноватую пожилую женщину, звали Мартой. Её чёрные волосы начали седеть, но, несмотря на усталость, она выглядела вполне жизнелюбивой. Одеты женщины были в достаточно скромные дорожные костюмы явно с чужого плеча – видно, в последнее время им действительно пришлось туго.